§ 9. Продолжение. Указание на более широкую сферу феноменов СЛИЯНИЯ
Разумеется, эти положения дают нам в некотором смысле идеализированное выражение фактов. Непрерывность и прерывность, конечно, не следует воспринимать в их математической точности.
Места разрывов — это не математические границы, и интервал (Abstand) не должен быть «бесконечно малым».Уточняя, следовало бы провести различие между резкой или же расплывчатой обособленностью, или отграничением, причем
п эмпирически нечетком смысле, в каком, скажем, в повседневной жизни говорят об острых концах или ребрах в противоположность тупым или даже закругленным. {Очевидно, что сущностные формы всех созерцаемых данностей как таковых принципиально нельзя подогнать под «точные» или «идеальные понятия», подобные математическим. Пространственный образ чувственно воспринимаемого дерева как такового, если его рассматривать точно в таком виде, в каком он присутствует как момент в интен- циональном предмете данного восприятия, не есть геометрическое построение, не есть нечто «идеальное» или «точное» в смысле геометрической точности. Равным образом созерцаемый цвет как таковой не есть идеальный цвет, вид (Spezies) которого — это идеальная точка в «теле цвета» («FarbenBewuBtseinsmaBig»). Сущности, схватываемые в созерцаемых данностях посредством прямой идеации, суть «неточные» сущности, и их не следует путать с сущностями «точными», которые являются идеями в кан- товском смысле и возникают благодаря своеобразной «идеализации» (к таким сущностям относятся, например, «идеальные» точка, поверхность, пространственная фигура или цвет как «идеальный» вид в «идеальном» теле цвета). Таким образом, понятия описания, используемые в любой чистой дескрипции (т. е. согласующейся непосредственно и надежно с созерцанием), а следовательно, и всякой феноменологической дескрипции, принципиально иные, чем понятия объективной науки, используемые для целей определения.
Прояснить такое положение дел — это}т феноменологическая задача, за которую всерьез еще не брались, в частности, она не решена и в отношении обсуждаемого различения.Понятно, что обособление и слияние, определяемые, соответственно, прерывностью и непрерывностью, ограничены очень узкой сферой.
Здесь следует напомнить о весьма поучительных исследованиях Штумпфа, касающихся достопримечательных фактов слияния149, в области которых мы сейчас, несомненно, находимся. Правда, мы обращаем внимание на случаи, играющие в сфере феноменов слияния своеобразную роль. Обстоятельно рассматриА: {Первые еще соприкасаются со сферой идеальных геометрических понятий, "оследние, напротив, вообще не позволяют превратить себя посредством идеализации в геометрически точные понятия. Однако косвенно их можно значительно более детально охарактеризовать посредством точных понятий. Охарактеризовать как можно более отчетливо расплывчатые формообразования созерцания посредством '•очных понятий — это вообще}.
Штумпф определяет, как известно, слияние сначала в узком смысле, т. с. как отношение одновременно ощущаемых качеств, в силу которого они выступают как части некоего целого комплекса ощущений. Но он не упускает из виду и возможности более широкого толкования, которое здесь является для нас решающим. См. Tlt;»J/gt;.sycbologie II. § 17. S. 64 ГГ.
вая эти случаи, мы от конкретных [образований], от самостоятельных целостных [комплексов] ощущений возвращаемся к их непосредственным несамостоятельным моментам и, соответственно, видам, которые к ним непосредственно относятся. Прерывность как таковая касается предельных видовых дифферен- ций внутри одного и того же ближайшего вышестоящего чистого рода, например качеств цвета при сравнении с другими качествами цвета. Мы, однако, не определяем прерывность просто как дистанцию между сосуществующими содержаниями в отношении таких предельных дифференций. Одновременные звуки имеют такую дистанцию, но у них нет прерывности в строгом смысле слова.
