Примечания.

. Ход мысли, который только что был нашим предметом, весьма родственен тому, с которым мы уже сталкивались ранее1-47. Там речь шла о вопросе, можно ли рассматривать виды(Spezies)

N7 Ср.

как предметы, или не является ли верным то, что на самом деле существуют только единичные предметы, которые по-разному упорядочиваются в соответствии со сходством. Напротив, в последних рассуждениях речь шла не о видах, но об их единичных случаях. Отрицают не только то, что можно было бы говорить о таком объекте мышления, как «красный » вообще, но также и то, что можно было бы говорить о единичном случае красного, о красном как выступающем здесь и теперь моменте созерцания. Естественно, что наделенное очевидностью сознание общего, в котором как бы даны сами виды, не могло бы образоваться, если бы единичный случай, созерцательная данность которого предполагается для действительного осуществления абстрагирования, был бы истолкован релятивистски. Так что параллельные аргументы сущностно взаимосвязаны. 2. В добавление я замечу, что А. фон Мейнонг в своей ценной работе «О предметах более высокого порядка и их отношении к внутреннему восприятию» (которая,к сожалению, появилась слишком поздно, чтобы быть полезной для моих Логических исследований) посвятил несколько рассуждений отношению между очевидным признанием имманентных предметов как таковых и внутренним восприятием(Zeitschr. f. Psych, u. Phys. d. S. Bd. 21. 2 Abschnitt. S. 205 ff.). Если я правильно понимаю, то, согласно фон Мейнонгу, первая очевидность совпадает с очевидностью внутреннего восприятия, отнесенного к существованию соответствующего представления. В таком случае, однако, он не мог иметь в виду ту же самую очевидность, какую мы имели в виду в тексте. То, что так называемый имманентный предмет не может всерьез считаться предметом в представлении (как это полагал еще Твардовский)[88], есть, естественно, всецело и мое понимание; на стороне представления не существует ничего, кроме «подра- зумевать-этот-предмет», ничего, кроме, так сказать, содержания значения представления. Очевидность, однако, что я в представлении «ель» полагаю именно ель, дерево, определенное посредством тех или иных признаков дерева, а не, скажем, майского жука или что бы то ни было еще— нельзя никогда будет приписать простому восприятию, пусть даже восприятию, относящемуся кпростому представлению как переживанию. Скорее речь идет об очевидности высказываний, комплексная интенция значения которых осуществляется на основе многообразных актов, нескольких представлений, а также соединяющих их идентификаций и различений. И даже если мы не принимаем в расчет акты, которые находятся со стороны интенции, со стороны осуществления мы не обойдемся просто внутренними восприятиями. Ясно, что внутреннее восприятие только что названных актов идентификации и различения не может возместить очевидность существования тождеств и различий.