[Сомнение VII]  

И. Затем скажу кое-что и о большей посылке: во- первых, ты покинул, как было сказано раньше, стол&бовую, ровную и ясную дорогу, которой приходят к по- знаншо существования, могущества, мудрости, благо&сти и других атрибутов бога; ведь ты отбросил все это прекрасное творение — Вселенную, которая своей огромностью, разнообразием, пестротой, расположени&ем, красотой, постоянством и другими свойствами сла&вит своего творца, — все это, повторяю, великое творе&ние, столь разнообразное п удивительное, ты отбросил, стал считать ложным все, что тебе было о нем извест&но, и для доказательства существования, могущества и прочих атрибутов бога ты взял только идею, спрятан&ную в твоем уме, которая и самому тебе неясна п не может быть показана другим, как могут быть показа&ны светила и другие части Вселенной.

Ты взял, повто&ряю, идею, которую имеют не все, которую и ты не всегда имел и которую не всегда также можешь иметь,—

вещь неопределенную, случайную, даже не вещь, а модус вещи, более того, модус модуса, даже часть мо&дуса. Во-вторых, ты взял, таким образом, не всю реаль&ность идеи, а только объективную реальность, хотя идея не обладает сама по себе реальностью, ибо она не есть вещь, а обладает только модальностью, потому что она всего лишь модус. И конечно, подобно тому как фигура, отпечатанная на воске, сама по себе ничто и представляет собой лишь воск, в одном месте вдавлен&ный, в другом — выпуклый, здесь — более широкий, там — более узкий, так и идея, запечатленная в уме, сама по себе есть ничто и представляет собой один только ум, но в своем роде тем или иным способом под&готовленный; как изображение, т. е. представление пе&чати, содержащееся в воске, есть чистое отношение и потому не есть сущее, так и изображение, т. е. пред&ставление внешней вещи, содержащееся в уме, которое ты называешь объективной реальностью, есть тоже чи&стое отношение и не может быть сущим. Подумай, сколь великолепное следствие использовано тобой для доказательства [существования] столь великой причи&ны! В-третьих, объективная реальность идеи, как ты допускаешь, неотделима от формальной реальности той же самой идеи; ведь эта реальность не будет объектив&ной, если не будет формальной, и, наоборот, она не будет формальной, если она не будет объективной. Сле&довательно, от той производящей причины, от которой будет зависеть формальная реальность, будет также зависеть и объективная. Но по-твоему, формальная ре&альность не зависит ни от какой иной причины, кроме твоего мышления, или твоего ума; ты совершенно ясно говоришь, что природа самой идеи такова, что не тре&бует от себя иной формальной реальности, кроме той, которую она заимствует у твоего мышления, модус ко&торого она собой представляет. Следовательно, и объек&тивная реальность будет зависеть от одного твоего мышления, т. е. от ума.

Поэтому либо излишня и бес&смысленна гипотеза, согласно которой ты ищешь вне себя причину, хотя знаешь, что она находится в тебе; либо ты скрываешь от самого себя истину, и потому не удивительно, что, когда ты приходишь к своему выво-

ду, истина по-прежнему остается от тебя скрытой. В-чет&вертых, можно ли сказать что-нибудь более неясное, чем это: По меньшей мере столько же формальной ре&альности содержится в причине, сколько объективной реальности — в следствии? Ведь хотя ты называешь формальную реальность также и актуальной, однако ты не показал, ни что такое формальность, ни что такое актуальность; ты не показал также, есть ли реальность причины ее субстанция, способность [вещи] быть пред&ставленной идеей или, наконец, еще что-нибудь, что необходимо было показать для того, чтобы сделать оче&видным это твое положение. Хотя ты добавил также, что модус бытия, объективно осуществляемый в интел&лекте через идею, как бы ни был несовершенен, однако же, конечно, не есть ничто, тем не менее ты не сказал, в какой степени что-то существует, до каких пределов может называться вещью, в какой мере обладает реаль&ностью, в какой степени требует наличия причины; все это, конечно, также было необходимо для того, чтобы твое положение было ясным. Опять-таки, хотя ты и сопоставил объективную реальность с формальной, ты не объяснил, абсолютны ли обе эти реальности, пли и та и другая относительна, или, наконец, одна абсо&лютна, другая же относительна; ты не объяснил так&же, что собой представляет то, в чем формальная ре&альность равна объективной или ее превосходит, и дру&гие вещи, без объяснения которых посылка не может считаться ясной.

