Но если допустить это, какая же произойдет путаница, раз родовой признак будет не только родовым, но и видовым, и, таким образом, помимо собственного ви&дового отличия должны быть найдены и другие. Боль&ше того, когда я снова спрошу тебя: чем человек отли&чается, например, от ангела, ты не сможешь ответить, что он отличается тем, что он чувствует, но скажешь: тем, что он — тело; так же будет и во всех других слу&чаях. Ты видишь, что даже при помощи ближайшего рода вместе с видовым отличием нельзя достаточно хо&рошо объяснить, что такое вещь или чем она отлична от других. Я уж умалчиваю о том, что обычно или не желают, чтобы индивидуальные вещи подвергались определению, словно у них пет сущности и о них нель&зя спрашивать, что они такое, пли действительно не хотят говорить об их ближайших родах, т. е. о видах, которые они сами называют низшими. Спрашивается: что такое Платон? Ты думаешь, что определяющие скажут, что это человек, которого считали божествен&ным, философом и т. п.? Нисколько! Они скажут, что Платон -- это разумное живое существо. Бессмертный боже! Словно это не определение человека вообще, ко&торое к Платону подходит не более, чем к Терситу? 207. И так как, говорят они, человек — это самый крайний вид, то он содержит в себе всю сущность любой инди&видуальной вощи. Но как это смешно! Если сущность содержится в чем-то общем и в чем-то собственном, то разве пет, па пример, в Платоне чего-либо общего с Со&кратом или с другими людьми, а именно человеческого достоинства? И разве нет у него ничего собственного, чем он отличается от других людей? Наверное, они со&гласятся, что есть какое-то индивидуальное отличие. Но ведь это, говорят они, находится вне сущности. А как это — «вне сущности»? Разве то, чем Платон от&личается от Сократа, менее существенно для него, чем то, что отличает человека от лошади? Пусть индиви&дуальное отличие находится вне видовой сущности: та&ким образом, видовая сущность будет вне родовой. Следовательно, то, что вид содержит всю сущность ин&дивидуума, так же ошибочно, как и то, что род содер&жит всю сущность вида. Но зачем мне на этом задер- живаться, когда предмет этот нуждается лишь во вни&мании?