ОТВЕТ
Не может быть также сравнения между шаганием и мышлением: ведь шагание обычно означает лишь акт, как таковой, между тем как мышление иногда означает акт, иногда способность, а иногда и вещь, коей эта спо&собность присуща.
И я вовсе не говорю, будто умопостигающая вещь и умопостижение, а также и сам интеллект — это одно и то же, когда интеллект берется в значении способности: одним и тем же это будет лишь в случае, когда интеллект обозначает самое умопостигающую вещь.
Но я охотно признаю, что для обозначения вещи, или субстанции, из которой я стремился устранить все то, что к ней как к та&ковой не относится, я использовал предельно абстрактные слова, в то время как наш философ употребляет для обоз&начения этой мыслящей вещи по возможности более кон&кретные наименования — субъект, материя, телодабы не допустить ее отчуждения от тела.Я не опасаюсь, что этот метод объединения множества вещей покажется кому-либо более пригодным для отыска&ния истины, нежели мой, следуя которому я сколько возможно тщательнее различаю между собой отдельные вещи. Но оставим в покое слова и перейдем к существу дела.
Может статься, говорит он, что мыслящая вещь — это нечто телесное: противоположное принято автором, но не доказано. Однако я отнюдь не принимаю противополож&ное и ни в коей мере не пользуюсь им как основоположе&нием; напротив, я оставил здесь полную неопределенность вплоть до «Шестого размышления», где я это положение доказываю.
Далее, он правильно отмечает, что мы не можем вос&принимать ни один акт вне соответствующего субъекта — например, мышление без мыслящей вещи, поскольку то, что мыслит, не может считаться ничем.
Однако он без всякого основания, вопреки принятому способу выражения и всякой логике, добавляет: отсюда, по-видимому, сле&дует, что мыслящая вещь есть нечто телесное; ведь субъ&екты любого акта, как кажется, могут быть осмыслены лишь в телесном облике, иначе говоря, их можно пред&ставить себе лишь в виде субстанции (или даже, если угодно, в виде материи — в метафизическом смысле этого слова),— но из этого не следует, что они осмысливаются как тела.Однако у логиков, да и у всех людей принято говорить о двух видах субстанций — духовных и телесных. На при&мере воска я хотел только показать, что цвет, твердость и очертания не принадлежат к формальному содержа&нию воска как такового. Но я не писал здесь о формаль&ном содержании ума, ни, тем более, о формальном со&держании тела.
То, что философ утверждает здесь, будто одно мышле&ние не может быть субъектом другого, не имеет отноше&ния к делу. Кто, кроме него, когда-либо додумался до этого? Вот в немногих словах суть вопроса: достоверно известно, что не может быть мышления без мыслящей вещи и вообще никакого акта или акциденции без суб&станции, коей они присущи. Но так как мы не познаем субстанцию непосредственно через нее самое, а лишь постольку, поскольку она есть субъект неких актов, весьма разумно и согласно с обычаем называть различными име&нами те субстанции, кои мы признаем субъектами раз&личных актов или акциденций, дабы позднее мы могли также разобраться, означают ли эти различные имена различные вещи или одну и ту же. Существуют, однако, некоторые акты, кои мы именуем телесными — такие, как величина, очертания, движение и все прочее, что нельзя мыслить без местной протяженности: субстанции, коим присущи эти акты, мы именуем телами; и нельзя себе представить одну субстанцию, которая была бы субъ&ектом очертаний, другую — как субъект местного дви&жения и т. д., ибо все упомянутые состояния объемлет одно общее понятие протяженности. Но существуют и дру&гие акты, кои мы именуем мыслительными (постижение, желание, воображение, ощущение и т. д.), ибо все они охватываются общим понятием мышления, восприятия или сознания. Субстанцию, коей они присущи, мы называем мыслящей вещью, умом или еще каким-либо именем — лишь бы не спутать ее с телесной субстанцией, потому что мыслительные акты не имеют ничего общего с те&лесными и мышление — общее понятие для всех мысли&тельных актов — во всех отношениях отлично от протя&женности — общего понятия для всех телесных актов. Теперь, после того как мы составили себе два различных понятия относительно указанных двух субстанций, на ос&нове сказанного в «Шестом размышлении» легко понять, одна и та же это субстанция или две между собой раз&личные.