§ 40. Продолжение. Модификация качества и модификация, ведущая к воображению
Весьма естественным было бы назвать полагающие акты актами, полагающими действительное(ftlrwahrhaltende), а их эквиваленты— актами воображения. Оба этих выражения, насколько можно о них судить на первый взгляд, имеют свои недостатки, которые в особенности препятствуют терминологической фиксации последнего[выражения].
Рассмотрение этих недостатков будет для нас поводом для того, чтобы сделать некоторые важные дополнения.
Полагание действительного вся логическая традиция относит только к суждениям, т. е. к значениям высказываний. Теперь, однако, все восприятия, воспоминания, ожидания, все акты эксплицитно номинативного полагания назывались бы полагающими действительное. Что касается, далее, слова «воображение», то оно хотя и означает обычно неполагающий акт, однако оно должно было расширить свой первоначальный смысл и выйти за пределы сферы чувственного воображения, чтобы его объем включал в себя все возможные эквивалентыполатанийдействительного. С другой стороны, это слово нуждалось бы в ограничении, ибо мысль о том, как будто [продукты] воображения суть сознательные вымыслы, беспредметные представления или даже ложные мнения, должна быть исключена. Рассказанное мы зачастую при-
нимаем без какого-либо решения о том, истинно оно или ложно. И даже если мы читаем роман, то обычно дело обстоит не иначе. Мы знаем, что речь идет об эстетическом вымысле, но это знание остается невостребованным при эстетическом воздействии[263]. В этих случаях все выражения как со стороны интенций значения, так и со стороны проявляющихся осуществлений в фантазии суть носители неполагающих актов, «воображений», в смысле принятой нами терминологии.
Это касается также и полных высказываний. Хотя суждения и осуществляются определенным образом, однако они не носят характер действительных суждений; мы не верим, мы также не отрицаем или сомневаемся в том, что рассказывается, мы позволяем воздействовать на нас без всякого полагания действительного; вместо действительных суждений мы осуществляем просто «акты воображения».
Но это нельзя понимать, скажем, таким образом (как это здесь напрашивается), будто бы место действительных суждений должны занять сфантазированные суждения. Мы скорее осуществляем вместо суждения как «полагания действительности» соотносимого с ним положения дел модификацию качества, нейтральное принятие к сведению(Dahingestellthaben) этого положения дел, которое никоим образом нельзя отождествлять с фантазией этого положения дел.Слово «воображение» обладает как раз неудобством, которое серьезно препятствует его введению в качестве термина: это слово указывает на схватывание [на основе] образа(imaginativeAuffassung), на схватывание в фантазии или на образное схватывание в более точном смысле. Тогда как мы ни в коем случае не можем сказать, что в с е неполагающие акты суть акты воображения, а все полагающие— не таковы. По крайней мере, последнее сразу же ясно. {Например, представленный в воображении(imaginierter) чувственный}[264] предмет может точно так же предстать перед нами в модусе полагания как существующий, как и в модифицированном модусе— как воображаемый. И это может иметь место даже тогда, когда репрезентативное содержание его созерцания остается тождественным, т. е. тождественным остается то, что придает созерцанию не только вообще определенность отношения к этому предмету, но одновременно характер {основанной на воображении(imaginativ)}44bрепрезентации, которая вызывает(vergegenwiirtigt) предмет в представлении как фантазииили в отражающем представлении. Например, содержание явления картины вместе с изображенныПодобное верно, конечно, и для других произведений искусства, например для эстетического созерцания образа.
А: {Образно(bildlich) представленный}.
ш А: {образной(bildlich)}.
ми наней фигурами и т. д. остается тем же самым, принимаем ли мы эти фигуры как представления действительных объектов или же позволяем им без [всякого] полагания воздействовать на нас чисто эстетически. Конечно, кажется сомнительным, имеет ли место в чистом виде параллельное положение дел при нормальном восприятии, а именно: может ли восприятие при полном тождестве своего прочего феноменологического состава быть модифицировано по качеству и, таким образом, утратить свой нормальный характер полагания.
