§ 26. Сущностно окказиональные (okkasionelle) и объективные выражения
Выражения, которые называют существующее в данный момент содержание извещения, принадлежат к более широкому кругу выражений, значение которых меняется от случая к случаю. Но это происходит настолько своеобразно, что возникает сомнение, можно ли здесь говорить об эквивокации.
Те же самые слова я желаю тебе счастья, посредством которых я сейчас выражаю пожелание, могут служить для великого множества других людей, чтобы выразить пожелания «того же самого» содержания. И все же не просто сами пожелания от случая к случаю различны, но и значения высказываний, в которых выражаются пожелания. Один раз личность А соотносится с личностью 5, а другой раз — личность М с личностью N. Если А желает В «то же самое», что М желает Ngt; то смысл предложения, выражающего пожелание, так как оно включает в себя представление соответствующей личности, очевидно различен. Эта многозначность, однако, совершенно другая, чем, скажем, слова тройка, которое означает один раз цифру, другой раз — вид конной упряжки63. Класс многозначных выражений, которые представлены в этом последнем примере, как раз обычно имеют в виду, когда говорят об эквивокациях. В этом случае многозначность не может поколебать наше убеждение в идеальности и объективности значения. Ведь это в нашей власти — ограничить такое выражение одним значением, и во всяком случае идеальное единство любого из различных значений не затрагивается тем случайным обстоятельством, что им присуще одинаковое обозначение. Как обстоит, однако, дело с другими выражениями? Существует ли у них тождественное единство значения, которое мы прояснили для себя, противопоставляя его изменению личностей и их переживаний. Не должны ли мы теперь констатировать, что значения должны как раз изменяться вместе с личностями и их переживаниями? Очевидно, что речь идет не о случайной, но о неизбежной многозначности, которая не может быть удалена из языка посредством искусственных мер и конвенций.Для большей ясности мы определяем следующее различение как различение между сущностно субъективными и окказиональными выражениями, с одной стороны, и объективными выражениями — с другой. Ради простоты мы ограничиваемся нормально функционирующими выражениями.
Мы называем выражение объективным, если его значение установлено или может быть установлено только благодаря соВ немецком тексте приводится пример со словом Hund: 1) собака, 2) вид шахтерской вагонетки. — Прим. перев.
держанию его фонетического проявления, и поэтому оно может быть понято без необходимого обращения к выражающей себя личности и к обстоятельствам этого выражения. Объективное выражение может быть неоднозначным (aquivok), причем по-разному, и тогда оно соотносится со многими значениями именно описанным выше образом, причем это зависит от психологических обстоятельств (от случайной направленности мысли слушающего, от {уже протекающего в определенной последовательности разговора и тенденций, вызванных ею}и и т. д.), какие из этих значений оно в соответствующих случаях фактически вызывает и обозначает. Этому, возможно, способствует то, что мы видим говорящего, и то, как он себя держит. Однако это отношение не является условием sine qua поп, от которого зависит, может ли слово вообще быть понято в одном из этих значений или нет.
С другой стороны, мы называем сущностно субъективным и окказиональным, или, короче, сущностно окказиональным, любое выражение, с которым понятийно-единая группа значений соотносится таким образом, что для него является существенным ориентировать свое в определенный момент действительное значение соответственно поводу, в соответствии с личностью говорящего и его состоянием (Lage). Лишь в отношении к фактическим обстоятельствам выражения здесь вообще может конституироваться для слушающего одно из взаимосвязанных значений. То, что мы представляем эти обстоятельства и их упорядоченное отношение к самому выражению, должно, следовательно (так как понимание всегда приходит при нормальных отношениях), давать для каждого понятные и достаточно надежные опорные пункты, которые могут направлять слушающего к значению, которое подразумевается в данном случае.
К объективным выражениям относятся, например, все теоретические выражения, т. е. те, на которых основываются основоположения и теоремы, доказательства и теории «абстрактных» наук. На то, что означает, например, математическое выражение, обстоятельства реальной жизни не оказывают ни малейшего влияния. Мы читаем и понимаем его без того, чтобы вообще думать о говорящем. Совершенно иначе обстоит дело с выражениями, которые служат практическим потребностям обыденной жизни, так же как с выражениями, которые способствуют подготовке теоретических результатов в науке. В последнем отношении я имею в виду выражения, которыми исследователь сопровождает свою собственную интеллектуальную деятельность и дает знать другим о своих соображениях и устремлениях, о своих методических предприятиях и предварительных убеждениях.
