О СЛУХЕ
Относительно слуха следует повторить то, что уже было сказано выше: поскольку орган слуха, как изве&стно, ухо, то подобно тому, как акт зрения происходит благодаря проникновению чего-то в глаз, точно так же акт слуха совершается в ухе благодаря эманации, пере&несенной в него от говорящего, звучащего, производя&щего шум или так или иначе способного раздражать чувство слуха [объекта].
Такого рода эманация, по&скольку она действует на чувство слуха, называется звуком.Затем эта эманация, исходящая из уст говорящего или вообще от ударяемого и издающего шум предмета, раздробляется на бесчисленные частички с одинаковой фигурой (т. е. на одинаково шарообразные, с одинаково неравными сторонами либо одинаково треугольные ча&стички) наподобие тех капель, образование которых можно наблюдать при выжимании бурдюков или при выделке ворса на суконных тканях.
Эти частички, или, скажем, молекулы, рассеиваются затем так, что сохраняют между собой некоторую взаим&ную гармонию (поэтому они одинаковым образом воз&действуют на чувство слуха у разных людей, причем так, что всем им кажется, будто они слышат один и тот же звук, между тем как они слышат лишь сходные между собой звуки) и остаются в специфической связи между собой, благодаря которой определяется их отно&шение к той вещи, от которой они отделились. Большей частью они вызывают ощущение, равное по силе дей&ствию той вещи, от которой исходит звук (когда звук доносится с близкого места и входит в ухо череэ свобод&ное пространство); если же ощущение менее сильно (вследствие отдаленности звука или каких-либо пре&пятствий на его пути), то ухо воспринимает лишь какой- то неясный, идущий извне звук. Ибо без определенной переданной и сохраненной с самого момента отделения от звучащего предмета гармонии и связи никогда не может получиться отчетливого слухового восприятия.
И нет никакого основания думать, что когда какой- нибудь звук, например, был раз выпущен в воздух, то в дальнейшем уже сам воздух формируется этими или другими возникшими из него звуками в подобные же звуки, которые, как утверждают некоторые 103, уносятся с первыми согласно поговорке «галка с галкой летает» (ибо со стороны воздуха требовалось бы слишком боль&шое усилие, если бы он на самом деле был предназначен для выполнения такой задачи).
Дело же происходит так, что одновременно с нашим усилием произнести звук он формируется, как таковой, из определенных пригодных для этого, тонких как дуновение, частиц эманации, или молекул, которые, воздействуя на ухо, вызывают у нас слуховое ощущение.Доказательством того, что проникающие в ухо мо&лекулы имеют определенную фигуру, может служить уже то, что звук не мог бы приятно или неприятно дей&ствовать на слух, если бы он не был наделен либо той гладкостью, которая соответствует ткани органа, либо шершавостью, которая эту ткань раздирает. Мне ка&жется, что это, безусловно, нетрудно понять всякому, кто сопоставит отвратительный звук скрипящей пилы с приятным звуком лиры или хриплое карканье вороны со сладостным пением умирающего лебедя.
Чтобы не повторять того, что сюда относится, но было уже сказано ранее, я остановлюсь лишь на следую&щей трудности: чем объяснить, что ночью голоса более звучны и вместе с силой сохраняют свою чистоту и ясность? Чтобы это понять, следует принять в сообра&жение то, что уже было нами установлено, а именно что движение [звука] совершается через пустое про&странство и что молекулы воздуха, сотканные из ато&мов, перемежаются многими пустотами. К этому надо прибавить, что, поскольку днем бывает тепло и эти мо&лекулы разрежаются, а атомы рассеиваются, заключен&ные между ними пустые промежутки по необходимости суживаются; поскольку же ночью бывает холодно и мо&лекулы стягиваются, а атомы между собой уплотняются, пустые промежутки расширяются. Известно ведь, что любое вещество занимает в сосуде больше места, когда оно в нем вскипает и становится более мягким или жид&ким, чем тогда, когда оно остывает, стягивается и сжи&мается.
Из этого понятно, что голос, проходя через расши&ренный воздух и наталкиваясь на многочисленные и ча&сто встречающиеся тельца, либо сильно приглушается, либо раздробляется и многое из него различным обра&зом выбивается и стирается; ночью же, двигаясь через свободные от телец промежутки, он со всей своей силой, беспрепятственно и без ущерба доходит до слуха, сохра&няя одновременно со скоростью ясность и отчетливость.
Подобным же образом объясняется, почему пустой сосуд, когда по нему ударяют, издает звук, полный же в этом случае не издает никакого, а также почему более плотные тела, например золото, издают слабый и глухой звук, менее же плотные, например медь,— сильный и ясный.