Статья V
Чем более одинаково то, что мы вкладываем в предметы чувственные, как в существование Солнца, Луны, как в Коперникову систему, тем более оно для нас истинно.
Из этого следует, что, если то, что мы в них вкладываем, строго одинаково, получается для нас полная и цельная истина. Истина создана равным образом для тех, кто не видит ни Солнца, ни Луны и не подозревает о Ко- перниковой системе, как и для тех, по отношению к кому этого нельзя сказать.Но можем ли все мы вкладывать одно и то же в чувственные предметы? Да, и мы это делаем всякий раз, когда рассматриваем в них то, что является для всех чувственных предметов строго общим, когда мы обобщаем все общности, как нам часто приходится делать.
Не в самое истину, а в ее раскрытие мы не все можем вкладывать одинаковое содержание. Но ни во что чувственное мы бы не вкладывали более одинаковое содержание, чем в раскрытие истины, будь оно нам известно, и именно по той причине, что все мы вкладываем одно и то же в его предмет, а во всякий другой предмет мы можем вкладывать только более или менее одинаковое содержание, я имею в виду предметы физические, которым никогда и ни в каком отношении не свойственна метафизическая строгость, если ее им не приписывать, предполагая невозможное, т\к то делают геометры.
Из того, что существование имеет три вида бытия, что оно — в себе, метафизично и физично, не следует, что его можно мыслить различно, ибо эти три вида бытия не одни и те же в отдельности и потому нельзя мыслить их порознь. Представление о существовании, создавшееся во всех религиях, не доказательство тому, что можно было иметь различные концепции о нем, ибо представления, составленные о нем многими философами, в том числе Эпикуром и Спинозой[49], суть понятия об этом предмете, но понятия неудачные.
Концепцию можно составить себе только об истине, и когда воображают, что ее будто имеют о той или иной системе, то ошибаются. Но как мало людей, которые могут полагать, что имеют ее о боге воздающем и отмщающем, согласно учению религии! Как мало людей верят в бога и как много среди нас безбожников, не считая тех, кто себя таким заявляет! Если бы мы, люди просвещенные, вышли все из-под внешнего ига религии, под которым мы друг друга держим в неволе, хотя почти все внутренне против него протестуем, — мы бы убедились, что придерживались лишь этого внешнего ярма и что в большинстве случаев мы не столько пропитаны были религией, сколько носили личину ее.