§ 42. Разделение понятий, которые группируются вокруг понятия вида
а) Различают абстрактные и конкретные понятия и понимают под понятиями значения имен. Этому различению соответствует такое же различение и м е н, и в номиналистической логике имеют дело только с этим грамматическим различением.
Нам удобно исходить из этого различения. Имена могут именовать индивидов, таких как человек, Сократ; или также атрибуты, такие как добродетель, белизнау сходство. Первые называют конкретными, вторые абстрактными именами. Выражения-предикаты, соответствующие последним, такие как добродетельный, белый, сходный, причисляют к конкретным именам. Точнее, однако, мы должны были бы сказать, что они конкретны, когда возможные субъекты, к которым они относятся, суть конкретные субъекты. Это не всегда так: такие имена, как атрибут, цвет, число и т. п., относятся предикативно к атрибутам (как видовые единичности), а не к индивидам; к индивидам во всяком случае только опосредствовано и при изменении предикативного смысла.
Позади этого грамматического различения лежит, очевидно, логическое различение, а именно различение номинативных значении, которые направлены на атрибуты, и тех, которые направлены на предметы, в той мере, в какой они распределяются в соответствии с этими атрибутами. Если, следуя Гербарту, все логические представления (т. е., мы бы сказали, все номинативные значения) называют понятиями, то понятия этого вида распадаются на абстрактные и конкретные. Если предпочитают говорить о понятии в другом смысле, устанавливая равенство между понятием и атрибутом, то это есть различие между теми значениями, которые представляют понятия, и теми, которые представляют предметы понятий как таковые. Это различие относительно, поскольку, опять-таки, сами предметы понятий могут иметь характер понятий, а именно в отношении к некоторым новым предметам. Однако это не может продолжаться in infinitum, и в конце концов мы приходим с необходимостью к абсолютному различию между понятиями и предметами понятий, которые более не могут функционировать в качестве понятий; таким образом, с одной стороны, атрибуты, с другой — предметы, которые «обладают» атрибутами, но сами не есть атрибуты.
Так, различию значений соответствует различие в предметной области, т. е., другими словами, различие единичных и видовых («общих») предметов. Однако возникает двусмысленность, когда называют «понятиями» как общие предметы, так и общие представления (общие значения), точнее, непосредственные представления общих предметов. Понятие красноты есть или сама краснота — когда с этим понятием сопоставляются его многообразные предметы, красные вещи — или значение имени «краснота». Оба находятся, очевидно, в том же отношении, как значение Сократ и сам Сократ. Конечно, и слово значение становится двусмысленным из-за смешения этих различий, так что не останавливаются перед тем, чтобы называть значением то предмет представления, то его «содержание» (смысл имени). В той мере, в какой значение означает также понятие, будет, впрочем, двусмысленной и соответствующая речь о понятии и о предмете понятия: один раз речь идет об отношении (до сих пор определяющем) между атрибутом (краснота) и предметом, которому этот атрибут присущ (красный дом); другой раз — о всецело отличном отношении между логическим представлением (например, значением слова краснота или собственным именем Фетида) и представленным предметом (атрибутом красноты, богиней Фетидой).Ь) Различие между конкретными и абстрактными представлениями может быть понято и другим образом, а именно: представление называется конкретным, если оно
представляет единичный предмет прямо, без опосредствования понятийными (атрибутивными) представлениями, и абстрактны м — в противоположном случае. Тогда в области значений на одной стороне находятся значения собственных имен, 5 на другой — все прочие номинативные значения.
с) Зафиксированным выше значениям слова «абстрактное» соответствует тогда новая сфера значений, если говорить об абстрагировании. Эта сфера будет охватывать акты, благодаря которым возникают абстрактные «понятия». Говоря точнее, ю речь идет об а ктах, в которых общие имена достигают прямого отношения к видовым единствам; и опять- таки q6 актах, которые относятся к этим именам в их атрибутивной или предикативной функции, об актах, в которых конституируются такие формы, как некоторое А, все А, некоторые A, S, 15 которое есть А и т.
п., и, в конце концов, об актах, в которых предметы, схваченные в этих многообразных мыслительных формах, «даны» нам как схваченные с очевидностью; другими словами, об актах, в которых осуществляются и обретают свою очевидность и ясность понятийные интенции. Так, мы схватываем 20 видовое единство краснота непосредственно, «само», на основе единичного созерцания чего-либо красного. Мы всматриваемся в момент красного, однако осуществляем своеобразный акт, интенция которого направлена на «идею», на «общее». Абстрагирование в этом смысле всецело отлично от простой направленности 25 внимания или выделения момента красного; чтобы обозначить различие, мы неоднократно говорили об идеализирующем, или генерализирующем, абстрагировании. Когда традиционно говорят об абстрагировании, то имеют в виду этот акт; в этом смысле благодаря абстрагированию мы получаем не зо отдельные единичные черты, но общие понятия (непосредственные представления об атрибутах как мыслительных единствах). В любом случае это распространяется и на понятийные представления отмеченных сложных форм; в представлении некоторое сс А, некоторые А и т. д. абстрагируются от всех иных признаков; абстрактное представление А принимает новые «формы», но никакой новой «материи».