§12. Отсутствие смысла (Unsinn) и бессмыслица (Widersinn)
Закономерные несовместимости, к которым привело нас изучение синкатегорематиков, нужно, естественно, хорошо отличать от тех других, которые иллюстрирует пример круглый квад-
рат.
Как я уже подчеркивал в I Исследовании, нельзя смешивать лишенное смысла (отсутствие смысла) (dasSinnlose (dasUnsinnige)) с абсурдным (Осмысленным) (dasWidersinnige), которое точно так же любятназывать, преувеличивая, лишенным смысла, хотя оно скорее составляет частичную область осмысленного. Сочетание круглый квадрат дает поистине единое значение, которое имеет свой способ «существования»(«Existenz»), бытия в «мире» идеальных значений. Однако аподиктическая очевидность состоит в том, что существующему значению не может соответствовать какой-либо существующий предмет. Если мы говорим, напротив, круглый или, человек и есть и т. п., то вообще не существуют значения, которые соответствовали быэтим сочетаниям как их выраженный смысл. Эти взаимно упорядоченные слова вызывают в нас, правда, опосредствованное представление определенного, выраженного посредством них значения, но одновременно у нас есть аподиктическая очевидность, что такое значение не может существовать, что такие и таким образом соединенные части значения несовместимы в одном едином значении. Само это опосредствованное представление мы не захотим принимать в расчет как значение этого комплекса слов. В своей нормальной функциивыражение вызывает значение; там же, где понимание не состоялось, выражение влечет за собой, благодаря, например, своему чувственному сходству со значимыми, соответственно, понятными выражениями, опосредствованное представление «определенного», относящегося сюда значения, тогда как именно значения и недосчитываются.Таким образом, различие обоих видов несовместимости ясно. В одном случае частичные значения не уживаются в единстве значения потому, что затронута предметность, или истина целостного значения.
Предмет (например, вещь, положение дел), в котором объединяется все то, что единое значение представляет в единстве как ему присущее, в силу «неуживчивых» друг с другом значений не существует и не может существовать; но само значение существует. Имена, как деревянное железо и круглый квадрат, или утверждения, как все квадраты имеют 5 углов, такие же полноценные имена, соответственно, утверждения, как и любые другие. В другом случае сама возможность единого значения несовместима с тем, чтобы в ней сосуществовали определенные частичные значения. Мы обладаем тогда только косвенным представлением, нацеленным на синтез таких частичных значений, и при этом одновременно осознанием того, что такому представлению никогда не соответствует предмет, т. е. что значение этого типа, как оно здесь интендировано, не может существовать. Здесь суждение о несовместимости касается представлений, там— предметов, здесь в единство суждения входят {представления о
представлениях(VorstellungenvonVorstellungen)}[165], там— простые представления.
Рассмотренные здесь априорные несовместимости, а с другойстороны, совместимости и, соответственно, относящиеся к ним закономерности соединения значений находят свое граммати- 5 чес кое выражение, по меньшей мере частично, в правилах, управляющих грамматическим сочетанием частей речи. Если мы спрашиваем о тех основаниях, по которым наш язык позволяет одни соединения, а другие воспрещает, то в значительной степени, разумеется, здесь возможна отсылка к языковым привычкам ю случайного характера и вообще к [тем или иным] фактам в эволюции языка, которая в одной языковой общности осуществляется так, а в другой— иначе. Однако, с другой стороны, мы наталкиваемся на существенное различие самостоятельных и несамостоятельных значений, так же как на внутренне при этом взаимосвя- 15 занные априорные законы соединения значений и преобразования значений, законы, которые более или менее отчетливо должны обнаруживаться в каждом развитом языке— в грамматическом учении о формах и в определенном присущем ему классе НЄСОВМЄСТИМОСТЄЙ.20
§13.
Законы комплекса значений и чисто логико- грамматические законы
Задача развитой науки о значениях состояла бы теперь в том, 25 чтобы исследовать сущностно закономерное строение значений и коренящихся в нем законов соединения значений и модификаций значений и свести их к минимальному числу независимых элементарных законов. Само собой понятно, что для этого было бы необходимо выявить вначале первичные конфигурации значений и их внутренние структуры и в связи с этим установить чистые категории значений, которые полагают в этих законах границы смысла и объема неопределенностей(derUnbestimmten) (или переменных в том смысле, который является точной аналогией математического). Чего достигают формальные законы со единения, может до некоторой степени прояснить арифметика. Существуют определенные формы синтеза, согласно которым, будь это вообще или только при определенных данных условиях, из двух чисел возникают новые числа. «Прямые операции»а + в, ав, а6 и т. д. дают в результате числа неограниченным об- 40 разом, «инверсии» а - в, а/в, в Уд, Hogа и т. д. — только при определенных ограничениях. То, что это обстоит таким обра-
зом, должно быть каждый раз установлено посредством экзистенциального утверждения, или, лучше сказать, посредством экзистенциального закона, и по возможности должно быть доказано исходя из первичных аксиом. Уже из того немногого, что мы могли до сих пор обрисовать, ясно, что и в области значений имеют место подобные законы, а именно касающиеся существования или несуществования значений, и что в [рамках] этих законов значения не являются свободными переменными, но ограничиваются объемом тех или иных категорий, которые имеют свое основание в том, какова природа области значений.
