ПРЕДИСЛОВИЕ К VIII ТОМУ ЭНЦИКЛОПЕДИИ.
Из всех гонений, выстраданных во все времена и у всех народов людьми, которые посвятили себя заманчивому и опасному соревнованию за внесение своего имени в перечень благодетелей человечества, нет почти ни одного, которое не применялось бы к нам. Мы испытали все, что история говорит нам о темных происках зависти, лжи, невежества и фанатизма. В течение двадцати лет подряд мы едва ли имели хоть несколько минут покоя. После дней, поглощенных неблагодарным беспрерывным трудом, сколько было ночей ожидания тех бедствий, которые стремилась навлечь на нас злоба! Сколько раз поднимались мы с ложа, мучимые тревогой, что нам придется отступить перед воплями клеветы, разлучиться со своими родными, друзьями и соотечественниками, дабы под небом чужбины искать необходимые для нас покой и покровительство, которое нам предлагали! Но отечество было нам дорого, и мы постоянно надеялись, что предубеждение уступит место справедливости. Впрочем, это свойственно человеку, поставившему перед собой благую цель и уверившему себя в том, что его мужество будет лишь возрастать от препятствий, воздвигаемых перед ним, между тем как его невиновность отвратит от него или позволит ему презирать угрожающие ему опасности. Добродетельный человек способен поддаваться энтузиазму, который чужд злодею.
Благородное и возвышенное чувство, поддерживавшее нас, мы встречали также и в других. Все наши коллеги усердно старались помочь нам; и как раз именно в то время, когда наши враги поздравляли друг друга с успехом, некоторые ученые и светские люди, доселе довольствовавшиеся лишь утешениями и соболезнованиями по нашему адресу, приходили к нам на помощь и присоединялись к нашим трудам. О, если бы нам было позволено выразить публичную признательность всем этим искусным и отважным помощникам! Но так как лишь одного из них мы можем свободно называть, то попытаемся же, по крайней мере, отблагодарить его достойно. Это г. шевалье де-Жокур1.
Если нам доведется радостно вскрикнуть, подобно моряку, увидевшему землю сквозь ночной мрак, в котором он блуждал между небом и землей, то этим мы обязаны г. кавалеру де-Жокуру. Чего он только ни делал для нас, особенно за это последнее время! С какой твердостью отказывался он от нежных и властных увещеваний тех, кто пытался отделить его от нас! Никогда еще отдых, выгода и здоровье не приносились в жертву столь беззаветно и безгранично. Самые трудные, самые неблагодарные исследования не отталкивали его. Он трудился без перерыва и был доволен, когда ему удавалось избавить от неприятного труда других. Но скудость нашей похвалы восполнит каждая страница этого труда: нет ни одной из них, которая не свидетельствовала бы о разнообразии его знаний и широте его содействия.
Публика оценила семь первых томов, и для этих новых томов мы просим лишь такой же снисходительности. Если этот словарь не пожелают рассматривать как великое и прекрасное произведение, то, по крайней мере, будут соглашаться с нами, лишь бы не завидовали нам во всем, вплоть до пользы подготовки для него материалов. От нашего исходного пункта до пункта, к которому мы пришли, - неизмеримое расстояние, и для достижения цели, которую мы имели смелость или дерзость поставить перед собой, быть может, нам удавалось лишь находить предмет там, где мы его оставили, и начинать с того, на чем мы кончили.
Благодаря нашим трудам последователи наши будут иметь возможность идти дальше. Не делая указаний относительно предстоящих им задач, мы, по крайней мере, передадим им самое лучшее собрание инструментов и машин, какое когда-либо существовало, с гравюрами, относящимися к механическим искусствам, с самым полным описанием их, какое когда-либо давалось, и бесчисленным множеством статей по всем научным отраслям. О соотечественники и современники наши! Сколь бы строго вы ни судили этот труд, вспомните, что он был предпринят, продолжен и завершен небольшой горсточкой людей одиноких, стесненных препятствиями в своих планах, выставляемых в самом омерзительном свете, осыпаемых самой ужасной клеветой и оскорблениями, поощряемых только любовью к благу, одобряемому только немногими голосами и не имеющих иных средств, кроме тех, которые предоставило им доверие трех или четырех коммерсантов!Объединить открытия предшествующих веков - такова была наша главная задача. Не пренебрегая этой основной целью, мы не преувеличим оценки тех новых богатств, которые мы вложили в хранилище старинных знаний многими томами in folio. Пусть переворот, который пускает росток в какой-нибудь неизвестной области земли или тайно замышляется в самой середине цивилизованных стран, вспыхнет со временем, разрушит города, рассеет новые народы и снова водворит невежество и мрак, - если сохранится хоть один целый экземпляр этого труда, то не все окажется погибшим.