III. Скажем, кроме того, несколько слов также и о меньшей посылке. Во-первых, ты говоришь, что обла&даешь идеей, которая представляет тебе бога как не&кую бесконечную субстанцию и т. д. Но когда именно стал ты обладать ею? Может быть, раньше, чем ты хоть что-нибудь услышал о боге, о субстанции, о беско&нечности? Но ведь, прежде чем ты приступил к этому рассуждению, ты, конечно, воспринял от других и эти слова, и их значение, и в соответствии с этим в твоем уме образовались понятия, или идеи, вещей.

Там, в уме, они закрепились и остаются там и сейчас, и ты не помнишь ни о каких понятиях, или идеях, представ&ляющих обозначенные этими словами вещи, которые

бы запечатлелись у тебя в уме раньше, чем ты услышал от других о боге, о субстанции, о бесконеч&ности.

Во-вторых, ты говоришь, что ты мыслишь некую субстанцию, причем это очень удачно сказано — некую, ибо, какова она на самом деле, ты не понимаешь, да и не можешь ни понять, ни объяснить словами. Ведь даже телесную субстанцию, даже субстанцию того са&мого воска, сколь бы многообразной она ни оказыва&лась, ты не можешь познать и установить, какова она в действительности, но только смутно и неясно ее во&ображаешь или, если угодно, понимаешь. Как же ты можешь ясно и отчетливо понимать, что собой пред&ставляет та субстанция, о которой так верно сказано, что она сделала своим жилищем мрак, и хотя сама она — свет, однако свет этот недоступен другим? По&вторяю, ты очень верно употребил слово некая, ибо эта субстанция совершенно не такова, каковы все осталь&ные субстанции, которые мы понимаем или думаем, что понимаем. Ведь эта субстанция не лежит [непосредст&венно] в основе ни одной акциденции, ни одной вещи, она, собственно, и не субстапция, а скорее сверхсуб&станция, она — нечто такое, что далеко выходит за пре&делы того, что мы понимаем под субстанцией, и, нако&нец, она есть то, чего мы не можем понять. В-третьих, ты говоришь, что мыслишь ее бесконечной; но это как раз то, что тебе не дано: только бесконечный интел&лект может понимать бесконечную вещь, поскольку только такой интеллект настолько же способен пони&мать, насколько вещь доступна пониманию. И хотя мы пользуемся словом «бесконечное», это еще не значит, что мы понимаем эту бесконечность во всей ее обшир&ности, в которой вещь исчезает сама по себе. Как бы далеко мы ни ушли, в понимании, замечая, что дальше нам идти некуда, хотя мы и не узрели конца, мы, как бы приходя в себя, называем бесконечным то, конца чего мы не смогли познать, и потому обозначаем этим словом не то, что мы действительно понимаем, а ско&рее то, чего мы не понимаем. Это совершенно то же самое, как если бы кто-нибудь, войдя в пещеру, пы&тался взором проникнуть через всю толщу горы; ведь как бы далеко не проник его взгляд, он, будучи не в состоянии увидеть еще дальше, скажет, что гора не&проницаема для взора, и этим словом он обозначит не то, что увидит, а скорее то, чего не увидит. Но об этом уже много было сказано и можно будет сказать еще, когда станет ясен твой ответ. В-четвертых, ты гово&ришь, что ты понимаешь [эту субстанцию] как вечную; но это также тебе не дано, ибо вечность есть не что иное, как бесконечная длительность; и как не может быть понята бесконечность пространства или бесконеч&ное совершенство, так не может быть понята и беско&нечная длительность. Мы говорим, что вечная вещь не имеет начала и конца, но это не значит, что мы пони&маем всю обширность длительности; как бы далеко мы пи вернулись во времени назад, как бы далеко ни за&шли вперед, мы возвращаемся и, не обнаружив ни на&чала, ни конца, называем вещь вечной, т. е. такой, у которой нет ни начала, ни конца. Потому и этим сло&вом мы называем не то, что мы понимаем, а то, чего мы не понимаем. В-пятых, ты говоришь, что ты пони&маешь [эту субстанцию] как независимую; но как мо&жешь ты добиться, чтобы тебе стало ясно, что она не&зависима в отношении места, других вещей или време&ни, если ты не понимаешь ни бесконечности, ни веч&ности? В-шестых, ты говоришь, что понимаешь ее как всепонимающую, или всезнающую. Но как можешь ты этого добиться, если сам ты не настолько же пони- мающ, насколько понимающ сам бог? Ведь если ты понимаешь лишь часть того, что понимает он, то ты не можешь понимать его ни как всепонимающего, ни как всезнающего. В-седьмых, ты говоришь, что пони&маешь [эту субстанцию] как в высшей степени могуще&ственную, или всемогущую. Но возможно ли это, если ты не понимаешь всего, что он когда-либо сделал или сделает, всего, что он смог, может и сможет сделать в вечности? Если тебе известна лишь часть этих дейст&вий, ты, безусловно, не можешь мыслить его в высшей степени могущественным, или всемогущим. В-восьмых, ты говоришь, что ты понимаешь его как создателя и тебя, и всего остального, что существует, если только это остальное существует. Но как можешь ты говорить это, и прежде всего о себе самом, если ты знаешь о себе только то, что ты мыслишь, что ты существуешь, что ты мыслящая вещь? Разве ты доказал, что ты был создан? Или ты помнишь, что когда-то не существовал? Может быть, ты вспоминаешь тот момент, когда ты перешел из небытия в бытие? Или каким образом ты перешел? И благодаря какой производящей причине? И произошел ли ты из какой-то материи или из ниче&го, от родителей или вместе с родителями, а может быть, и совсем без родителей? Каким образом ты можешь считать его также [создателем] всего остально&го, если ты считаешь все остальное ложным, если ты даже не знаешь, было ли что-нибудь создано или же не было? И если ты не видел, как что-то создавалось, можешь ли ты понимать, что такое «создаваться», что такое «быть созданным», что, наконец, значит «все бы&ло создано»? Может быть, ты существовал в то время, когда все было создано, и там, где это было создано, и узнал, каким образом это было создано? А если ты там не был и этого не узнал, действительно ли ты понима&ешь то, что ты, по твоим словам, понимаешь? В-девя&тых, хотя и можно было бы принять то, что ты гово&ришь относительно объективной реальности идеи, по&могающей тебе понять бога,— реальности, которая столь велика 103, что нельзя... и г. д., но это можно было бы принять только в том случае, если бы ты сказал, что ты понимаешь бога как бесконечную, вечную и г. д. субстанцию, смутно, неясно, по-человечески или, еще лучше, в высшей степени по-человечески, т. е. в выс&шей степени несовершенно; однако ты не раз похва&лялся, что понимаешь [эту субстанцию] ясно, отчетливо и чуть ли не так же, как сами ангелы, которые видят ее, так сказать, не в зеркальном отражении и не как некую загадку, а лицом к лицу, как сказано в Священ&ном писании; поэтому выражение столь велика в твоем смысле не может быть принято. В-десятых, точно так же, когда ты говоришь, что она столь значительна, что не может исходить от тебя 104, то это можно было бы принять, если бы ты полагал, что идея [бога] такого ро&да, что ты не мог получить ее без родителей, учителей, священников и прочих людей, с которыми ты разгова- ривал и которые, как ты часто слышал, называли бога бесконечным, вечным, всемогущим, создателем неба и Земли; или если бы ты вообразил, что ты был таким, какими язычники изображают, как мы знаем, первых людей, и в силу этого считал бы, что не можешь иметь идеи [бога] без существования и вращения светил, без красоты, порядка и совершенства Вселенной и ее ча&стей. Но так как ты, считая ее столь значительной, не допускаешь даже мысли, что внешние вещи могли пер1 выми осветить твой ум и дать толчок рождению в тебе этой идеи, это твое положение нельзя принять.

