ПЯТОЕ РАЗМЫШЛЕНИЕ
В.— Но так и химера не будет моим измышлением, поскольку и у нее я могу доказать различные свойства.
О.— Все то, что в химере можно помыслить ясно и от&четливо, есть истинное бытие, а не вымышленное, посколь&ку это имеет истинную и умопостигаемую сущность, ко&торая происходит от Бога, так же как актуальные сущности других вещей. Но химера именуется вымышленной сущ&ностью потому, что мы предполагаем, будто она сущест&вует. Так и все математические доказательства вращаются вокруг истинных сущностей и объектов, и объект мате&матики в своей всеобщности и универсальности, а также все, что эта наука в нем рассматривает, есть истинное и реальное бытие, имеющее не менее истинную и реальную природу, чем объекты самой физики. Разница состоит здесь лишь в том, что физика рассматривает свой объект [не только как] истинное и реальное бытие, но и как акту&ально существующее в качестве такового, математика же относится к своему объекту лишь как к потенциальному, актуально в пространстве не существующему, но лишь могущему существовать. Здесь необходимо заметить, что мы говорим о ясном восприятии, а не о воображении: ведь, хотя мы весьма ясно воображаем голову льва, соединенную с туловищем козы, и тому подобные вещи, отсюда не сле- дует, что они существуют, ибо мы не воспринимаем ясно существующую между ними связь: так, я могу ясно видеть стоящего Петра, но не усматриваю с той же ясностью, что стояние является содержанием Петра и с ним связано. Если же мы привыкли к ясному восприятию, мы не пости&гаем ничего ложного; а ясны ли наши восприятия или нет, нам прекрасно подсказывает сознание, и именно этому спо&собствуют все [объяснения] вещей, перечисленных авто&ром в книге I «Первоначал»; эти объяснения очень по&лезно знать.
...Я не способен постичь двух или большего числа подобных богов.
В.
— Но почему же нет, если тем не менее будет нес&колько богов?О.— Нескольких богов не будет: слово «Бог» подразу&мевает существо, заключающее в себе все совершенства.
В. — Это верно в отношении Бога, если рассматри&вать его, так сказать, в видовом смысле, но не индивидуаль&но, ибо в последнем случае один бог не исключал бы другого, подобно тому как душа обладает всеми совер&шенствами, присущими душе, и тем не менее не исклю&чает другой души.
О.— Здесь иное соотношение: душа не предполагает, как Бог, всех вообще совершенств, которые могут содер&жаться лишь в единственном существе. Если бы таких существ было несколько, не было бы Бога, ибо они не были бы верховными существами, а это явное противоречие. Однако в наличии трех ипостасей противоречия нет, ибо сущность этих ипостасей едина и они являют собой единого Бога.
...Потому что мы настолько привыкли во всех осталь&ных случаях отличать существование от сущности, что не очень понимаем, каким образом оно более, чем в других случаях, причастно сущности Бога.
В. — Но верно ли это? Следовательно, сущность пред&шествует существованию и Бог, создавая вещи, создал только это последнее?
О. — Мы правильно различаем в нашем мышлении два эти понятия, ибо можем мыслить [сущность] без актуаль&ного существования — подобно тому как зимой мы мыслим розу; однако в действительности они нераздельны (хотя их и принято различать), поскольку сущность не предше&ствует существованию: ведь существование есть не что иное, как существующая сущность, поэтому одно другому не предшествует, не отличается от него и эти вещи не под&лежат разделению.
Ибо всякая тому помеха, или немыслимость, заклю&чается в одном только нашем понятии, плохо сопрягаю&щем между собой взаимопротиворечивые идеи, но не может заключаться ни в какой вещи, расположенной вне интел&лекта, ибо уже в силу одного того, что она находится вне интеллекта, становится ясным, что Зля нее wer помехи и, наоборот, о«а вполне мыслима.
В.— Однако наши идеи зависят от вещей; итак, если в идеях содержится противоречие, то оно есть и в вещах,
О.— Идеи зависят от вещей постольку, поскольку они их представляют; однако в вещах не бывает противоре&чия: оно присуще лишь нашим идеям, ибо мы лишь идеи сопрягаем таким образом, что они вступают друг с другом в противоречие.
Вещи не противоречат друг другу, ибо все они способны существовать, а потому и не мешают одна другой; в идеях же происходит нечто противополож&ное, потому что в них мы соединяем различные вещи (которые, взятые в отдельности, не содержат внутрен&него противоречия) и создаем из них нечто единое, что и влечет за собой противоречие.Помеха в наших понятиях возникает лишь из их соб&ственной спутанности и туманности, в ясных же и отчетли&вых представлениях она не возникает.
В.— Но почему она не может возникнуть в ясных понятиях, которые, однако, друг другу противоречат? Например, в идеях конечного и бесконечного бытия, когда они сочетаются друг с другом?
О.— Нет, хотя эти идеи каждая в отдельности ясны, они неясны в сочетании; таким образом, ты получаешь весьма туманную идею, потому что сочетание этих идей воспринимается тобой не ясно, но очень туманно.
А посему, когда мы в раннем детстве впервые увидели треугольник, начертанный на бумаге, фигура эта не могла нам объяснить, каким образом следует понимать истинный треугольник — такой, какой рассматривают геометры поскольку этот последний не более содержался в указан&ной выше фигуреу чем Меркурий в простом куске дерева.
В. — Но к этому несовершенному треугольнику ты при&мысливаешь совершенный. Однако почему этот несовер&шенный треугольник скорее являет мне идею совершен&ного треугольника, чем свою собственную? На самом деле он являет мне ту и другую, но сначала — идею себя самого, а уж затем — треугольник, усовершенствованный на основе этой идеи: ведь ты выводишь его из первого.
О.— Нет, это невозможно. Ведь я не могу постичь несовершенный треугольник в случае, если у меня нет идеи треугольника совершенного, поскольку первый отри&цает второй; таким образом, при виде треугольника я вос&принимаю совершенную фигуру, на основе сравнения с которой я затем замечаю несовершенство того, который я лицезрею.