Сомнение IX

Твоего бытия. Но, говоришь ты, отдельные моменты твоего бытия не зависят один от другого. Здесь можно возразить следующее: нельзя себе представить ничего имеющего части, менее отделимые одна от другой, [чем части времени], ничего обладающего более креп&кой связью и последовательностью, большей неотчуж&даемостью последующих частей от предшествующих, более неразрывной их связью и большей зависимостью между ними. Однако, не настаивая на этом, я бы хо&тел спросить: какое отношение имеет к твоему созда&нию или воспроизведению эта зависимость или незави&симость частей времени, которые представляют собой нечто внешнее, непрерывное и не обладающее никакой активностью? Нет сомнения, что не большее, чем тече&ние и перемещение частиц речной воды к созданию и сохранению утеса, омываемого рекой. Но, говоришь ты, из того, что ты существовал раньше, вовсе не сле&дует, что ты должен существовать и теперь. Охотно признаю это, ио не потому, что требуется причина, ко&торая непрестанно сотворяла бы тебя вновь, а потому, что не исключена возможность присутствия какой-либо причины, которая может тебя погубить, или же ты мо&жешь оказаться настолько слабосилен, что просто умрешь.

Ты говоришь, будто свидетельство естественного ра&зума делает для нас очевидным, что создание и сохра&нение различаются между собой лишь в нашем разуме. Но это вряд ли очевидно в отношении иных [явлений], кроме света и ему подобных. Ты добавляешь, что не имеешь в себе силы, благодаря которой ты мог бы сколько-нибудь продлить свое существование, так как, несмотря на то что ты — мыслящая вещь, ты этой силы в себе не сознаешь. Но нет, в тебе есть некоторая сила, которая дает тебе основание рассчитывать, что ты бу&дешь продолжать существовать, однако [продолжение твоего существования] не обязательно и не безусловно; ведь какова бы ни была эта твоя сила или твоя при&родная конституция, ее не хватает на то, чтобы устра&нить всевозможные разрушительные причины, как внутренние, так и внешние.

Ты не перестанешь суще&ствовать, потому что обладаешь силой, но не такой, ко- торая моя^ет тебя воспроизводить, а такой, которая способна сохранять тебя, если только не вмешается какая-нибуйь разрушительная (причина.

Твое заключение, что ты зависишь от какого-то от&личного от тебя существа16, вполне правильно, но не в том смысле, что это существо всякий раз создает тебя заново, а в том смысле, что ты когда-то был им создан.

Далее ты говоришь, что это существо — не родители и не какие-либо другие причины. Но почему же не мо&гут быть такими существами твои родители, которые, как это совершенно яспо, произвели тебя вместе с тво&им телом, не говоря уж о Солнце и многих других при&чинах, содействовавших твоему рождению? Но я, го&воришь тьт, вещь мыслящая и ношу в себе идею бога. Но разве твои родители или умы твоих родителей не были также мыслящими вещами и разве не имели они идеи бога? Разве не следовало бы в данном случае при&менить приведенное выше положение, согласно которо&му в причине должно содержаться по крайней мере все то, что есть в следствии? Если, говоришь ты, есть дру&гая причина помимо бога, то позволительно спросить: сама ли она в свою очередь причина своего существова&ния, или существует причина этой причины? Ибо если она сама — своя причина, то она — бог, если оюе в свою очередь, есть иная причина [ее бытия], то можно снова задать тот же вопрос и задавать его до тех пор, пока мы не дойдем до причины, которая существует сама по себе и в силу этого есть бог; ведь в данном случае вос&хождение до бесконечности невозмооїсно. Но если [при&чиной твоего бытия] были твои родители, то эта причи&на могла возникнуть не из себя самой, а от другой причины, а эта в свою очередь — еще от другой и так до бесконечности, и ты пикогда не сможешь доказать, что такое восхождение до бесконечности — нелепость, если ты одновременно не докажешь, что мир имел свое начало и, таким образом, некогда существовал первый родитель, у которого не было родителя.