4. Из всего этого становится ясно, на какую непрочную основу опирается вывод твоего исходно&го силлогизма и насколько крепко все твое постро&ение-

Очевидно ты считаешь, что ты истинно понима&ешь всю бесконечность, т. с. положительную величину бесконечной субстанции, и не хочешь обратить внима&ние на то, что ты употребляешь термин «бесконечное» в отрицательном смысле и что твое понимание в силу этого пе простирается в неизмеримую даль, до беско&нечности. Я, впрочем, показал тебе здесь вполне ясно ошибочность твоего заключения, приведя в пример древних философов, которые считали, что Вселенная бесконечна, миры бесконечны и бесконечны также пер&воначала; ты же как будто закрыл глаза и не обратил внимания на напрашивающийся здесь вывод, дабы пе могло показаться, что ты признаешь допущенный то&бой паралогизм...

5. ...А теперь вместо заключения я скажу несколь&ко слов о том, что ты говоришь по поводу приведенно&го мной сравнения с тем, кто принимает изображение кончика волоса за изображение всего человека. Когда ты говоришь, что если ты что-либо постигаешь, то тем самым то, что ты постигаешь, никак не может быть бесконечнымпод этим я подпишусь обеими руками, так же как и под следующими далее словами: Ведь для того чтобы идея бесконечности была истинной, она никоим образом не должна постигаться. Действи&тельно, нельзя сказать ничего более верного, но с усло&вием, чтобы это не распространялось на идею, которую бог имеет о самом себе. Когда же ты продолжаешь: Тем не менее очевидно, что идея бесконечного, которой мы обладаем, представляет не только какую-то часть его, но действительно все бесконечное, то здесь я уже требую последовательности. Ведь прежде всего ты дол&жен был сказать, постигается или не постигается идея бесконечного, которой мы обладаем, для того, чтобы сде&лать вывод, истинна она или не истинна. Но ты откло&нился в своем рассуждении, перейдя от постижения, которое относится к области интеллекта, к представле&нию, относящемуся к области идей. Далее, ответь мне на то, что ты пропустил: эта идея бесконечного суще&ства, которой мы обладаем, постигается она нами или не постигается? Ибо если мы ее каким-то образом по&стигаем, то, по-твоему, она не истинна, если же мы ее не постигаем, то тем самым мы не постигаем и того, что она представляет, так как идея познается только как представительница вещи, идея которой она есть, и о формальной реальности познанной вещи судят по объ&ективной реальности идеи. Если же мы не постигаем вещь, представленную идеей, то откуда мы знаем, что именно она представлена идеей? Откуда мы знаем, что она представлена целиком? Добавлю, что если идея, имеющаяся у нас, представляет нам всю беско&нечность, то никакая часть бесконечного от нас не скрыта; ведь если бы даже какая-нибудь маленькая частичка бесконечного была от нас скрыта, то [идея] не представляла бы в действительности всей бесконеч&ности. Далее, если от нас не скрыта никакая часть бес&конечного, то мы постигаем всю бесконечность; ведь что иное может означать наше постижение чего-либо, чем то, что мы так познаем это, что ни одна часть этого не остается от нас скрытой? Но как ты сказал, то, что мы постигаем, не может быть бесконечным. Вы&ходит, что бесконечное не может быть бесконечным. Ты говоришь, что идея бесконечного существа таким же образом представляет целое, каким оно должно быть представлено человеческой идеей. Это, конечно, прекрасно, но остается вопрос; может ли такая челове&ческая идея быть истинной и действительно ли она представляет вещь? Ведь ты сам постигаешь по край- пей мере то, что тебе представлено человеческой идеей, иначе ты бы не говорил об этом, не признавал бы это&го и не доказывал бы другим. Но ты сказал, что то, что постигается, не может быть бесконечным; поэтому то, что тебе представляет человеческая идея, не бесконеч&но, так как, кроме того, эта идея и не истинна, по&скольку ты сказал, что для того, чтобы быть истинной, идея бесконечного никоим образом не должна пости&гаться. Ты продолжаешь: хотя, вне всякого сомнения, бог или другая мыслящая природа, более совершенная, чем человеческая, могут иметь идею гораздо более со- вершенную, г. е. более точную и отчетливую. Как же ты осторожен: даже рассуждая об идее, которую бог имеет о себе, ты говоришь, что она совершеннее той, которую ты имеешь о нем, не бесконечно, IIO только гораздо, чтобы в случае, если станут настаивать на том, что бесконечное не может никоим образом сравнивать&ся с конечным, ты не должен был бы допустить, что твоя идея не истинна. Как бы то ни было, помнишь ли ты о том, что ты сказал, когда выше я различал две идеи Солнца и два образа одного и того же человека, один — стоящего вблизи, другой — стоящего в отдале&нии? Я говорил, что тот и другой образы подобны и истинны, хотя один больше, другой меньше; ты же воз&разил мне, утверждая, что я поступаю так же, как если бы я говорил, что истинное и ложное не отличаются друг от друга, если речь идет об одном и том же субъ&екте. А ведь теперь ясно, что это было направлено про&тив тебя самого. В самом деле, если ты приписываешь бесконечному существу твою, т. е. человеческую, идею и одновременно идею самого бога, то ты делаешь то же самое, как если бы ты говорил, что истинное и ложное не различаются, когда утверждаются об одном и том же субъекте. А почему бы тебе н не допустить это? Ведь конечно, если бы я вот с этой точки Земли смот&рел на Солнце, а Евдокс 105, если бы ему удалось осуще&ствить свое желание, смотрел бы на него из ближе рас&положенной к нему точки, мы оба увидели бы все пра&вильно, и образ (или изображение) Солнца был бы пра&вильно отражен как в глазах, так и в интеллекте обоих, поскольку они представляли бы какую-то часть Солнца и не представляли бы ничего, чего не было бы на Солнце; между тем то, что я увижу и пойму на Солн&це, будет почти несравнимо меньше того, что увидит и поймет Евдокс. Но можно ли провести такое же срав&нение между тобой и богом, какое я провел между со&бой, находящимся на Земле, и Евдоксом, приблизив&шимся к Солнцу? Разве нельзя найти какую-то общую меру — фут или еще какую-нибудь, с помощью кото&рой можно было бы н измерить расстояние между мной и им, и сопоставить величину, открывающуюся ему, с той, которая откроется мне? Но конечно, нельзя найти никакой меры, с помощью которой можно было бы сопоставить либо твой интеллект с божественным, либо идею бога, которую ты имеешь, с той идеей само&го себя, которую имеет он. Поэтому если уж моя идея Солнца в сравнении с Евдоксовой идеей будет ложной, то твоя идея по сравнению с божественной вряд ли бу&дет истинной. Сравнение же с треугольником, которое ты приводишь, было бы весьма уместно, если бы ты подобно тому несведущему человеку, который берет природу треугольника в целом, оставляя геометрам не&известные ему свойства, брал бы природу бесконечного существа в целом, оставляя богу для познания свойст&ва, непознанные тобой. И как можешь ты говорить, что подобно тому, как достаточно понять фигуру, огра&ниченную тремя линиями, для того чтобы иметь идею всего треугольника, так достаточно понять вещь, не ог&раниченную никакими пределами, для того чтобы иметь истинную и цельную идею бесконечности в целом? Оче&видно, упомянутая фигура не больше той идеи, с по&мощью которой она воспринимается. Бесконечное же существо не только просто, но бесконечно больше той идеи, с помощью которой ты его воспринимаешь. По&этому, пожалуй, и верно, что ты понимаешь фигуру, ограниченную тремя линиями; ведь ты понимаешь, сколько линий имеет фигура, каким образом они рас&положены. Но неверно, что ты понимаешь вещь, не ог&раниченную никакими пределами, так как ты не по&нимаешь ни того, что она имеет, ни каким образом она это имеет, но понимаешь только то, чего она не имеет, т. е. пределы. Когда же ты говоришь, что суще- ствует истинная и целостная идея всей бесконечности, то я вновь требую последовательности, т. е. хочу спро&сить, каким образом это согласуется с твоим утвержде&нием, что идея бесконечности для того, чтобы быть истинной, никоим образом не должна постигаться? Ведь иметь истинную и целостную идею есть не что иное, как постигать. Как это согласуется с твоими сло&вами, что то, что постигается, не может быть бесконеч&ным? Ведь не может существовать идеи всей бесконеч&ности, если бесконечное не постигается; тот, кто назы&вает целое, ничего не исключает, т. е. у него не остает&ся ничего, что не было бы постигнуто.