3. Смешно также и то, что аристотелики болтают о субъекте и атрибуте

К чему нам добавлять здесь, что аристотелики представляют себе, будто субъект и атрибут — это вы&дернутые из метлы прутья, на помощь к которым спе&шит рассудок, который, словно связав их в пучок с по&мощью слова есть, торжествует победу, как в удачной игре? А ведь кажется, что интеллект, составляя пред&ложение, скорее производит расчленение, чем объеди&нение.

И в отношении отрицательного предложения, как я бы сказал, не приходится сомневаться, имеют ли его два конца между собой какую-то связь. Ведь когда говорят: человек не есть камень, нельзя себе представить, что камень отделяется от человека, кото&рый никак не был с ним связан. Однако если мы до&пустим здесь, как те, кто это признает, некоторое от&деление, то следует признать и какое-то расчленение или как бы разрыв концов, потому что этим не есть субъект как бы отбрасывается в одну сторону, а атри&бут в другую. И раз дело обстоит так, я спрошу тебя: что служит связкой в предложении человек не есть камень? Ведь связки-то нет никакой, а есть скорее разобщение, так как не есть, вклинившись посредине, не связывает концы, а разрывает их. Вместе с тем от&сюда можно сделать ошибочный вывод, что именно эта троица — субъект, атрибут и [отрицательная] связка требуются для предложения. Но пусть будет и утвер&дительное предложение, например: человек есть живое существо; разве из того, что говорилось по поводу уни&версалий, не очевидно, что человек и живое существо, разываемое человеком, до тех пор, пока разум их не мыслит, суть одна и та же вещь и по существу между той и другой нет никакого различия? Наоборот, разве нет необходимости в том, чтобы интеллект, составляя предложение об этой вещи, образовал бы для нее два понятия: одно с точки зрения собственного признака вещи, другое — с точки зрения общего? Итак, интел&лект производит разделение, или расчленение, вещи, самое по себе нерасчлененной, потому что указанное слово есть не столько связывает, сколь разъединяет.

Не следует говорить, что интеллект объединяет посред&ством слова есть два образованных понятия; ведь он не только не делает одного [понятия] из двух, но вдо&бавок оставляет их разъединенными, изображая дело так, что то и другое соответствуют одной и той же вещи; а если бы он эти две ступени считал за одну, он образовал бы ложное предложение.

Однако, хотя это может показаться менее всего до&стойным метафизика, я все же спрошу: где глагол есть образует столь хваленую связку? В самой ли вещи, в интеллекте, в речи или в написании? Безусловно, не в написании, потому что, когда я шипу: человек есть живое существо, я оставляю небольшое пространство между этим глаголом и словами человек и живое су- щество, чтобы между этими тремя словами не произо&шло слияния. Это не происходит и в речи, потому что после того, как я сказал человек и добавил есть, слова человек уже не существует, так как, поспешно схва&тив слово живое существо, которое я должен тотчас же произнести, я его с ним связываю; мало того, когда я говорю: живое существо, то п само слово есть, которое должно служить связкой, также исчезает. Не проис&ходит это и в интеллекте, так как в нем есть лишь понятия или, как обычно говорят, формальные пред&ставления о вещах, а не сами воспринимаемые вещи или, как их называют, объективные представления. Очевидно, как мы уже говорили и раньше, понятия остаются разделенными, чтобы, когда говорят: человек есть живое существо, не появилось представления, что понятие человека и есть понятие живого существа; в то же время тот, кто признает это, должен будет со&гласиться, на основе того же самого предложения, что слово человек совпадает со словом живое существо. Наконец, связь не образуется и в самой вещи; ведь слишком хорошо известно, чтобы об этом надо было говорить, что человеческая природа объединена с жи&вотной совсем иной связью, чем глаголом есть, ибо даже если он никогда не будет написан, произнесен или подуман, человек от этого нисколько не меньше будет рассматриваться как живое существо. Ты, ко&нечно, скажешь, что связь в вещи образуется иначе, чем посредством глагола есть, который, безусловно, есть нечто внешнее для вещи; и тем ие менее глагол есть указывает на связь такого рода, будь то в уме, в языке или в написании. Неплохо для тебя, мой друг, что дело обстоит так. Стало быть, скажи, что слово есть — не связка, а знак, или обозначение связки. Я мог бы, со своей стороны, здесь показаться смешным из-за того, что столько задерживаюсь на таких вещах, если бы это не принесло пользы: ведь я опровергаю положение, которое можно рассматривать не только как бесполезное, но даже и как нечестивое.

<< | >>

↑

Источник: Пьер ГАССЕНДИ. СОЧИНЕНИЯ В ДВУХ ТОМАХ. Том 2. «Мысль» Москва - 1968. 1968

Еще по теме 3. Смешно также и то, что аристотелики болтают о субъекте и атрибуте :

- Архитектура и строительство - Безопасность жизнедеятельности - Библиотечное дело - Бизнес - Биология - Военные дисциплины - География - Геология - Демография - Диссертации России - Естествознание - Журналистика и СМИ - Информатика, вычислительная техника и управление - Искусствоведение - История - Культурология - Литература - Маркетинг - Математика - Медицина - Менеджмент - Педагогика - Политология - Право России - Право України - Промышленность - Психология - Реклама - Религиоведение - Социология - Страхование - Технические науки - Учебный процесс - Физика - Философия - Финансы - Химия - Художественные науки - Экология - Экономика - Энергетика - Юриспруденция - Языкознание -