ШЕСТОЕ РАЗМЫШЛЕНИЕ
А следовательно, существует и мое тело, которым я пользуюсь в воображении.
...Ибо, даже если бы она [сила воображения] у меня отсутствовала, я все равно, без сомнения, оставался бы тем же, кто я есмь ныне.
В этом случае я был бы подобен ангелам, не имеющим способности воображения.
...Если бы существовало какое-то тело, с коим мой ум был сопряжен таким образом, что был бы в состоянии по своему произволу это тело рассматривать...
В.— В каком смысле «рассматривать»? В смысле «постигать»? Если так, почему здесь проводится различе&ние? Если же нет, значит, ум есть нечто большее, чем вещь понимающая или мыслящая, и, таким образом, он до сопряжения с телом обладает способностью рассмотрения этого последнего.
Или все-таки эта способность ума — результат его сопряженности с телом?О.— «Первоначала», § 81: способность эта — особый модус мышления, осуществляющийся таким образом: ког&да внешние объекты воздействуют на мои чувства и за&печатлевают в них свою идею или, точнее, свои очерта&ния об уме, поскольку он замечает эти образы, запечатлен&ные в [мозговой] железе, говорят, что он ощущает; когда же источником этих образов, запечатленных в железе, яв&ляются не внешние объекты, но самый ум, который при отсутствии внешних объектов формирует эти образы в своем воображении, это называется воображать; таким образом, разница между ощущением и воображением зак&лючается лишь в том, что в ощущении запечатлеваются образы, исходящие от присутствующих внешних объектов, в воображении же — образы, исходящие от ума, при от&сутствии внешних объектов и как бы при запертых окнах. Уже отсюда ясно, почему мы можем воображать тре&угольник, пятиугольник и тому подобные вещи, но не способны вообразить тысячеугольник и т.
д. Ведь наш ум с легкостью может сформировать и запечатлеть в мозгу три линии и затем их с легкостью рассмотреть и так представить себе треугольник, пятиугольник и т. п., но он не может таким же образом вывести и сформировать в мозгу тысячу отрезков: он способен сделать это лишь смутно, а потому и представляет себе тысячеугольник не отчетливо, но лишь смутно; процесс этот таков, что мы лишь с большим трудом можем представить себе семи&угольник или восьмиугольник. Автор, одаренный достаточ&ной силой воображения и в течение долгого времени упражнявший в таком направлении ум, способен довольно отчетливо представить себе обе эти фигуры; другие люди мало на это способны. Отсюда также становится очевид&ным, каким образом мы всматриваемся в эти отрезки как в присутствующие и насколько потребно особое умственное напряжение для воображения и подобного рассмотрения тел. Это объясняется всем вышесказанным.Прежде всего, поскольку я знаю, что все, понимаемое мной ясно и отчетливо, может быть создано Богом таким, как я это понимаю...
Нельзя спрашивать, есть ли ум субстанция или модус, либо говорить, что он может быть и тем и другим,— это было бы противоречием: если он есть одно, он тем самым не есть другое. Однако можно поставить вопрос: поскольку «мыслить» и мышление есть атрибут, какой он подобает субстанции? Телесной? Или же бестелесной, духовной? Но ответ в этом случае ясен: раз ты ясно воспринимаешь телесную субстанцию и так же ясно — субстанцию мысля&щую, отличную от телесной, которую эта мыслящая суб&станция отрицает, как и телесная субстанция отрицает мыслящую, ты, несомненно, поступил бы вопреки своему разумению и очень нелепо, если бы решил, что они между собой тождественны — те две субстанции, из которых одна не только не объемлет другую, но даже ее отрицает.
...Я не только присутствую в своем теле, как моряк присутствует на корабле; но... я теснейшим образом связан со своим телом и как бы с ним смешан.
В.— Но как это может быть и как может душа под&вергаться воздействию тела (и наоборот), если это две полностью различные сущности?
О.— Объяснить это очень сложно, но здесь достаточно опыта, столь ясного в данном случае, что его немыслимо отрицать: процесс этот ясен в страстях и т.
