РАБСТВО (естественное право, религия, мораль).
Поскольку пренебрежение простотой первых веков стало постепенно неизбежным следствием умножения рода людского, начались поиски новых средств увеличения жизненных удобств и приобретения избыточных богатств. По всей вероятности, богатые люди нанимали бедных за определенную плату работать на них. Поскольку тем и другим этот способ показался очень удобным, многие захотели укрепить свое положение и на таких же основаниях войти в чью-либо семью при условии, что им будет дано пропитание и прочие необходимые для жизни вещи. Таким образом, порабощение было создано первоначально добровольным согласием и обязательством делать что-либо взамен даруемого: "даю, чтобы ты сделал". Такой договор был условным или же касался только определенных вещей в соответствии с законами каждой страны и условиями заинтересованных лиц. Словом, такие рабы были в сущности лишь слугами или наемниками, довольно похожими на домашних слуг.
Однако на этом не остановились. Столько преимуществ обнаружи- лось в принуждении других делать то, что обязан делать сам, что по мере расширения [владений], достигнутого с оружием в руках, установился обычай дарить военнопленным жизнь и телесную свободу при условии их вечной службы в качестве рабов у тех, в чьих руках они оказались.
Поскольку к этим несчастным, превращенным в рабов по праву оружия, еще сохранялись враждебные чувства, с ними обычно обращались очень сурово: жестокость казалась извинительной по отношению к людям, от которых при ином исходе можно было ожидать подобного же обращения.
Поэтому считалось возможным безнаказанно убить такого раба в припадке гнева или за малейшую провинность.Когда такое своеволие упрочилось, его распространили под тем или иным предлогом на тех, кто был рожден от таких рабов, и даже на тех, кого покупали или приобретали тем или иным путем. Так рабство, можно сказать, стало признаваться естественным благодаря исходам войн: те, к кому судьба благоволила и оставила их в прирожденном состоянии, назывались свободными; те же, кого слабость и несчастье подчинили победителям, стали называться рабами. Даже философы - судьи людских деяний - считали милостивым поведение того победителя, который превращал своего побежденного в раба, а не лишал его жизни.
Закон сильного, несправедливое по своей природе военное право, честолюбие, жажда завоеваний, страсть к господству и к изнеженности ввели рабство, которое, к стыду человечества, было принято почти всеми народами мира. (...)
Спартанцы первыми в Греции ввели рабство или стали обращать в рабство греков, которых они брали в плен на войне... Поскольку эти люди, жившие на территории Спарты, были побеждены при восстании против спартиатов, их осудили на вечное рабство, запретив хозяевам освобождать их или продавать за пределы страны. Таким образом, илоты были обязаны выполнять все работы вне дома, а дома их всячески оскорбляли. Их несчастье усугублялось тем, что они были рабами не только одного человека, но еще и общественными. У многих народов есть лишь реальное рабство, ибо домашним трудом заняты их женщины и дети; у других - личное рабство, ибо роскошь требует службы рабов в доме. В Спарте же в одном лице соединялись реальный и личный раб2.
У других народов Греции рабство было иным. Оно было очень смягчено, и даже если хозяева слишком жестоко обращались с рабами, те могли требовать продать их другому. Об этом нам сообщает Плутарх3.
В частности, афиняне, по сообщению Ксенофонта4, обращались со своими рабами очень мягко. Они жестоко наказывали, порой даже карали смертью, того, кто бил раба.
(...) Поэтому эта республика не знала таких восстаний рабов, которые сотрясали Спарту. (...)Первые римляне обращались со своими рабами с большей добротой, чем какой-либо другой народ. Хозяева считали их сотоварищами; они совместно с ними жили, работали и ели. При самом большом наказании, полагавшемся рабу за проступки, ему на спину или на грудь прикрепляли рогатину, привязывали руки к двум ее концам и так проводили по площадям. Это наказание было позорным, но не более того. lt;...gt;
От этого народа рабов, или, скорее, подданных, республика получила безмерную выгоду. Каждый из них имел свой пекулий, т.е. свое маленькое состояние, свою маленькую мошну, которой он владел на предписанных ему хозяином условиях. С таким пекулием он искал приложения своему таланту. Один держал банк, другой занимался морской торговлей; этот торговал в розницу, тот упражнялся в каком- нибудь ручном ремесле, арендовал земли или обрабатывал их. (...)
