§ 22. Различие в характере понимания и «качество знакомого»
Наша концепция предполагает определенное, хотя и не совершенно четкое выделение актов, обладающих типологическим свойством придавать значение, также и в тех случаях, когда эти интенции значения лишены наглядности.
И действительно, нельзя принять такое допущение, что «символические представления», которые подчиняют своему влиянию понимание, или осмысленное употребление знаков, дескриптивно равноценны, что они обладают индифферентным, для всех выражений тождественным характером: как будто лишь только звучание слова, случайный чувственный носитель значения составляет различие. Можно легко убедиться на примерах двусмысленных выражений, что мы можем осуществить и понять внезапное изменение значения и не нуждаться ни в малейшей степени в сопровождающем созерцании. Дескриптивное различие, которое выступает здесь с очевидно-стью, не может относиться к чувственным знакам, которые ведь те же самые, оно должно относиться к типологическому свойству акта, который как раз изменяет свою специфику. И опять-таки следует указать на случаи, когда значение остается тождественным, в то время как слово изменяется, например, там, где существуют различия идиоматических выражений. Чувственно различные знаки предстают для нас здесь как равнозначные (мы даже говорим иногда о «тех же самых» словах, только принадлежащих различным языкам), они кажутся нам непосредственно «тем же самым » еще ранее, чем репродуктивная фантазия может предоставить нам образы, которые соотносятся с наглядностью значения.
Одновременно эти примеры ясно показывают несостоятельность воззрения, которое вначале казалось приемлемым, что характерное свойство понимания (Verstandnischarakter) есть в конце концов не более чем «характерное свойство знакомого» («Charakter der Bekanntheit»), как это назвал Риль[38]*, а Гефф- д и н г57 еще менее подходящим образом обозначил как «качество знакомого» («Bekanntheitsqualitat»)58. Даже непонятные слова могут иметь к нам отношение словно старые знакомые; хорошо запомненные греческие стихи сохраняются в памяти намного дольше, чем понимание их смысла, они еще являют себя как хорошо знакомые и все же как больше не понятные. Недостающее понимание вспыхивает у нас зачастую после (иногда задолго до того, как приходят выражения, переводящие их на родной язык, или иные опоры значений), и к характерному свойству знакомого теперь присоединяется характерное свойство понимания как нечто очевидно новое, не меняя чувственно содержания и все же придавая ему новый психический характер. Можно было бы также вспомнить о том, как неосмысленное чтение или декламация издавна знакомых стихотворений превращается в осмысленное. Можно было бы еще в избытке привести примеры, которые делают очевидным своеобразие характера понимания.