Конечно, поступательное движение к бесконечности бессмысленно лишь в отношении причин, которые так связаны друг с другом и подчинены одна другой, что последующая причина ие может действовать без воз- действия на нее предыдущей; примером можрт служить движение какого-либо предмета под воздействием кам&ня, толкаемого палкой, которая в свою очередь приво&дится в движение моей рукой, или когда / какую-либо тяжесть поднимает последнее звено цепп, Которое вле&чется вышележащим, а то в свою очередь тянет за со&бой другое.

В указанных случаях необходимо восхож&дение к чему-то одному, сообщающему движение всему остальному. Но относительно причин, организованных таким образом, что по уничтожении первой из них та, которая от нее зависит, не перестает существовать и может действовать, как кажется, вовсе не будет неле&постью подобное предположение. Вот почему, когда ты говоришь, будто вполне очевидно, что в данном случае не может быть восхождения до бесконечности, тебе сле&дует спросить себя, так ли очевидно это было Аристоте&лю, который был совершенно убежден, что первого отца не существовало.

Продолжая свое рассуждение, ты говоришь, что не&возможно также, чтобы твоему созданию содействовали многие частичные причины и чтобы от них ты получил идеи различных совершенств, приписываемых богу; ведь все эти совершенства могут быть лишь у одного и единственно бога, и именно его единство, или просто&та, есть основное его совершенство. Однако существуют ли одна или многие причины твоего бытия, это еще не значит, что они непременно должны были запечатлеть в тебе идеи своих совершенств, с тем чтобы ты мог их объединить. Между тем ты даешь повод спросить у тебя: если и не могло существовать многих причин твоего бытия, то почему не могли существовать на свете многие вещи, совершенство каждой из которых вызыва&ло бы восхищение, так что можно было бы назвать счастливой ту вещь, в которой бы все эти совершенства сочетались? Ты ведь знаешь, как поэты описывают нам Пандору17. Почему же, восхищаясь в различных людях различными достоинствами: в одном — выдающимися знаниями, в другом — мудростью, в третьем — справед&ливостью, еще в других — верностью, могуществом, здо&ровьем, красотой, блаженным состоянием духа, долго&летием и т. д., ты не мог бы сочетать все эти совершен- ства воедино и считать достойным уважения того, кто обладал бы ^всеми ими в совокупности? Почему ты не мог бы зателі увеличивать все эти совершенства в раз&личной степени, чтобы данное существо было еще более достойно уважения, так как от [всех его совершенств] — знания, могущества, долголетия и т.

п. — ничего нельзя было бы отнять и к ним ничего нельзя было бы приба&вить, настолькЬ существо это было бы всеведущим, всемогущим, верным и т. д.? И почему бы тебе, который видит, что в человеческой природе не могут соединить&ся все эти совершенства, не подумать, что природа, ко&торой они были бы присущи, обладала бы состоянием блаженства? Раз^е не стоит труда исследовать этот вопрос с целью угнать, такова ли эта природа или нет? Почему не дать убедить себя известным аргументам и пе считать существование такой природы скорее воз&можным, чем наоборот? И почему, наконец, ты не мог бы постепенно отнять у этой природы телесность, ограниченность и т. д., в понятии которых содержится некоторое несовершенство? Представляется несомнен&ным, что многие шли именно этим путем, хотя вследст&вие того, что существует много различных способов рассуждения, одни оставили божеству телесный образ, другие — человеческие члены, третьи считали его не единым, а многоликим; высказывалось и много других подобных же избитых мнений.

Что касается того, что ты говоришь о совокупном совершенстве, то можно, не впадая в противоречие, мыслить все совершенства, которые ты приписываешь богу, внутренне между собой связанными и нераздель&ными; но идея этих совершенств, которая у тебя есть, не была внушена тебе самим богом, но была восприня&та тобой от совершенных вещей, а затем увеличена, как уже было сказано раньше.

Именно таким образом представляют себе не только Пандору — как богиню, украшенную всеми дарами и совершенствами, — но и совершенную республику, со&вершенного оратора и т. д.

'Наконец, из того, что ты существуешь и обладаешь идеей совершеннейшего существа, ты заключаешь, что q полной очевидностью доказано существование бога.

Одпако, хотя сам вывод, что бог существует, верен, я тем не менее не вижу, чтобы ты это с очевидностью доказал.