м А: {внутренней последовательности речи, выражающей широкий контекст мыс-
Уже каждое выражение, которое содержит личное местоимение, лишено объективного смысла. Слово я именует в каждом случае иную личность, и оно делает это посредством все нового и нового значения. Каково его значение, можно понять только из живой речи и из относящихся к ней и данных наглядно обстоятельств. Если мы прочитываем это слово и не знаем, кто его написал, то у нас имеется если не лишенное значения, то по меньшей мере удаленное от своего нормального значения слово. Конечно, оно представляется нам иначе, чем какая-нибудь арабеска: мы знаем, что это есть слово, с помощью которого говорящий обозначает сам себя. Однако таким образом возникшее понятийное представление не есть значение слова я. Иначе мы должны были бы вместо я просто подставить: говорящий, который сам себя обозначает. Очевидно, что такая подстановка привела бы не просто к непривычным, но и различным по значению выражениям. Например, если мы вместо: я обрадовался, хотели бы сказать: говорящий, обозначающий себя самого, обрадовался. Это общая функция значения слова я — обозначать говорящего, однако понятие, посредством которого мы выражаем эту функцию, не есть понятие, которое само и непосредственно составляет его значение.
В монологической речи значение я осуществляется по существу в непосредственном представлении собственной личности, и в этом заключено также значение этого слова в коммуникативной речи. Каждый говорящий имеет свое представление о я (и при этом свое индивидуальное понятие о я), и поэтому у каждого значение этого слова другое. Так как, однако, каждый, когда он говорит о себе самом, говорит я, то это слово обладает характером некоторого всеобщим образом действующего признака этого факта. Посредством этого оповещения для слушающего осуществляется понимание значения, он понимает стоящую перед ним личность не просто как говорящую, но также как непосредственный предмет ее речи. Слово я не имеет в себе силы непосредственно вызывать особое представление о я, которое определяет свое значение в соответствующей речи. Оно воздействует не так, как слово лев, которое может вызывать представление о льве в себе и для себя. Скорее в нем действует оповещающая функция, которая словно кричит слушающему: твой визави подразумевает себя самого.
И все же мы должны еще внести некоторое дополнение. Говоря точнее, эти вещи нельзя понимать таким образом, как будто непосредственное представление о говорящей личности содержало бы в себе полное и целостное значение слова я. Мы не можем, разумеется, считать это слово эквивокацией, значения которого нужно было бы отождествить со значениями всех возможных собственных имен личностей. Очевидно, что к значению этого слова определенным образом относится и представле-
ниє о том, что подразумевают себя самих (Sich-selbst-meinens), и содержащееся в нем указание на непосредственное индивидуальное представление о говорящей личности. В своеобразной форме — мы должны, пожалуй, будем это признать — здесь надстраиваются друг на друге два значения. Первое, которое соотнесено с общей функцией, связано со словом таким образом, что в актуальном акте представления может реализоваться оповещающая функция; последняя, со своей стороны, служит другому, единичному представлению и выделяет его предмет, подводя его в то же время (in der Weise der Subsumption) [под представление о я], как подразумеваемое hie et nunc.
Первое значение мы могли бы поэтому назвать оповещающим (anzeigende), а второе — значением, о котором оповещено (angezeigte)65.То, что имеет силу для личных местоимений, распространяется также и на указательные. Если кто-нибудь говорит этоу то он не пробуждает в слушающем непосредственного представления о том, что он имеет в виду, но прежде всего представление или убеждение, что он имеет в виду нечто находящееся в его сфере созерцания или мышления, на что он хотел бы указать говорящему. В конкретных обстоятельствах речи эта мысль становится достаточной ориентацией для того, что действительно имеется в виду. Отдельно прочитанное это снова лишается своего собственного значения и понимается лишь в той мере, в какой оно вызывает понятие своей указывающей функции (то, что мы называем оповещающим значением слова). В каждом нормальном случае своего функционирования полное и действительное значение может проявиться только на основе представления, которое навязывается тем, к чему это слово относится предметно.
Конечно, следует заметить, что указательное местоимение во многих случаях функционирует таким способом, что мы можем признать его равнозначным объективному способу. В математическом контексте некоторое это указывает на [нечто] так-то и так-то строго понятийным образом определенное, понимание которого, как таким-то образом положенного, не требует какого-либо обращения к его действительному выражению. Так, например, когда в математическом изложении после экспликации некоторого положения продолжают: это следует из того, что... Здесь можно было бы это это без ущерба для смысла заменить самим положением, и это
и Ср. соображения, касающиеся дальнейшего прояснения этого различения, VI Исследование, § 5. (Добавление из В. Ср. «Добавления и улучшения» к А: {К сожалению, при последнем просмотре § 26 и уже при подготовке к печати я упустил из виду, что в настоящем изложении старое понимание (по ходу моих исследований улучшенное) не искоренено в достаточной степени и поэтому не совсем согласуется с VI Иссл., § 5.
