о свойствах атомов, и прежде всего об их величине
Хотя все атомы в силу доказанной их плотности представляются однообразными и одинаковой природы, они, однако, обладают некоторыми свойствами и внут&ренними особенностями или качествами, благодаря ко&торым они могут между собой различаться.
Эти свой&ства — только величина, фигура и тяжесть, если не говорить еще и о тех свойствах, которые неразрывно связаны с фигурой, например о шероховатости и глад&кости. Цвет, тепло, холод и другие качества не присущи атомам, это свойства сложных вещей, и возникли они отчасти из неотъемлемых, отчасти же из случайных свойств самих атомов, о чем мы будем говорить ниже.Укажу здесь лишь на следующее: если бы, напри&мер, цвет был присущ самим атомам, то он был бы так же неизменен, как и они. И таким образом, вещи, со&стоя из атомов, были бы все одного цвета и не могли бы изменять его и проявлять себя в другом цвете. Но мы наблюдаем совсем иное. В самом деле, когда море вспенится, оно становится белым, в другое же время оно синего цвета. Если бы этот синий цвет был присущ морю из-за синих атомов, то он, конечно, не мог бы превратиться в белый. Некоторые утверждают40, что противоположное возникает из противоположного, но это опровергается тем, что белоснежные оттенки скорее могут возникнуть из ничего, чем из черного цвета. Пра&вильнее мыслят те, кто полагают, что раз материя вещей способна принимать разные цвета, а также различные новые качества, то она сама должна быть лишена этих качеств, подобно тому как для изготовления благовоний выбирается именно то масло, которое лишено всякого запаха.
Скажу теперь кое-что об отдельных свойствах ато&мов. Если я наделяю их в первую очередь величиной, то это не следует понимать так, будто я подразумеваю любую величину. Ведь и самый большой атом не так велик, чтобы мог быть доступен нашему зрению. Но, хотя атом и выходит за пределы чувства, он, однако, обладает какой-то величиной (ибо если бы атомы были точками или были лишены всякой величины, то из них нельзя было бы составить тела какого бы то ни было размера).
Вот почему я всегда говорю об атоме, что он есть нечто малое: это значит, что я исключаю у него не всякую, а лишь большую величину.Нас не должно смущать то обстоятельство, что вели&чина атома не воспринимается чувствами, ибо мы должны признать, что вещей, невидимых для глаза, имеется бесчисленное множество. Можем ли мы, на&пример, видеть ветер, теплоту, холод, запах, голос или же тельца, благодаря воздействию которых указанные [явления] воспринимаются [нашими] чувствами? Мо&жем ли мы видеть те частицы влаги, от которых сыреет одежда, развешанная на берегу моря, а будучи разост&лана, высыхает, [когда они испаряются]? Можем ли мы видеть те частицы, которые стираются с долго ношен&ного кольца, с отпирающегося и запирающегося двер&ного крюка, с роющего борозду лемеха, с камня, кото&рый долбит капля или истаптывают ноги прохожих? Можем ли мы видеть те частицы, которые обусловли&вают рост и расцвет растений и животных, а к старо&сти их увядание и одряхление, а также многое другое в этом роде?
Однако не следует считать, что все атомы имеют одинаковую величину, ибо разумнее [предполагать], что одни из них больше, другие меньше. Допустив же это, мы можем понять причину многих [явлений], касаю&щихся душевных страстей и самых чувств.
В том, что за пределами наших чувств может суще&ствовать необъятное разнообразие величин, можно убе&диться благодаря существованию таких мельчайших существ, что уже третья часть их тела (если вообразить их разделенными на части) теряется из виду. И тем не менее для возникновения этих существ требуется не&объятное множество частиц. Сколько же, скажи на милость, должно существовать таких частиц для обра- зования внутренностей, формирования глаз, сочлене&ния суставов, наконец, для развития души и вообще для становления всех тех частей, без которых нельзя себе представить одушевленное существо, чувствующее и двигающееся?
Наконец, как грубый пример: может ли быть охва&чено мыслью разнообразие тех пылинок, которые осве&щаются солнечными лучами, проникшими через окно? И хотя без этих лучей они все одинаково невидимы, стоит лишь лучам пройти через них, как обнаружи&вается такое несметное множество телец, что мы одно&временно различаем величайшее разнообразие как больших, так и меньших [частиц].
Но я, конечно, не утверждаю, как думают некоторые, будто такого рода тельца суть атомы (ибо в самом меньшем из них содер&жатся многие мириады атомов). Я лишь пользуюсь этой аналогией для того, чтобы мы понимали, что все, так сказать, племя атомов, непроницаемое для самого ост&рого зрения и как бы окутанное тьмой, так освещается лучами разума, что мы можем мысленно их обозревать и постигнуть, что им присуще разнообразие величин.Дело поэтому обстоит так, что подобно тому, как мы в отношении большой и измеримой величины прини&маем нечто считающееся наименьшим для того, чтобы оно служило общей мерой, как, например, размер стопы, пальца или зерна, а в отношении чувственно восприни&маемой величины — что-нибудь наименее доступное вос&приятию, как, например, насекомое, называемое кле&щом41,— точно так же и в отношении умопостигаемых величин, таких, как атомы, может быть предположено нечто, что было бы для атома чем-то наименьшим, и таким наименьшим может быть в атоме самая вершина его уголка.
Однако между наименьшим по размеру, с одной стороны, и наименьшим в области чувства и в области разума — с другой, существует разница; первое мыс&лится таким, что при своем умножении может срав&ниться со своей [исходной] величиной; последние же мыслятся как некие неделимые точки, которые пред&ставляют собой либо границы величин, либо как бы некие связки, расположенные среди [других] частей так, что эти точки [можно выявить] лишь в их соотнесен&ности с частями, которые они объединяют; тем не менее эти точки можно принять за начало отсчета, ибо ничто не мешает производить какие-то мысленные измерения в атоме42.
Но хотя мы и говорим, что в атоме имеются части, и предполагаем, что они между собой связаны, это, однако, не следует понимать так, будто эти части были некогда разрознены, а затем образовали единое целое. Наше утверждение заключается в том, что у атома имеется подлинная, состоящая из частей вели&чина, хотя, с другой стороны, атомы тем и отличаются от сложных вещей, что их части сами по себе могут быть лишь мысленно отграничены, но не отделены друг от друга [на самом деле], ибо они связаны между собой естественной, неразрывной и вечной связью.