Сомнение 111 Внешнее происхождение идей доказывается тем, что они отсутствуют у слепых п глухих: о единственной идее Солнца, воспринимаемой чувством и увеличиваемой разумом
Но если ты все еще не веришь, что существуют Земля, небо и звезды, то, скажи на милость, каким об&разом ты ходишь по Земле? Почему ты подымаешь гла&за, чтобы наблюдать Солнце? Зачем ты приближаешься к огню, чтобы чувствовать тепло? Почему ты садишься за стол и ешь, чтобы утолить голод? Почему делаешь движения языком, чтобы разговаривать, или рукой, что&бы написать нам все это? Конечно, такого рода дово&ды, как ты приводишь, могут быть тонко задуманы и изложены, но дела вперед они не продвинут. И так как на самом деле ты не сомневаешься, что указанные ве&щи существуют вне тебя, то будем рассуждать серьез&но и добросовестно и называть вещи своими имена&ми, — если только, допуская существование внешних вещей, ты не считаешь, будто нельзя убедительно до&казать, что от них заимствованы те их идеи, которыми мы обладаем; в этом случае тебе необходимо ответить не только на те возражения, которые ты сам себе делаешь, но также и на все те, которые могут быть выдвинуты против тебя другими.
Ты ведь признаешь, что можно как будто допустить, что идеи исходят от вещей, так как этому, по-видимому, учит нас природа и из опыта мы также знаем, что идеи не зависят от нас или нашей воли. Не говоря ни&чего о прочих доводах и выводах, я должен, однако, заметить, что против твоих положений следовало так&же выдвинуть следующее [сомнение], которое необхо&димо разрешить: почему у слепорожденного не бывает пдеп цвета, а у рожденного глухим —идеи звука? Не потому ли, что соответствующие внешние предметы не могли послать от себя уму этих несчастных какого бы то ни было своего образа? Ведь с самого момента пх рождения доступ к ним этих идей был навеки преграж&ден непреодолимыми преградами.
После этого ты настойчиво приводишь пример Солнца, двумя совершенно различными идеями которо&го мы, по твоему мнению, обладаем: одна из них, якобы, получена нами при посредстве чувств, и, согласно ей, Солнце кажется нам очень небольшим; другая основа&на на астрономических положениях, и, согласно ей, Солнце представляется нам огромных размеров.
[Из этих двух идей] более правдоподобна и истинна не та, которая основана на показаниях чувств, а та, что из&влечена [нами] из некоторых врожденных понятий или образована каким-либо иным путем. Однако обе эти идеи-близнецы Солнца подобны одна другой и в то же время истинны, т. е. соответствуют Солнцу, только од&на — больше, другая — меньше; точно так же две раз&личные идеи одного и того же человека, одну из кото&рых мы получаем, находясь в десяти шагах от него, а другую — в ста или тысяче шагов, подобны одна другой и истинны, т. е. соответствуют [объекту], но первая из них — больше, вторая — меньше. Дело в том, что идея, которая приходит с близкого расстояния, меньше подвергается искажению, чем та, которая при&ходит издалека, что мне легко было бы объяснить тебе в немногих словах, если бы это было уместно здесь и если бы тебе самому это не было достаточно понятно.Наконец, хотя мы лишь умом воспринимаем эту ог&ромную идею Солнца, все же нельзя на этом основании выводить ее из некоего врожденного понятия. Идею Солнца, которую мы воспринимаем при посредстве чувств, увеличивает способность пашего ума (в соот&ветствии с тем, чему нас учит опыт и опирающийся на него разум, а именно что более отдаленные предметы представляются нам меньшими по размерам, чем те же предметы, когда они близки к нам), — увеличивает во столько раз, во сколько, как известно, от нас удалено Солнце, и в соответствии с тем, скольким полудиамет&рам Земли равен его диаметр. Если ты хочешь убе&диться в том, что природа ничего не вложила в нас из того, что относится к этой идее, то попробуй найти ее у слепорожденного: ты убедишься, прежде всего, что идея эта в его уме бесцветна и лишена яркости; затем, что она вовсе не округла, если только кто-нибудь не обратил на это раньше его внимания и он сам не дер&жал перед этим в руках какого-нибудь круглого тела; наконец, ты увидишь, что она вовсе не так велика, ес&ли только он не увеличил путем рассуждения или под влиянием чьего-либо авторитета ранее воспринятую идею.
Но между прочим, ответь мне, пожалуйста: раз&ве у нас самих, столько раз смотревших па Солнце, столько раз наблюдавших его видимый диаметр и рас&суждавших об истинном,— разве наш мысленный об&раз Солнца чем-нибудь отличается от обычного? Мы вычисляОхМ, правда теоретически, что Солнце в сто шестьдесят с лишним раз больше Земли 12, ио разве мы располагаем в силу этого идеей столь огромного тела? Мы увеличиваем насколько можем идею, воспринятую посредством чувств, напрягаем сколько возможно ра&зум, но не достигаем ничего, кроме полной неясности; и всякий раз, как мы хотим отчетливо мыслить Солн&це, наш ум вынужден вернуться к тому образу, кото&рый он воспринял при посредстве глаз.Уму нашему достаточно признать, что в действи&тельности Солнце больше, чем оно нам представляется, и что если бы наши глаза были к нему ближе, то они получили бы большую его идею. При существующих же условиях ему приходится довольствоваться той идеей, которой он обладает.