Прерывность характерна для различающихся в видовом отношении моментов лишь в той мере, в какой они, «гранича друг с другом, распространяются» в связи с непрерывно меняющимся моментом, а именно пространственным или временным. «На» такой пространственной или временной границе некоторое, скажем визуальное, качество скачком переходит в другое визуальное качество. При непрерывном переходе от одной части пространства к другой мы не продвигаемся непрерывно и в покрывающем [это пространство] качестве: по крайней мере, в одном месте пространства между «соседствующими» качествами имеется конечный (но не бесконечно малый) интервал (Abstand). То же самое имеет место в отношении прерывности и в случае последовательности феноменов. Причем здесь обособляются не только качества, например цвет от цвета, но целые конкретные [образования] устанавливают между собой границы; поле зрения разделяется на участки. Дистанция между цветами в этой связности покрытия (по отношению к которой, собственно, и возможна речь о прерывности) обеспечивает в то же время обособление и связанным с ней моментам, в данном случае покрытым частям пространства — иначе они вообще не смогли бы вырваться из «слияния». Пространственность с необходимостью варьируется непрерывно. Сама по себе какая-либо часть такого изменения может быть приметной и уже сначала осознаваться в качестве «оторванной»[123] лишь в том случае, если прерывность создается покрывающими моментами, благодаря чему будет обособлено все соответствующее этой части конкретное.{Под «пространственностью» мы понимаем здесь прежде всего момент ощущения, объективная апперцепция которого первоначально конституирует являющуюся пространственность, пространственность в собственном смысле. С другой стороны, мы
можем понимать под этим и схватываемое «пространственное» — на основе соответствующего созерцания являющейся вещи как таковой, т. е. пространственное как тот интенциональ- ный момент, в котором созерцательно обнаруживает себя, в разных актах созерцания по-разному, объективная, объективно измеряемая пространственная конфигурация «самой физической вещи».}
Хотя конкретное в чувственном созерцании обязано своим отграничением промежутку между соседствующими моментами, _g все же отделенность (Abheben) целого конкретного [образова- ю § ния J предшествует отделенности отстоящих друг от друга моментов его содержания.
Это связано, очевидно, с особенно сильным о слиянием различных моментов конкретного, с их «взаимопро-
МЄНЄНИИ ИЛИ уничтожении целого. Такое слияние не есть нечто 15 взаимно расплывшееся на манер непрерывности или уничтожающее обособление каким-либо иным образом; все же оно пред- ^ ставляет собою некий тип особенно тесной сопринадлежности, в $ которой сразу и непременно выделяется общий комплекс переплетенных моментов, как только какой-то один момент, будучи прерывным, создает для этого условия.
?
Более глубокий и скрупулезный анализ обнаружил бы здесь еще немало интересных дескриптивных различий, но для наших целей достаточно и этого весьма приблизительного описания. Мы проделали достаточный путь, чтобы увидеть, что, трактуя 25 f различие между отделяющимися и неотделяющимися содержа- 1 ниями (или, если хотите, между теми, которые представимы сами по себе, и теми, которые сами по себе непредставимы, самостоятельными и несамостоятельными содержаниями — ибо и эти выражения напрашиваются здесь), мы вращаемся в сфере нескольких неопределенных (vage) «субъективных» созерцаний, которые, однако, также имеют свои примечательные сущностные особенности. Но с помощью такого различия мы и близко не подходим к универсальному онтологическому различию между абстрактными и конкретными содержаниями (между самостоя- зз тельными и несамостоятельными, как мы предпочитали это называть). В первом случае, при различении единообразно вы- деляющихся содержаний и содержаний с расплывчатым фоном, речь идет о фактах разложения на элементы (Analyse) и слияния, причем выделяющиеся при этом содержания могут быть равным образом самостоятельными и несамостоятельными. Таким образом, два [обсуждаемых] различия не должно смешивать, как это, например, делают, когда ставят на одну ступень несамостоятельность необособленных частей равномерно окрашенной поверхности и дескриптивно совершенно иную несамостоятельнность 45
абстрактных моментов. Или если хотят обосновать сущность онтологического различия между конкретным и абстрактным посредством феноменологических фактов, относящихся к сфере актов, а именно тем, что акт представления в отношении конкретного объекта непосредствен и, следовательно, самостоятелен в той мере, в какой он не нуждается в том, чтобы быть основанным на каком-то еще представлении, а акт схватывания абстрактного содержания, с другой стороны, отюсредствован и несамостоятелен в том смысле, что он должен основываться на представлении соответственного конкретного объекта. Однако из нашего анализа явствует: все, что приемлемо в этой дескриптивной ситуации, связано еще совсем с другими вещами и, во всяком случае, непригодно для того, чтобы осветить сущность онтологического различия.