Ответ
Я соскучился по вас, дорогой мой философ, и очень рад, что получил от вас весть и знак вашей памяти обо мне.
Мне несколько лучше, чем минувшей зимой, но еще недостаточно хорошо, чтобы я мог пуститься в путь. Хотя путь этот и должен завести меня в незнакомые края, но все же, полагаю, не так далеко, как вы говорите5а*. Итак, если не случится какое-либо чудо, на которое я не очень-то рассчитываю, мне хотя и с сожалением, но приходится отказаться от удовольствия, какое я надеялся получить от свидания с вами.Совершенно верно, что я отдал в печать сборник мечтаний о воспитании22, который, по слухам, должен вскоре выйти. Но сборник этот составлен уже давно, очень давно, даже рукопись его была не в моих руках, когда вы мне впервые написали. Теперь она уже свыше года находится в руках издателя. Так же обстоит дело и с небольшим трактатом об «Общественном договоре» 23, который я также отдал печатать в Голландии и который должен был выйти в свет до книжки о воспитании. Но о нем я ничего не слыхал и не знаю, что с ним сталось. Мало этим и озабочен, так как, сказать вам по правде, оба эти сочинения много хуже других. Я не желал бы, чтобы к ним подошли с точки зрения вашей философии[99]*, и, быть может, я бы их так и не опубликовал, если бы печальное мое состояние не заставляло меня извлекать выгоду изо всего, что должно бы остаться у меня в портфеле.
Впрочем, мне неизвестно, что это за издание в пяти томах24, о котором вы говорите. Я до настоящего времени не составлял и не видел никакого собрания моих сочинений. Но если я еще буду жив, то предполагаю года через два или три выпустить одно-единственное издание, все по той же причине, о какой я только что упомянул. А после этого, ручаюсь вам, что бы ни случилось, публика обо мне больше не услышит.
Впрочем, вот уже скоро три года, как я не беру пера в руки, и теперь, тверже, чем когда-либо, решил никогда больше в жизни к нему не прикасаться.Прощайте, дорогой мой философ! Хотя я теперь не больше как простой обыватель, но любовь к заслугам и талантам сохраню навсегда. Не оставляйте меня своей дружбой в память того, что ее ко мне обратило, и подавайте мне время от времени о себе весть.
Остаюсь, милостивый государь, и пр. и пр.
Ж. Ж. Руссо
Ответы г-на де Вольтера на три обоснованные попытки, сделанные г-ном маркизом де Вуайе, чтобы вызвать у него интерес к моим размышлениям
Ответ I
Фернейский замок, октября 12-го 1770 г.
Милостивый государь,
я нимало не удивляюсь тому, что почтмейстер, подобный вам, задает такую гонку автору «Системы природы» 25. Мне кажется, что французские почтмейстеры весьма остроумны. Вы пометили свое письмо: «из замка Шантелу» 26, а там, как известно, остроумия больше, чем где бы то ни было. Впрочем, то же относится и к Орм- скому замку, где, помнится, я провел очень приятные дни.
Когда я имел честь представиться вам в Кольмаре, я не знал, что вы философ, а между тем вы именно философ, и хорошего толка. Я не сопоставляю себя с вами, так как я умею только сомневаться. Вы, конечно, помните некоего Симонида, у которого царь Гиерон27 спрашивал, что он обо всем этом думает? А тот потребовал для ответа сначала два месяца, затем четыре, затем восемь и, все удваивая сроки, так и помер, не составив себе мнения[100]*.
Истины все же существуют. Быть может, одна из них — полагать, что все пойдет своим порядком, каких бы воззрений люди ни придерживались — или делали вид, что придерживаются, — относительно бога, души, творения, вечности материи, необходимости, свободы, откровения, чудес и пр. Все это не поможет уплатить повинности или восстановить Индийскую компанию. О потустороннем мире рассуждать будут всегда, но в здешнем всегда будет «спасайся, кто может».
Сочинение, присылкой которого вы меня почтили, внушает мне великое уважение к его автору и большое сожаление по поводу того, что я нахожусь от него так дале- ко[101]*. Мой преклонный возраст и болезни не позволяют мне надеяться на то, что мы с ним еще свидимся, но до последнего мгновения моей жизни я буду почтительно предан ему и всему его дому.
Вольтер