Ответ X
Замечания, вами присланные, показались мне неправильными и слабыми. Они не доказывают ничего, кроме вашей неистощимой плодовитости, предвзятой невосприимчивости в отношении воззрений учителя и механического упорства, с которым вы желаете непременно исходить от взглядов, принятых в школах и в книгах. Сократы, Платоны, Филостраты76 и прочие громкие имена древности смущают и вовеки веков будут смущать ваш мозг. Приходится непрестанно напоминать вам избитую аксиому о том, что amicus Aristoteles, sed magis arnica Veritas77, и все же ничего этим не достигаешь: вы по-прежнему возвращаетесь к вашим книгам и к вашим великим людям, не оставившим, по вашему мнению, ничего нерассмотренным или неоткрытым. Вы очень больны, милейший аббат, и больны, сами того не подозревая!
Надоест также постоянно укорять вас в том, что вы не разумеете воззрений учителя, но тем не менее это так, хотя вы с этим никогда и не согласитесь по причинам, слишком вам известным, по поводу которых вам меня не провести, к каким бы хитростям вы ни прибегали. Откуда вы взяли, будто за вами признается я физическое для того только, чтобы утешить вас в утрате безжалостно отнятого у вас метафизического я? Где вы в сочинении Д. Д. увидели, будто относительное существование не допускает, но мысли автора, даже физического я в собственном смысле слова? Не вы ли сами без всякого основания измыслили, что вам даруется физическое я как оно есть якобы для того, чтобы примирить вас с относительным существованием, столь плохо вами постигнутым? Кто вам сказал, что имматериальные существа могут быть одарены умом и всеми моральными атрибутами, наблюдаемыми у человека? По части открытий у вас, несомненно, редкая проницательность.
Вы, очевидно, путем откровения дошли до того, что единственное бытие составлено, так сказать, из одних отрицательных атрибутов, что бытие, отрицающее все чувственно воспринимаемое и всякое иное бытие, кроме себя самого, является бытием материальным и, больше того, совместимым со столь дорогими вам моральными атрибутами. Вот так схоластическая галиматья! Вы яростно восстаете против абстракций, от них идет ваша злоба на метафизическую истину — и не без основания, ибо вещи, обозначаемые словами: общество, народы, нации, человек, животный род, мир, Вселенная и прочие общие собирательные термины, суть химеры, существующие не в природе, а лишь в головах тех, кто подобными абстракциями забавляется. По-вашему, реально существуют лишь существа простые в строгом смысле слова, индивиды и нераздельные, неделимые и абсолютные. Всякий коллектив существ или частей представляет собою абсурд, измышление поврежденного мозга. Что бы t вы ни говорили, а я все же не могу поверить, чтобы сократы и теофрасты78 были в этом деле столь же умелы, как вы, | ибо у них часто проскальзывают выражения, дающие пород подозревать, что они признают такую же реальность і-за Целым, или целокупностью, как и за составляющими | его частями. Правда, они, подобно вам, допускали существование мировой души, разума, но они, подобно вам, | не ведали того, чего не постигали. Понятия их о физиче- Іском мире и о морали были столь же ошибочны, как и [ваши; они смешивали все воедино. Но вам это гораздо I менее простительно, чем им, так как вы имели то преимущество, что прочли больше книг и посещали школы. Иоэтому-то вы так крепко подкованы по части всех метафизических вопросов, так великолепно владеете своей топографией души, духа, ума, имматериальных субстанций, мира духовного. Для вас доказать сцепление идей частичных, полных и адекватных — сущий пустяк. Особенно вы отличаетесь, когда дело касается раскрытия свойств всякой ученой материи. У вас тогда церемониальным маршем проходят интеллект, ощущение, восприятие, суждение, память — хранительница впечатлений, полученных через чувства и переданных путем ощущений в складочное место мозга, чтобы быть преподнесенными разуму, как только тот появляется с сопутствующей ему свитой: различением, разбором, сравнением, выбором, свободой различия и безразличия и еще сотней других прекрасных вещей, шествие которых замыкает у вас великолепная аристотелева онтология. Как же вам при всей этой редкостной эрудиции не быть глубочайшим и величайшим метафизиком, одним своим дуновением способным развеять в прах все пустые воззрения учителя? А как насчет вашего духовного я? Вот уж что прекрасно, истинная находка! Нужно ли вас спрашивать, что вы под этим я разумеете? Ответ напрашивается сам собою: это то, что не есть ни сущность, ни качество, ни количество. Засим в подкрепление столь ярко пролитого света следуют все моральные свойства, из которых вы составляете различные духовные я. Что ж нам делать? Ставить вам в укор противоречия и чудовищные сопоставления? Но так мы никогда не кончим. Разве не указывали вам тысячу раз, что моральное, взятое в общем, или метаморальное, не есть и не может быть ничем иным, как суммой, результатом взаимоотношений людей в обществе, как, например, справедливость, мудрость, дружба, ненависть, и что, следовательно, моральное составляет часть физического, что, впрочем, очевидно до наглядности? Тем не менее вы упорно продолжаете вводить моральные атрибуты в противоречия вашего духовного мира, в котором не должно быть никакой аналогии с миром материальным или физическим. Как же вы хотите, чтобы вам поверили, будто вы * постигли учителя и разумеете самого себя? Это значило v бы проявить чрезмерную любезность.Увы, милейший аббат, знание и метафизическое суще-j ствование — то же, что и физическое, по той самой при-1 чине, которая доводит вас до воплей протеста. Это трудної переварить такому желудку, как ваш, но тем не менее j остается доказанным, что мы сами и объекты наших ощу*| щений — одно и то же; что мы и все нас окружающее друг друга взаимно составляем. Когда у меня бывает ощущение холода или тепла, я составляюсь или изменяюсь телом или частями, которым дается такое наименование; то же относится к звуковым телам, приводящим в движение окружающий меня воздух, вибрация которого заставляет вибрировать фибры моего мозга, составляющегося тогда из среды, движимой и изменяемой звуковым телом. Таким образом, мы являемся скрипкой — не в том смысле, какой подает вам повод к шуткам, а в том, который вам столь противен, потому что он выше вашего понимания и вашей воли и к тому же не находится и в ваших книгах, у ваших вечных учителей, — смысл этот бесполезно вам здесь дальше пояснять.