По крайней мере, думается мне, не будут оспаривать того, что наш труд стоит на уровне своего века, а это уже кое-чего стоит. Самый просвещенный человек найдет в нем незнакомые ему мысли и неизвестные для него факты. О, если бы всеобщее просвещение двигалось вперед настолько быстро, что через двадцать лет в тысяче наших страниц не нашлось бы ни одной строчки, которая не была бы доступ-
31. Философия в Энциклопедии...
на всем! Властителям мира надлежит торопить такую революцию, только они расширяют или суживают кругозор знаний.
Блаженны те времена, когда они все поймут, что их благополучие - это повелевать просвещенными людьми! Великие преступления всегда совершались лишь слепыми фанатиками. Дерзнули ли бы мы сетовать на наши муки и сожалеть о своих годах трудов, если бы мы могли льстить себя надеждой, что побороли этот дух заблуждения, столь противный покою обществ, поселили любовь между нашими ближними, терпимость и сознание превосходства всеобщей морали над всеми частными видами морали, которые возбуждают ненависть и смуту, рвут и ослабляют узы, связующие всех людей?Такова была наша цель повсюду. Велика и редкостна та честь, которую воздадут нашим врагам за препятствия, воздвигаемые ими перед нами! Предприятие, которому они мешали с таким ожесточением, завершено. Если в нем есть что-нибудь хорошее, то не их похвалят за это. Скорее их обвинят за его недостатки. Как бы то ни было, но мы предлагаем им перелистать эти последние томы. Пусть они исчерпают на них всю строгость своей критики; пусть они изольют на нас всю горечь своей желчи. Мы готовы простить сто оскорблений за одно только хорошее замечание. Если они признают, что постоянно видели нас преклоняющимися перед двумя вещами, составляющими счастье общества и единственно достойными преклонения - перед добродетелью и истиной, то мы будем уже равнодушны ко всем их обвинениям.
Что касается наших сотрудников, то мы умоляем их принять в соображение то, что материалы этих последних томов собраны наспех и расположены беспорядочно, что печатание производилось с поспешностью беспримерной, что одному человеку, каков бы он ни был, невозможно было сохранить при длительном просмотре всю ясность ума, которой требовало бесконечное множество различных и большей частью весьма отвлеченных материалов. И если случится, что даже грубые ошибки исказят их статьи, это не должно ни обижать, ни оскорблять их. Но для того чтобы репутация, которой они пользуются и которая для них дорога, никоим образом не пострадала, мы согласны взять все ошибки этого издания на себя.
Если после такого обширного и подробного объяснения некоторые из них забыли о довлевшей над ними необходимостью трудиться вдали от их взоров и от их советов, то это было следствием недовольства, которое мы никогда не хотели вызывать в них и были не в силах предотвратить. О! Да что мы могли сделать, если не призвать к себе на помощь всех тех, чья дружба и знания сослужили нам столь хорошую службу? Не говорили ли мы сто раз о нашей нужде! Найдется ли среди наших сотрудников хотя бы один, которому в более счастливые времена мы не выказывали бы всевозможные знаки уважения?2 Обвинят ли нас в том, что мы не знали, насколько важным было их содействие для совершенства труда? Если нас обвинят в этом, это будет наша последняя мука, которую нам еще надлежит покорно перенести.Если к годам нашей жизни, протекшим с того времени, когда мы замышляли этот труд, добавить годы, отданные нами на его осуществление, то нетрудно будет понять, что мы прожили больше, нежели нам остается жить. Но мы получим вознаграждение, ожидаемое нами от наших современников и наших потомков, если заставим их когда- нибудь сказать, что прожили свою жизнь не совсем бесполезно.