В отношении различения между оповещающим значением и значением, о котором оповещено, следует сравнить более четкое и хорошее изложение в дополнении. S. 494 Г}.)понятно из объективного смысла самого изложения. Конечно, следует обратить внимание на непрерывную связность этого изложения, так как указательному местоимению в себе и для себя принад- лежит не интендированное значение, но только мысль, заключающаяся в указании. Опосредствование через указывающее значение служит здесь лишь для краткости и для того, чтобы было легче регулировать основное направление мыслительных интенций. Очевидно, что этого нельзя сказать о тех случаях в обыденной жизни, когда в указывающем это и в подобных формах подразумеваются, например, находящийся напротив говорящего дом, взлетающая перед ним птица и т. п. Это должно предполагать (меняющееся от случая к случаю) индивидуальное созерцание, здесь недостаточно ретроспективного взгляда на выраженную ранее объективную мысль.
К сфере сущностно окказиональных выражений относятся, далее, определенности, связанные с субъектом: здесь, там, вверхувнизу или теперь у вчера, завтра, после и т. д. Здесь обозначает, если мы еще раз продумаем последний пример, неопределенно ограниченное пространственное окружение говорящего. Тот, кто употребляет это слово, подразумевает свое местонахождение (Ort) на основе наглядного представления и полагания своей личности вместе с ее местоположением (Ortlichkeit). Последнее меняется от случая к случаю и от личности к личности, тогда как все же каждый может сказать: здесь. Это опять-таки является общей функцией этого слова — называть пространственное окружение говорящей личности, и причем так, что его собственное значение конституируется лишь на основе соответствующего представления этого места. В некотором смысле значение является, конечно, общепонятийным, поскольку здесь повсюду обозначает место как таковое; однако к этому общему присоединяется, изменяясь от случая к случаю, непосредственное представление места, которое в определенной ситуации речи через оповещающее понятийное представление здесь становится конкретно понятным и подчиняется этому представлению.
Сущностно окказиональный характер распространяется на все выражения, которые содержат эти и подобные представления как части, и это охватывает все многообразные формы речи, в которых говорящий нормальным образом выражает нечто его самого касающееся или то, что мыслится в связи с ним самим. Таковы все без исключения выражения восприятий, убеждений, сомнений, пожеланий, надежд, опасений, приказов и т. д. Сюда относятся также и все сочетания с определенным артиклем, в которых он соотнесен с чем-то индивидуальным, которое определено только посредством понятий, выражающих класс или свойство. Когда мы, немцы, говорим о кайзере (von dem Kaiser), то мы имеем в виду, естественно, теперешнего немецкого
кайзера. Когда мы вечером нуждаемся в лампе (die Lampe), то каждый подразумевает свою собственную.
Примечание. Рассматриваемые в этом параграфе выражения сущ- ностно окказионального значения не укладываются в целесообразное [само по себе] разделение Пауля на выражения узуального и выражения окказионального значения. Это разделение основывается на том, что «значение, приобретаемое словом в каждом отдельном акте употребления, не обязательно должно совпадать со значением, присущим слову как таковому согласно узусу»*6. Равным образом, однако, Пауль включил в свое рассмотрение сущностно окказиональные значения в нашем смысле. А именно, он пишет[42]: «Существуют, правда, отдельные слова [слова в окказиональном употреблении], по самому своему существу призванные обозначать нечто конкретное, тем не менее этим словам самим по себе еще недостает отношения к чему-либо определенному и конкретному (die Beziehung auf etwas bestimmtes Konkretes); но это отношение должно быть дано лишь в индивидуальном употреблении. Сюда принадлежат личные, притяжательные, указательные местоимения и указательные наречия, а также слова: теперь, сегодня, вчераМне кажется, однако, что окказиональное в этом смысле выпадает из противопоставления, данного в дефиниции [Пауля]. К узуальному значению этого класса выражений принадлежит то, что их определенность значения образуется лишь благодаря [тому или иному] случаю (Gelegenheit) и является окказиональным в некотором другом смысле. Выражения узуального значения (в смысле Пауля) можно вообще разделить на выражения узуальной однозначности и на выражения узуальной многозначности; последние снова — на выражения, которые узуальным способом колеблются между определенными и заранее указанными значениями (как случайные эквиво- кации переоценить, расточить и т. д.), и на выражения, которые этого не делают. К последним принадлежат наши выражения сущностно окказионального значения, поскольку они ориентируют свои соответствующие значения лишь на отдельные случаи, тогда как способ, каким они это делают, является узуальным.