Итак, да будет вам одному разрешено существовать независимо от окружающих вас тел. И даже от всей природы, раз всякое составление, как активное, так и пассивное, вам противно. Вы, впрочем, сможете отыскать пресловутую гармонию всех частей, позволяющую миру существовать, и способы добиться ее благосклонности. Ваша теория идей, мыслей и душевных страстей весьма любопытна, найти ее можно всюду: это материал готовый, повторить его ничего не стоит, лишь бы уметь, как вы, нанизывать фразы. А затем — как сладко, как утешительно только и ссылаться на авторитеты в споре о чистом разуме!Все существа, обладающие общими свойствами, в этом отношении походят одно на другое и по численности являются одинаковыми в массе, объединяющей их, потому что в таком случае не принимаются во внимание атрибуты, точнее их определяющие и отличающие одно от другого. Все индивиды имеют то общее, что все они являются частями Целого, которое они составляют. Рассматривая их в этом общем, или метафизическом, аспекте, о них можно с основанием сказать, что численно они лишь одно. Ваше расчленение объектов на частичные идеи U высшей степени легкомысленно. Всякая идея цельна, и, цоскольку она представляет объект, отображением которого она является, она не является ничем по отношению к другим объектам, которые она не рассматривает и представлением которых не является. Впрочем, сравнение это ! нисколько не подходит к предложению, которое вы якобы [опровергаете, так как в нем дело нимало не идет о вещах, ^рассматриваемых частично. Что же вы хотите сказать вашей сущностью, отличающейся от сущности учителя? Так как вы имеете в виду не метафизику, то ясно, что вы говорите лишь о вашем остроумии.
Воззрения учителя примиряют все системы материалистов и теистов именно тем, что восстанавливают порядок там, где было смятение, ставя каждую вещь на надлежащее место, возвращая универсальному отрицательному бытию все его отрицательные атрибуты, а универсальному положительному бытию — положительные атрибуты.
И материалисты, и теисты до такой степени все это перепутали, что перестали понимать друг друга и даже самих себя, — что и вы делаете с утра до вечера, сами того же не подозревая. Спиноза с первого шага разбивает себя, устанавливая в качестве основного начала, базиса всей системы, бесконечно модифицируемую субстанцию. Он не увидел того, что бесконечное и модификация влекут за собою противоречия, что они несовместимы между собою и необходимо друг друга исключают. Бесконечное есть бытие в себе, отрицающее все чувственно воспринимаемое, всякое отношение, а следовательно, и модификацию. Конечное, бытие относительное, есть модус и субъект, оно не модифицируемо и не модификация, что может быть присуще лишь существам физическим, или частным.Из этого ложного начала и проистекают все нелепости, все грубые и непостижимые ошибки материалистов и их главы Спинозы. Теисты, вы и ваши великие гении древности и современности следуете тем же путем — тащите за собою это чудовищное соединение положительных и отрицательных моральных атрибутов, чтобы образовать призраки якобы духовные и умственные, бесконечно мудрые и верховные существа, которые вы дергаете, точно марионетки, для забавы глупцов и для обмана самих себя. Вы все вместе с Кларком79, Локком, Декартом, Ньютоном, один поддерживая другого, что вы открыли? Что вы объяснили всеми этими бесконечно правильными и мудрыми построениями? Ничего решительно, и так оно и должно быть, раз вы сами себя не понимаете. Пристало ли вам вопить по поводу абстракций, сидя по горло в вашем мире духовном, умственном, имматериальном и управляемом существом универсальным, моральным, которое в конечном счете есть тот же человек, только ростом в пятнадцать или двадцать футов!
