О ПРАВЕ, ИЛИ СПРАВЕДЛИВОМ, ДАВШЕМ ИМЯ СПРАВЕДЛИВОСТИ
Прежде всего так как известно, что справедливость названа этим именем потому, что под ним понимается защита чужого права или соблюдение того, что спра&ведливо, стоит труда узнать, что следует подразумевать под этими последними.
Итак, поскольку справедливость придумана для об&щего блага, то, что относится к праву, или справедли&вому, непременно было благом как для общества в це&лом, так и для каждого его члена в отдельности.
А так как всякого человека сама природа побуждает стре&миться к тому, что представляет собой для него благо, то право, или справедливое, должно быть чем-то та&ким, что находится в согласии с природой и называется поэтому естественным.Я не напрасно подчеркиваю это, ибо иногда бывает так, что в обществе предписывается в качестве справед&ливого и правомерного нечто такое, что не служит обще&ственному благу. И так как оно не естественно, или, иначе говоря, противоестественно, то оно лишь в ре&зультате злоупотребления словом может называться справедливым. Ибо то, что содержит в себе истинный принцип естественного права, или справедливости,— то не только предписывается в качестве чего-то полезного и доброго, но и на самом деле представляет собой и то и другое.
Вот почему естественное право или справедливость есть, собственно говоря, не что иное, как опознаватель&ный знак пользы или сама провозглашенная в соответ&ствии с единодушной волей всех людей польза, состоя&щая в том, чтобы люди не обижали друг друга и, таким образом, жили бы в безопасности: а это — благо, к кото&рому побуждает стремиться природа.
Поэтому пользу и благо я принимаю здесь за одно и то же и полагаю, что, для того чтобы что-нибудь было справедливым, или соблюдалось в соответствии с пра&вом, требуются два условия: во-первых, чтобы оно кло&нилось к общей пользе, т. е. служило бы общей безопас&ности; во-вторых, чтобы оно было установлено с согла&сия всего общества.
Ибо никакое постановление не может быть вполне справедливым и не может соблю&даться без общего согласия или общественного договора.Таким образом, каждому из этих двух [факторов] обычно дается название права, или справедливости. Ибо как о пользе самой по себе говорят, что она есть право, которое кому-либо принадлежит или справедливо кому- либо предоставляется и за ним обеспечивается, точно так же это говорят и о договоре или соглашении всего общества, которое в силу этого и называется законом, т. е. как бы постановлением, предписывающим то, что каждому полезно и в отношении каждого справедливо.
И хотя некоторые167 полагают, что справедливое справедливо по самой своей неизменной природе и что законы не творят права, а лишь предписывают то, что также есть право по собственной своей природе, однако дело обстоит иначе, скорее таким образом, как это на&блюдается в отношении всех остальных полезных ве&щей, например относящихся к здоровью и сотен им подобных, которые, будучи полезны одним людям, вред&ны другим и часто поэтому не достигают ни общей, ни частной цели.
В самом деле, так как любая вещь воспринимает&ся — ввиду своей неизменности — всюду, всегда и всеми такой, какова она по своей природе, то я спрашиваю: разве всюду, всегда и всеми считается правом то, что считают таковым указанные мыслители? Разве не дол&жны были бы они видеть, что то, что установлено зако&нами и потому считается законным и справедливым, вовсе не одинаково принято у всех народов без исклю&чения; наоборот, одни народы пренебрегают как чем-то безразличным законами других народов или отвергают их как вредные и несправедливые. А разве нет таких людей, которые считают универсально полезным то, что полезно совсем не для всех, и соответственно высоко ценят то, что далеко не для всех пригодно, если только они считают это полезным для своего общества и во&обще в каком-либо отношении выгодным?
Вот почему в общем можно сказать, что справедливо или имеет природу справедливого то, что полезно, или соответствует тому предварительному понятию справед&ливости, определение которого мы только что дали.
Ибо, в частности, [понятие] справедливого, конечно, различно у разных народностей, поскольку для каждой из них полезны разные вещи: иначе говоря, то, что у одного народа считается справедливым, для другого народа не&справедливо. Таким образом, когда спрашивают: разве право или справедливость не одинаковы для всех? — я отвечаю: в общем, конечно, да, а именно есть какие- то одинаковые полезные правила общежития, однако, в частности, различие как географических, так и других условий, в которых живут разные народы, приводят к тому, что правом не у всех считается одно и то же.Итак, чтобы сделать вывод из сказанного, замечу следующее: то, что на практике оказывается полезным для общественной жизни шщ для участия всех членов общества в том, что считается справедливым,— такие [правила] обладают природой справедливого, если, ко&нечно, они таковы, что приносят пользу всем без исклю&чения. Те же [правила], которым приписывают природу справедливого, но которые на деле не приносят пользы в общественной жизни, не могут считаться обладаю&щими истинной природой права.
С другой стороны, хотя то, что в каком-нибудь обще&стве считается правом, иногда теряет свое полезное действие, все же в том случае, если в иные периоды оно сохраняет это полезное действие и потому соответствует предварительному понятию права, оно для этих перио&дов остается правом, по крайней мере в глазах тех^ кто не дает себя сбить с толку пустой болтовней и умеет рассматривать человеческие дела с более общей точки зрения.
Наконец, там, где при прочих неизменных условиях правила человеческого поведения, которые до того счи&тались справедливыми, стали признаваться не соответ&ствующими предварительному понятию справедли&вого,— такие правила перестают быть правом. Там же, где, наоборот, изменились обстоятельства и правила, ранее провозглашенные правом, перестают быть полез&ными (несомненно, они были справедливыми до тех пор, пока их применение в гражданском общежитии приносило пользу), они одновременно перестают быть правом.