д.И если когда-нибудь сухость гортани возникает не по той причинеу что прием питья должен содействовать здо&ровью нашего тела, а по причине прямо противополож&ной — как это бывает во время водянки • — все же гораздо лучше обмануться в причине в этом последнем случае, чем постоянно ошибаться тогда, когда тело наше находится в добром здравии.
В.— Но если таково естественное устройство наших чувств, почему Бог не возместил этот изъян, дав нашему уму сознание таких ошибок, дабы он их избегал?
О.— Бог создал наше тело наподобие машины и поже&лал, чтобы оно действовало как универсальный инстру&мент, который работал бы всегда единообразно, в соот&ветствии со своими законами. Поэтому, когда инструмент этот в порядке, он дает нашему уму правильное познание; когда же он расстроен, он тем не менее согласно своим законам воздействует на душу, но так, что неминуемо приходит к познанию, обманывающему наш ум; однако, если бы тело не доставляло ему такое знание, оно дейст&вовало бы не единообразно и вопреки своим всеобщим законам, а таким образом в Боге не было бы постоянства, поскольку он запретил бы телу действовать единообразно, хотя здесь те же модусы действия и те же законы.
...Термин „поверхность" употребляется у математиков в двух смыслах: либо в смысле тела, у коего рассматри&вают лишь длину и ширинуу полностью отвлекаясь от глубины...
Так понимают математики поверхность, складываю&щуюся из множества линий, не имеющих глубины: к при&меру, мы именуем поверхностью плоские пластины, когда не усматриваем в них никакой глубины.
...Ее [поверхность] в высшей степени уместно имено&вать пределом как содержимого тела, так и содержащего, в том смыслеу в каком называют смежными те тела, чьи поверхности совмещаются.
В. — Это именуется так вопреки истине, ибо в подобном случае будет существовать лишь одна поверхность, общая для двух тел; о смежности толкуют обычно в школах 2, когда поверхности двух тел совмещены.
Если же поверх&ности совмещены или, как мы говорили, если у двух тел общая поверхность, будут ли эти тела смежными или при&легающими? По-видимому, прилегающими, ибо для при&легания, как представляется, не требуется ничего, кроме общего предела для двух тел. Но если они прилегающие, каким образом могут они быть смежными? Разве только между ними будет помещено третье тело. Но в данном случае это не так.О.— Мне безразлично, как это определяют другие. Я называю прилегающими два тела, когда их поверхности непосредственно объединены таким образом, что они имеют общее движение или вместе покоятся; в других же случаях речь идет только о смежности.
Необходимо заметить: не следует таким образом ко&паться в «Размышлениях» и в метафизических вопросах или трудиться над подобного рода их комментированием; тем более не следует — как пытается кое-кто — углублять их больше, чем это сделал сам автор, ибо его собственный замысел достаточно глубок. Достаточно однажды познать содержание «Размышлений» в общем и целом, а затем запомнить их заключение; в противном случае они чрез&мерно отвлекают наш ум от физических и чувственных объектов и делают его неспособным к их рассмотрению, а между тем весьма желательно, чтобы люди этим зани&мались, поскольку отсюда проистекает обильная польза для жизни. Автор сам достаточно упорно занимался мета&физическими вопросами в «Размышлениях», направлен&ных против скептиков и т. д., и достиг такой степени достоверности, что никому более нет нужды за это браться или терзать себя долгими размышлениями на эту тему. Достаточно прочесть первую книгу «Первоначал», в ко&торой содержатся те знания по метафизике, кои необ&ходимы для физики и т. д.
В.— В «Ответе на программу» 3, с. 42, автор говорит, что чувства не являют нам никаких идей объектов, зави&сящих от нашего мыслительного процесса, но все идеи у нас врожденные... Но разве таинства Троицы и т. д. у нас врожденные?
О.— 1) Автор не говорит, что все идеи у нас врожден&ные; он указывает, что некоторые из них чужеродны —
например, идеи городов Лейдена, Алкмара и т. д.
2) Даже если сама эта врожденная идея не столь ясна, чтобы являть нам Троицу, тем не менее ее зачатки и эле&менты у нас врожденные — подобно тому как врожденной является у нас идея Бога, троичного числа и т. п.; на основе этих идей, в соединении с откровением, данным в Писа&нии, мы образуем полную идею Троицы и в таком виде ее постигаем.