Сомнение II Чувство не всегда обманывает нас
Я не хочу здесь спорить об истинности показаний чувств. Обман и заблуждение содержатся не в чувстве, которое совершенно пассивно и передает лишь то, что ему наглядно представляется26, а также необходимо должно ему представляться таковым в силу собствен&ных причпн, но лишь в суждении или в уме, который действует недостаточно осторожно и не принимает во внимание того обстоятельства, что отдаленные предме&ты по тем или другим причинам представляются более смутными и меньшими по размерам, чем тогда, когда они находятся блішко; то же самое относится к другим случаям [чувственного восприятия]. Тем не менее от&куда бы ил проистекал обман [чувств], нельзя отрицать, что некоторый обман все же существует, п трудность заключается лишь в том, не носит ли он такого харак&тера, что мы никогда не может быть уверены в истин&ности вещи, воспринятой нашими чувствами. Мне не&зачем приводить встречающиеся на каждом шагу при&меры. Л говорю лишь о тех примерах, которые приво&дишь ты, или, вернее, о тех, с помощью которых ты [сам себе] возражаешь.
Общеизвестно, что, когда мы рассматриваем башню вблизи или ощупываем ее руками, мы удостоверяемся в том, что она четырехугольна, хотя, пребывая вдали от нее, мы могли считать ее круглой или по крайней мере могли сомневаться, четырехугольная ли она или круглая и не имеет ли она еще какие-нибудь другие очертания. Совершенно так же и чувство боли, кото&рое мы все еще как будто продолжаем испытывать в ноге или руке после того, как эти члены у нас уже отняты, может иногда обмануть тех, кто их лишился; происходит это вследствие присутствия жизненных ду&хов, ранее циркулировавших в этих членах п вызывав&ших в них подобное чувство. Люди, обладающие всеми своими членами, совершенно уверены в том, что они чувствуют боль в руке или в ноге, когда видят их из- райённымй, її не могут б эїом сомйеваться.
Точйо tatf же, поскольку мы в течение нашей жизни попеременно то бодрствуем, то спим, мы иногда обманываемся во сне, когда нам кажется, что мы видим перед собой то, чего на самом деле перед нами нет; однако мы не всег&да спим, и, когда мы действительно бодрствуем, у нас не может быть колебаний насчет того, бодрствуем ли мы или грезим во сне. Мы могли бы думать, что по при&роде своей подвержены ошибкам и способны обманы&ваться даже относительно вещей, кажущихся нам наи&более достоверными; однако мы считаем, что по своей природе способны познать истину; и, как мы иногда ошибаемся, будучи, например, введены в заблуждение каким-нибудь не раскрытым софизмом или видом пал&ки, до середины погруженной в воду, так же, с другой стороны, мы познаем иногда истину, например в гео&метрических доказательствах или в отношении палки после того, как она вынута из воды, ибо в истинности того и другого мы не можем сомневаться. И пусть даже мы стали бы сомневаться во всем остальном, в од&ном по крайней мере мы не можем усомниться, а имен&но в том, что вещи представляются такими, какими они нам представляются, и что это не может не быть в высшей степени истинным. То обстоятельство, что ра&зум часто говорит против того, что нам внушает при&рода, не уничтожает истинности явлений, too «paivojievov. Однако здесь нет необходимости исследо&вать, противодействует ли наш разум импульсу наших чувств наподобие того, как правая рука поддерживает опускающуюся от усталости левую, или же каким-либо иным способом.