Ответ
с Совесть могла бы стать религией в смысле философов, которые хотят, чтобы естественная религия существовала, — в этом нет сомнения.
Но если этот закон, правильно понятый, исключает эту религию, как мог бы он вытекать из этой религии? И все же это так — могут сказать эти философы в том смысле, в каком ее понимаем мы. Но, отвечу я им, вы в этом самом смысле кладете в его основу принцип «не делать другому того, чего мы не желали бы, чтоб делали нам». И вы увидите, что строгое соблюдение этого принципа — который у меня только следствие —в состоянии законов божеских и человеческих невозможно и, следовательно, естественный закон исключает естественную религию, даже в том двусмысленном значении, в каком понимаете вы этот закон.d Я ссылаюсь на этого автора, потому что намерен оспаривать его непосредственно: его книга плоха. Но это не мешает тому, что в ней находишь несколько истин.
е Представим себе человека, перешедшего из состояния дикости в общественное состояние, тогда не будет сомнений, что сознание добра и зла могло у него возникнуть только из общественного состояния, только из состояния законов.
гт
кости и образующих наше общественное состояние. Пусть авторитет сколь угодно утверждает противное: там, где говорит разум, авторитет ничто [66].
Нам необходимо были нужны позитивные законы, чтобы иметь понятие о справедливом и несправедливом, о моральном добре и зле; и только посредством этого понятия у нас могло возникнуть понятие о боге воздающем и отмщающем. Если эти законы некогда были провозглашены богом (что, повторяю я, является абсурдом), то понятия о справедливом и несправедливом и о воздающем и отмщающем боге не могли существовать одно без другого.
Но если эти законы созданы людьми, как они и созданы в действительности, то первое из этих понятий предшествовало второму, явившемуся ему на поддержку. Оно и было следствием закона, созданного одним человеком для другого, ибо этот закон, из которого вытекало, что благом будет соблюдать его, а злом — не соблюдать, сам по себе с необходимостью создавал понятие о добре и зле, о справедливом и несправедливомf. То же произошло бы с законом, исходящим от бога, если предположить такой абсурдный факт; и отсюда следует, что древо познания добра и зла не что иное, как этот закон, сам по себе породивший познание добра и зла.Как раз наоборот сказал об этом некий доктор Сорбонны[67]: понятие добра и зла, справедливого и несправедливого является принципом позитивных законов, без чего эти законы не обязывали бы совесть и основывались бы на праве сильного.
Какая пощечина разуму наносится этим доктором! А чем он ему ее наносит? Да тем, что не хочет признавать, что именно право сильного и лежит в основе позитивных законов. Как будто эти законы имеют другую основу, даже если считать их проявлением бога! Из права сильного он извлекает печальные последствия; то же делаю и я, видящий мир как он есть. Поэтому-то я с доказательствами в руках пытаюсь уничтожить это право, то есть уничтожить состояние законов, чтобы заменить его состоянием нравов, или морального естественного закона. Я еще вернусь к этому доктору, чтобы показать, что в Сорбонне о глубоких вопросах рассуждают не лучше, чем в других местах.
Вопрос IV
А смогли бы законы создать у нас понятие справедливого и несправедливого, морального блага и зла, если бы не нашли начертанного в наших душах предшествующего принципа — справедливо подчиняться закону, исходящему от того, кто имеет право его предписать?
Ответ
Конечно, могли, раз только они и создали у нас это понятие. Но этот мнимый предшествующий принцип никогда не мог быть ничем иным, как только последующим и последовательным принципом уже существующего закона.
Только закон мог привести нас к познанию того, что такое закон, породить идею законодателя, научить нас судить о его праве и решать, справедливо ли подчиняться закону или нет; следовательно, он один мог дать нам принцип, объектом которого он и является, будучи объективированным принципом.
Именно посредством закона мы стоим под законом, мы подчиняемся законам; и поскольку мы находимся под законом, постольку мы и можем судить, справедливо ли или нет подчиняться закону.Вопрос V
Что же, всякое понятие о моральном законе, о справедливом и несправедливом, о моральном добре и зле и — как следствие — о существе, награждающем и карающем, могло быть только приобретенным понятием?
Ответ
Да! И даже нелепо предположить, что мы были созданы под властью закона, ибо даже в этом случае понятие о законее могло сложиться у нас только под влия-
є С понятием о моральном законе — законе, свойственном только человеку или любому другому виду животных, живущих в обществе, — дело обстоит иначе, чем с понятием о метафизическом законе — законе, свойственном всем существам; это — понятие врожденное, всеобщее в природе. А то понятие может быть только приобретенным, свойственным только состоянию законов.
ниєм данных и преподанных законов. Необходимо было, чтобы человек находился под властью закона, для того, чтобы у него возникла идея справедливости и, следовательно, возник принцип — справедливо подчиняться закону, исходящему от того, кто имеет право его навязать. Способность породить эту идею у человека, несомненно, была; но не сама эта идея, потому что для того, чтобы она у него возникла, необходимо, чтобы закон ему дал ее, и закон ему ее преподал. Напрасно даже был бы он сотворен под властью закона (что абсурдно), если бы за- кон не был ему известен из того или другого закона: никогда не существовало бы закона, не будь частных законов, образующих коллективную сущность.
Вопрос VI
Отрицать в человеке врожденную идею справедливости — не означает ли это выступить против заложенных в нас принципов?