Разбогатев, эти рабы добивались освобождения и становились гражданами. Республика беспрерывно пополнялась и принимала в свое лоно новые семьи по мере того, как исчезали прежние. Таковы были лучшие дни рабства, пока римляне сохраняли свои [добрые] нравы и честность.
Однако положение рабов полностью изменилось, когда завоеваниями и грабежами римляне расширили свои владения; тогда их рабы перестали быть товарищами в их трудах и превратились в орудия роскоши и надменности. На них стали смотреть как на самую низкую часть нации и потому без зазрения совести бесчеловечно обращались с ними. (...)
При Августе, т.е. в начале тирании, был принят Силланианский се- натусконсульт5 и многие другие законы, по которым за убийство хозяина присуждали к смерти всех рабов, находившихся под той же крышей или в столь близкой к дому местности, что там был слышен человеческий голос. (...)
Наконец, жестокость по отношению к рабам зашла так далеко, что привела рабов к войне, которую Флор сравнивает с Пуническими войнами и которая своими размерами поколебала Римскую империю в самых ее основах6.
(...)В целом, рабы у простых и трудолюбивых народов, где царит чистота нравов, счастливее, чем в любых других местах. Они терпят лишь реальное рабство, менее жестокое для них и более полезное для их хозяев. Такими были и рабы древних германцев. Тацит говорит, что эти народы не держали их, как римляне, в своих домах, давая каждому оп- ределенную работу. Напротив, они предоставляли каждому рабу его собственный участок, на котором он жил как глава семьи. Все рабское обязательство, накладываемое на него, выражалось в уплате подати зерном, скотом, кожами или тканями. Таким образом, по жизненным удобствам, добавляет этот историк, вы не смогли бы отличить хозяина от раба.
Когда под именем франков они завоевали Галлию, они отправили рабов обрабатывать доставшиеся им по жребию земли. Их называли "подчиненными людьми, приписанными к земле". С тех пор Франция и заселилась этими сервами7. (...) Во Франции было два вида рабов - франкские и галльские, и все они отправлялись на войну, что бы ни говорил по этому поводу г-н де Буленвилье8.
Эти рабы принадлежали своим господам, чьими "личными людьми", как тогда говорили, они считались. Со временем на них были наложены тяжелые барщины и они были так прикреплены к земле своих господ, словно составляли ее часть. Они не могли уйти в другое место, не могли даже жениться во владении другого сеньора без уплаты пошлины, которая называлась брачной. Делились даже дети, рожденные от союза двух рабов, принадлежащих разным хозяевам, или же во избежание такого дележа один хозяин давал другому раба взамен.
Военное правительство, при котором власть была разделена между многими сеньорами, обязательно должно было выродиться в тиранию, что и не замедлило случиться. Повсюду духовные и светские господа злоупотребляли своей властью над рабами. Они обременяли их столькими работами, оброками, барщинами и дурным обращением, что, не вынеся жестокости ига, несчастные сервы учинили в 1108 г. то знаменитое, описанное историками восстание, которое в конце концов привело к их освобождению9.
До той поры наши короли безуспешно пытались в своих ордонансах смягчить положение рабов.Когда начало распространяться христианство, оно прививало более человечные чувства. К тому же наши государи, желая принизить сеньоров и избавить простой народ от ига их власти, приняли участие в освобождении рабов. Первым пример показал Людовик Толстый. Освободив сервов в 1135 г., он частично восстановил свою власть над захватившими ее вассалами. Людовик УІП начал свое царствование с подобного освобождения в 1223 г. Наконец, Людовик X, прозванный Сварливым, даровал (в 1315 г.) по этому поводу эдикт10. (...)
На большей части Европы рабство было отменено лишь в XV в.; однако оно все еще существует в Польше, Венгрии, Чехии и многих областях нижней Германии. (...) Хотя прошел почти век после отмены рабства в Европе, христианские державы, сделав завоевания в тех странах, где им оказалось выгодным иметь рабов, разрешили поку- пать и продавать их, забыв принципы природы и христианства, делающие всех людей равными. (...)
Полагать, что христианская религия предоставляет исповедующим ее право обращать в рабство тех, кто ее не исповедует, чтобы тем легче обратить их в христианство, означает поступать вопреки праву человеческому и вопреки природе. Однако именно этот образ мыслей поощрил разрушителей Америки совершать преступления; и это не единственный случай, когда религией воспользовались вопреки ее собственным правилам, которые учат, что все люди являются для нас ближними. (...)