Вот мы и подошли наконец к человеку, этому изумительному существу, чуду Вселенной, царю природы, деспоту и тирану всех царств — животного, растительного и минерального, к этому загадочному феномену, вот уже более шести тысячелетий задающему работу мозгам всех своих знаменитых собратий.
Мне, аббат, весьма по вкусу пришелся неподдающийся определению ваш выпад по адресу учителя за то, что он не стыдится выдавать самого человека за причину и источник происхождения человека, как и все низшие животные произошли одни от других. Что за грубость! Какая бестактность! Что за невежливость со стороны метафизического умозрения — подобным образом проституировать достоинство земного монарха, смешивая его со всем, что существует, со всем, что дышит! Простота «Мещанина в дворянстве» 80 здесь лучше всего проявляется, хотя шутка эта здесь и неуместна. Ведь когда Диоген81 оставлял своего ближнего под афинскими портиками, он ясно понимал, что делал, и знал это много лучше, чем Сократ. Я тоже присоединяюсь к вашему мнению и думаю, что грубая и слепая причина не может быть причиной человека, и если не бояться противоречия, то очевидно становится, что человек, это тупое, грубое, материальное и уродливое животное, не может дать существование человеку, этому другому животному — умному, ловкому, ученому, трудолюбивому, мыслящему, рассуждающему, аргументирующему. Гораздо приличнее будет, если производить столь изысканное животное, которое одинаково ввергает в изумление апатома и философа своим чистым и сильным духом в соединении с бесконечно целомудренным и бесконечно плодовитым высшим разумом. О, я всецело за это! Вот что называется чистой работой! Пусть мировая мудрость сопрягается с существом универсальным, бесконечным и моральным — вот происхождение, достойное человека, сохраняющее за ним все его прекрасные качества, все его прерогативы, и в особенности его право первенствовать над всей природой, существующей исключительно для него, конечной целью которой он является. Вы, милый мой аббат, рассуждаете точно ангел, точно субстанциальная форма! Право, да здравствует схоластика и школа! Да здравствуют книги и те, кто еще находит в себе достаточно мужества, чтобы книги сочинять и читать! Только в славных этих источ- никах и возможно почерпнуть точные понятия о ходе великого и безмерного механизма Вселенной.Анафема, тысячу раз анафема воззрениям учителя, дающим истинное определение бытия универсального, бесконечного, безмерного, независимого, безотносительного и соединяющего в себе все отрицательные атрибуты, определяющие универсальное метафизическое бытие, составленное изо всех положительных атрибутов, представляющего собою в общем все то, что существа представляют собою в частном, а именно: первопричину, первое следствие, копечное, большее и меньшее следствие, конечное, большее и меньшее во всех отношениях. Анафема воззрениям, устанавливающим истинное представление, какое надлежит иметь о моральном и о моральных атрибутах, не тем, кто их наудачу кидает в царство или в мир духов, как вы столь хорошо и удачно делаете, а тем, кто восходит к их подлинному источнику — к отношениям и соглашениям человека в обществе, составляющим часть физического мира. Анафема воззрениям, осмеливающимся выводить происхождение существ из них самих или из природы, различной лишь по своим формам, да и то лишь по отношению к нам, видящим вещи только в малом масштабе, частично, будучи сами существами частными, ибо Природа, Целое, чувственно воспринимаемое, универсальное метафизическое бытие всегда одно и то же. Все в нем взаимно слагается и разлагается приливом и отливом действия и противодействия всех частей одних по отношению к другим. Оно есть лицо, форма, модальность, случай, возможность, подобно тому как оно есть и субъект, субстанция, субстрат — это столь любезное для вас слово. Анафема воззрениям, положившим конец всем пресловутым и бесплодным спорам софистов о первопричине, о бесконечном и конечном, о времени и вечности, о происхождении добра и зла, которое чисто морально и связано, очевидно, с возникновением состояния законов, а следовательно, и нашего общественного состояния, о религиях, о культах и о нравах.
Вот примерно все зло, в котором вы столь рассудительно укоряете нелепые воззрения учителя.
Наиболее умеренное решение, милейший аббат, какое я могу вынести по поводу ваших последних замечаний, являющихся вашим объяснением об окончательном рас- * хождении с учителем (с которым вы прощаетесь не!
I
448 I
очень-то учтиво), таково: вы кажетесь мне, более чем когда-либо, далеким от его воззрений. А если вы принимаете как обиду не раз повторявшийся вам упрек в том, что вы его не понимаете, то нельзя все же не сказать вам, что вы его понимаете не так, как он сам себя понимает и как его надлежит понимать, и что все ваши писания за три года не что иное, как трата времени, чернил и бумаги. Единственное, что возможно вам зачесть в заслугу при этом поражении, — это любезность, с которой вы соглашались на поединок, столь неприятный для того, кто в нем не видит толку. Если нам с учителем и доводилось подчас пересмеиваться, подобно вашим римским авгурам, то случалось это по поводу комического зрелища, представляемого не лишенным ума и талантов человеком, вынужденным бороться и разбиваться о самые простейшие воззрения.
О miseras hominum mentes!82
ПРИЛОЖЕНИЕ