{Возникает вопрос, не переходит ли тотчас характерное для восприятия перцептивное схватывание предмета как «самого» (и реально) наличествующего в образное схватывание(Bildauffassung), в котором предмет, аналогично случаю нормальной перцептивнойобразности (картины и т. д.), является как данный образно и более не как он сам. Все же здесь можно указать на некоторые чувственные кажимости, такие как стереоскопические феномены, которые все-таки можно воспринимать как «просто феномены», совсем как эстетические объекты, т. е. без {[всякой] установки [на существование], и одновременно все же так, как они [суть] сами, но не образы чего-то другого. Однако этого достаточно, чтобы восприятие могло переходить в соответствующую образность (т. е. в некоторыйакт, который таит в себе равную материю, хотя в отличающейся форме схватывания) также и без изменения своего характера полагания.}447Мы видим, что здесь можно различить двойную конформную модификацию— модификацию качества и модификацию, [ведущую] к {воображению(imaginative)}448. В обоих случаях материя остается неизменной. При тождестве материи то, что еще может изменяться в акте, — это как раз не просто качество. Качество и материю мы поняли хотя и как «всецело сущностное», ибо сопряженное со значением и неотделимое от любого акта, однако мы уже с самого начала указали на то, что в актах можно различить еще и другие моменты. Именно они принимаются в расчет, как покажет ближайшее исследование, при различении {несозерцательной объективации}449 и интуиции и опять-таки— перцепции и воображения(Imagination)450.
Если прояснены дескриптивные отношения, то это, очевидно, просто спор о терминологии, ограничивать ли слово суждение, как мы это делаем, следуя традиции, (немодифицированными) значениями высказываний или же приписывать ему в качестве области применения всю сферу актов веры(belief). В первом случае не охватывается полностью какой-либо «основной класс» актов и даже низшая дифференция качества, поскольку материя— для этого к нашему понятию материи относится как существует [предмет], так и не существует(dasistundistnicht) — также определяет установление этих пределов.
Однако это к делу не относится. Так как суждение есть логический термин, то только логический интерес и логическая традиция должны решать, какое понятие должно дать этому термину значение. В этом отношении нужно, пожалуй, сказать, что такое фундаментальное понятие, как понятие (идеального) значения высказывания, каковое все же есть предельное единство, к которому должно быть сведено все логическое, должно сохранить свое естественное и исконное выражение. Термин «акт суждения» нужно было бы ограничить соответствующими видами актов, интенциями значений полных высказываний и осуществлениями, которые соответствуют этим интенциям значений и обладают той же самой сопряженной со значением сущностью. Обозначение всех полагающих актов как суждений имеет тенденцию скрывать существенное различие, которое отделяет номинативные и пропозициональные акты— при всей их общности в отношении качества, — и смешивать при этом ряд важных отношений. С термином «представление» дело обстоит так же, как с термином «суждение ». То, что под этим должна понимать логика, решается ее собственными потребностями. Конечно, тогда следует принять в расчет взаимоисключающее разделение между представлением и суждением, а также то обстоятельство, что представление претендует быть тем, на основе чего можно выстроить полное суждение. Нужно ли принять тогда то понятие представления, которое Больцано, обобщая все возможные частные значения логических суждение, [обладающее] равной материей, не обращая внимания в обоих случаях на характер полагания, — точно так же не допускает никакой итерации. Хотя и существует много образных представлений, которые конформным образом дают явление того же самого предмета с теми же самыми определенностями, как и предданное восприятие, однако они не относятся друг к другу так, как, скажем, восприятие относится к каждому из них. Трансформацию, которую претерпевает восприятие, когда оно переходит в образность, трансформацию перцептивного схватывания в схватывание в воображении, нельзя осуществить, естественно, относительно самого воображения.Нельзя также смешивать эту конформную модификацию с образованием выстроенных друг на друге представлений представлений(Vorstellungsvorstellungcn); как если бы, например, образы имели другие образы в качестве предметов, а эти снова и т. д. Возможно, что как раз это смешение, и еще больше, чем смешение, рассмотренное в предыдущем параграфе, способствуют заблуждению, согласно которому представления представлений суть логические фикции.}.
ний, положилв основусвоей трактовкинаукоучения, или нужно ограничиться относительно самостоятельными значениями этого вида, говоря феноменологически, обособленными членами суждения и, в частности, номинативными актами[265]; или, далее, не следует ли скорее предпочесть другое направление деления и понять представления в качестве простых репрезентаций, т. е. как совокупное содержание соответствующих актов, которое остается после абстрагирования от качества и, таким образом, содержит в себе из интенциональной сущности только материю, — это трудные вопросы, которые, во всяком случае, не могут найти здесь разрешения[266].