4. То же самое относится к предложениям, именуемым вечными истинами
Наши противники учат, что такое предложение, как, например, человек есть живое существо — это не&преходящая истина, и именно благодаря тому, что гла&гол, или связка, есть связывает человека и живое су&щество с такой необходимостью, что связь эту не мо&жет нарушить даже божественная сила. Поэтому они учат, что не только за несколько тысяч лет до того, как мир был заселен людьми, но и испокон веков это предложение — человек есть живое существо — было правильным. Что ж, если мы согласимся с этим, то надо простить и Аристотелю, который, считая мир веч&ным, полагал также, что извечно были и люди. Но может ли существовать законное извинение для нас, которые верят, что мир и люди существуют лишь око&ло шести тысяч лет, и исповедуют, что извечно не су&ществовало ничего, кроме единого бога? И если не было человека, как же можно говорить с уверен&ностью, что человек есть живое существо? Ведь, если человека не было, то он не был и живым существом, поскольку для того, чтобы он им был, надо было, что&бы он был и человеком. Итак, если можно сказать, что тот, кто произнес: человек есть, был неправ, так же, как был неправ тот, кто сказал потом: живое существо есть, то оп никак не мог быть прав, говоря объединен&ие: человек есть живое существо. Прежде всего ты скажешь, что предложения со вторым добавочным чле&ном обозначают существование, потому что, когда го&ворят: человек естьу это означает, что человек сущест&вует, то есть фактически существует в природе и, соз&данный, живет вне [своих] причин; предложение же с третьим добавочным членом обозначает не существова&ние, а лишь конверсию субъекта и атрибута, которая ли&бо необходима, когда говорят: человек есть живое суще&ство, либо случайна, когда говорят: человек справедлив, Все же как предложения, имеющие второй добавочный член, ясно и определенно означают существование субъекта, так и предложения, имеющие третий доба&вочный член, предполагают то же существование, по крайней мере, в скрытом виде. Ведь ты не можешь сказать, что человек есть нечто, не говоря при этом, что человек существует, и сколько бы ты не употреб&лял глагол есть, чтобы сказать, что атрибут соответст&вует субъекту, ты не можешь одновременно не ука&зать на наличие соответствия и тем самым — сущест&вования. Действительно, если ты не предположишь и мысленно не представишь себе, что субъект сущест&вует, то сможешь ли ты придать ему какой-либо атри&бут? Ты говоришь, что атрибут связан с субъектом, ему соответствует. Но как может быть что-либо связано или согласовано с субъектом, который не существует? Пусть, в самом деле, есть будет связкой — как, однако, может оно связать концы, если они не существуют? Ну, а если оно всего лишь знак, или обозначение, связ&ки, то каким образом, будучи, собственно, обозначе&нием присутствующей вещи, может оно обозначать вещь, которая не присутствует и не существует? Ты опять скажешь, что связка указывает только на неот- делимость субъекта от атрибута, й лишь в таком смыс&ле, что если субъект будет когда-либо существовать, атрибут будет с ним объединен. Поэтому предложение человек есть живое существо было истинным до сотво&рения мира, ибо оно означает такую связь человека и живого существа, что человеку невозможно когда-либо существовать без того, чтобы не быть одновременно живым существом. Все же следовало ожидать, что пока субъект, т. е. человек, не существовал, верным должно было бы быть предложение: человек будет живым су- ществом, а не просто: человек есть живое существо. Но именно это настоящее время так мило нашим про&тивникам, что они не допускают мысли, что предложе&ния, которые относятся к будущему или прошедшему, могут быть верны, если они не объясняются с по&мощью настоящего. Ты скажешь, что они не верны, ес&ли они не раскрываются через настоящее, и предло&жение Платон учил только потому истинно, что когда- то было истинным предложение Платон учит, точно так же, как предложение антихрист будет сыном поги&бели справедливо потому, что когда-нибудь будет пра&вильно предложение антихрист есть сын погибели. Все же почему тебе позволено говорить это, а мне нельзя добавить, что предложение, относящееся к настоящему, верно только потому, что оно может быть раскрыто с помощью предложения, относящегося к прошедшему? Что же, право, мешает нам считать предложение Лю&довик царствует истинным потому, что когда-то было правильным говорить Людовик царствовал? И не го&вори: истина зависит более от актуального существо&вания, ибо я возражу, что она скорее зависит от возможного существования, так как прежде чем существовать актуально, вещь должна иметь возмож&ность существовать. С другой стороны, есть много воз&можных вещей, которые, однако лишены существова&ния, и наоборот, не существует ни одной вещи, которая не была бы возможной. И хотя я уступаю тебе это све&дение к настоящему времени, разве не должен ты от&сюда сделать вывод, что как времена различны, и как сами вещи существуют в различных временах, так и глагол будет, есть или был надо употреблять для того, чтобы могло быть образовано истинное предложение. И в самом деле, предложение Адам вкушает от древа жизни не менее ошибочно, чем Платон будет учить Ари&стотеля. Наконец ты скажешь: разве каждый раз, когда говорится о сущности и подлинном своеобразии какой- нибудь вещи, мы не употребляем в разговорной речи настоящее время, даже если субъекта не существует? Например, спрашивающему в зимнее время, что такое роза, мы отвечаем, что роза есть цветок; или спраши&вающему в летнее время, что такое снег, отвечают: снег есть нечто белое, п т. д. Я не отрицаю, что фразы подобного рода обычны, и по общераспространенному смыслу они означают лишь то, что вещь обычно бы&вает таковой, когда она существует. Ведь когда роза не существует, а кто-нибудь говорит, что роза есть цве&ток, это то же самое, как если бы он сказал: роза, когда она существует, есть цветок; потому что если бы здесь не было этого смысла, то такие предложе&ния были бы ложны. Ты возразишь: ну и что же, раз здравый смысл не утверждает ничего иного? Я отве&чу, что спор между нами будет формальным; но я боюсь, как бы здравый смысл не осудил подобного ро&да отношения к существованию. Ведь и существую&щие, или частные, вещи по допускают предложений, имеющих значенне непреходящих истин, а наши про&тивники хотят, чтобы предложение роза есть цветок было правильным, существовала ли роза, или нет; а о предложении человек есть живое существо, безуслов&но, известном испокон веков, они говорят, что оно было истинным без связи с будущим существованием. Но мы об этом будем еще много говорить, когда в книге о метафизике будем оспаривать вечность сущностей; ведь эта тема тесно связана с той.