Сомпенпе VIII
Вслед за тем ты говоришь: Что же я скаоюу об этом уме, т.
е. о себе самом (поскольку я до сих пор не до&пускал в себе ничего, кроме ума)? Что скажу я — я, ко&торый, по-видимому, так отчетливо воспринимаю этот кусок воска? Не будет ли мое познание самого себя не только более истинным и достоверным, но и более от&четливым и очевидным? Ибо если я сужу, что воск су&ществует, на том основании, что я его вижу, то тем бо&лее существую я, [который его видит]. Ведь может статься, что то, что я вижу, на самом деле не воск; мо&жет случиться, что у меня не будет даже глаз, которы&ми я мог бы что-либо видеть; но совершенно невозмож&но, чтобы я, который видит его или думает, что видит (что для меня теперь уже одно и то же),— чтобы я, сам мыслящий субъект, не представлял собой нечто. Точно так же если я сужу, что воск существует на ос&новании того, что я его осязаю, то и отсюда следует то же самое, а именно что я существую. Если я сужу о существовании воска на основании того, что я его во&ображаю, или на каком бы то ни было другом основа&нии, то вывод будет такой же точно. Но то, что я отме&чаю в отношении воска, применимо и ко всем осталь&ным вещам, находящимся вне меня. Вот твои слова, я привожу их, чтобы дать тебе понять, что ты, правда, отчетливо познаешь, что ты существуешь (на основа&нии того, что ты ясно видишь и познаешь существова&ние воска и всех его акциденций), однако это не дока- зывает, что ты познаешь — отчетливо ли или смутно,— что ты есть или каков ты; между тем это стоило бы доказать, ибо в том, что ты существуешь, никто и так не сомневается. Заметь кстати — на чем я, впрочем, не хочу настаивать здесь, как я не настаивал на этом и раньше, — что, хотя ты ничего не допускаешь в себе, кроме чистого разума, и полагаешь в связи с этим, что у тебя нет ни глаз, ни рук, ни других телесных орга&нов, ты тем не менее говоришь о воске и его акциден&циях будто ты видишь их и осязаешь. А между тем ты не можешь видеть без глаз и осязать без рук (или, как ты говоришь, думать, что ты видишь и осязаешь).Ты продолжаешь: Если мое восприятие воска ста&лоу по-видимомуу более отчетливым после того, как я получил его благодаря не одному только зрению или осязанию, но и целому ряду других моментов, то не следует ли признать мое нынешнее познание самого себя еще намного более отчетливым? Ибо те основания, согласно которым познается природа воска или какого- либо другого тела, все вместе взятые, не могут не об&наружить природу моего ума. Но подобно тому как твои рассуждения о воске доказывают лишь, что ты познал существование ума, но не природу последнего, точно так же не смогут доказать ничего другого и все прочие [основания]. И если бы ты хотел сделать еще какой-нибудь вывод из восприятия субстанции воска или иных вещей, то мог бы прийти лишь к тому, что наше понятие об уме так же смутно, как и о той суб&станции, о которой, [как ты говоришь], мы не знаем, что она собой представляет; так что здесь можно с полным правом примепить твои слова: То во мне, относительно чего я не знаю, что оно есть 8.
В заключение ты говоришь: Вот, наконец, я неволь&но вернулся к тому, к чему стремился. Ибо поскольку мне теперь известно, что и сам ум, и тела восприни&маются не с помощью чувств, как таковых, или способ&ности воображения, а исключительно с помощью ин&теллекта и что восприятие это зиждется не на том, что вещи осязаются или их видят, то я ясно сознаю, что нич&то не познается легче и очевиднее, чем мой ум.
Вот тот вывод, который ты делаешь. Что же касает&ся меня, то я не вижу, на основании чего ты заключа&ешь и со всей очевидностью сознаешь, будто о твоем уме можно знать еще что-нибудь помимо того, что он существует. Таким образом, я не вижу, чтобы было выполнено обещание, данное в самом заглавии этого «Размышления»9, а именно будто в результате его будет доказано, что человеческий разум с помощью его самого легче познать, чем тело.
Ведь в твои намерения пе вхо&дило доказать, что человеческий разум существует или что его существование более очевидно, чем существова&ние тел, ибо против того, что человеческий разум имеет бытие или существует, никто не спорит. Несомненно, ты хотел доказать большую очевидность природы ума, чем природы тела, но этого ты не выполнил. В отношении природы тел ты сам, о Ум, ясно видел, сколь многое мы о ней знаем: нам известно, что тела протяженны, име&ют очертания, заполняют место и т. д. А что мы в конце концов знаем о тебе? То, что ты не телесное со&членение, не воздух, пе ветер и не что-либо, способное ходить, ощущать и т. д. Если даже мы все это призна&ем (хотя кое-что из этого ты и сам отверг), все равно это будет не то, чего мы ожидали. Ибо все это — отри&цательные определения, а от тебя требуется объяснить не то, что ты пе есть, а то, что же ты все-таки есть.Итак, ты подводишь нас к вершине [твоего доказа&тельства], к тому, что ты — вещь мыслящая, т. е. со&мневающаяся, утверждающая и т. д. Но во-первых, ска&зать, что ты — вещь — значит не сказать ничего опре&деленного, ибо слово это общее, безразличное, неопре&деленное, применимое к тебе не более, чем к любому из того, что есть в мире, ко всему, что пе есть совер&шенное ничто. Ты — вещь? Да, ты — не ничто, или, что то же самое, ты — нечто. Но и камень не есть нич&то или есть нечто; то же самое можно сказать о мухе и обо всем прочем. Говоря затем, что ты — вещь мысля- щая, ты, правда, говоришь нечто определенное, однако это было известно и раньше, да и не то от тебя тре&буется. Ибо кто сомневается в том, что ты мыслишь?
Но нам неизвестно — и именно на это мы ждем от те&бя ответа, — что представляет собой твоя сокровенная субстанция, которой свойственно мыслить. Вот поче&му как спрашивать, так и делать вывод следовало не относительно того, есть ли ты мыслящая вещь, а отно&сительно того, что представляешь ты собою в качестве таковой? Если бы тебя просили дать более точное по&нятие о вине, чем дается обычно, ты ведь не ограни&чился бы словами: «Вино есть белая или красная опьяняющая жидкость, выжатая из винограда, и т.
п.», но попытался бы исследовать и объяснить нам его внутреннюю субстанцию, состоящую, как показывает наблюдение, нз спирта, гущи, винного камня и других частей, смешанных между собой в том или ином коли&честве и в той или иной пропорции. Точно так же, сле&довательно, когда от тебя требуется дать нам о себе не обычное (т. е. не такое, какое мы имели до сих пор) понятие, недостаточно, как ты, несомненно, видишь, объявить нам, что ты — вещь мыслящая, сомневаю&щаяся, понимающая и т. д., а надо постараться как бы с помощью некоего химического опыта так исследо&вать себя, чтобы суметь раскрыть и показать нам свою внутреннюю субстанцию. И если ты это выполнишь, то мы уже сами разберемся, более ли ты нам понятен, чем тело, [природу] которого столь многообразно вы&являют анатомия, химия и другие многочисленные науки, а также все наши чувства и разнообразные опыты.