{В чистой логике значений, высшая цель которой заключается в законах предметной значимости значений (Geltung der Bedeutungen), в той степени, в какой такая значимость обусловлена чистой формой значений, учение о сущностном строении значений и о законах их формообразований образует необходимый фундамент.
Традиционная логика дает отдельные, имеющие к этому отношение подходы в учениях о понятии и суждении, однако без осознания общей цели, которая должна быть поставлена исходя из чистой идеи значения. Очевидно, что учение об элементарных структурах и конкретных формообразованиях «суждений» — и это должно теперь быть понято как «утверждений» — включает в себя все учение о формах значений, поскольку каждая конкретная видовая форма значений или [сама] есть утверждение, или входит в утверждение как возможный член. Следует постоянно обращать внимание на то, чтобы в том смысле, в каком в чистой логике как таковой соблюдается исключение «материи познания» («Erkenntnismaterie»), оставалось бы исключенным все то, что могло бы придать формам значений (типам, видовым формам) определенное отношение к предметно-содержательным (sachhaltig) сферам бытия. Повсюду предметно-содержательные понятия (даже наиболее общие, такие как физическая вещь, пространственное, психическое и т. д.) предполагают неопределенно общие представления о предметно-содержательном вообще, и все же [представления] четко определенной категории значений (например, номинативное, адъективное, пропозициональное значение).Таким образом, в чисто логическом учении о формах значений речь идет прежде всего о первичных формах, которые в результате следует установить в пределах только что описанной чистоты. При более детальной разработке нужно было бы зафиксировать п е р в и ч н ы е формы самостоятельных значений, полных утверждений вместе с их имманент-
ными членениями и структурами этих членений. Далее — первичные формы усложнений и модификаций, которые допускают различные категории возможных членов в соответствии с их сущностью (причем нужно отметить, что и полные утверждения могут стать членами в других 5 утверждениях). Затем речь идет}[166] о систематическом обзоре неограниченного многообразия дальнейших форм, которые могут быть выведены посредством продолжающихся усложнений или модификаций.
Естественно, эти устанавливаемые формы lt;lt;имеют силу» ю («gtiltig»); это означает здесь, что это суть формы, которые— существуя как значения— при любых особенностях дают действительно существующие значения.
Таким образом, каждой первичной форме принадлежит одновременно определенный априорный экзистенциальный закон, isкоторый выражает то, что любое соединение значений, которое следует такой форме, также действительно дает единое значение, если только термины [этого вывода] (неопределенности(dieUnbestimmten), переменные этой формы) принадлежат определенным категориям значений. Что касается дедукции выве- 20 денных форм, то она будет одновременно дедукцией их правомерности(Giiltigkeit); таким образом, и к этим формам должны относиться экзистенциальные законы, которые, однако, дедуцированы из законов первичных форм.Например, двум номинативным значениям М и Nпринад- 25 лежит первичная форма соединения М и N,подчиняющаяся закону, согласно которому результат соединения снова есть значение той же самой категории. Подобный закон существует и тогда, когда мы возьмем вместо номинативных значений значения других категорий, например пропозициональные илизоадъективные. Любые два утверждения, соединенные в формеМ и Nyснова дают утверждение, два прилагательных— снова q3 прилагательное (снова некоторое значение, которое может вы- |ступать как комплексный, но единый атрибут или предикат). іИ опять-таки, к любым утверждениям М и N относятся первич- 35 ^ ные формы соединений— если Mf то Ny М или N— такого рода, что результат снова есть утверждение. Если некоторому номи- Я нативному значению Sи некоторому адъективному значению р § принадлежат первичная форма Sp(например, красный дом), тоSрезультатом закономерно будет новое значение категориино-
минативного значения. Мы могли бы привести еще много примеров первичных форм соединения. Следует обратить внимание на все относящиеся сюда высказывания, в которых выражаются законы [в том аспекте], что мы, устанавливая такие категориальные идеи, как утверждение у номинативное у адъективное представление и т. д., которые дают определенность переменным в этих законах, абстрагируемся от изменяющихся синтаксических форм, которые в данном случае и каким-либо определенным образом с необходимостью относятся к таким значениям.
Мы говорим о том же самом имени, стоит ли оно на месте субъекта или в функции соответствующего объекта, о том же самом прилагательном, функционирует ли оно предикативно или атрибутивно, о том же самом утверждении, является ли оно самостоятельным утверждением (freier Satz) или же соединительным или разделительным утверждением, антецедентом или консеквентом условного утверждения или же членом, который стоит на том или ином месте в каком-либо пропозиционально комплексном утверждении. При этом получает определенность то, о чем часто говорят, но никогда научно не проясняют в традиционной логике, когда говорят о «терминах» («Termini»). В формально-логических законах, которые попадают в ее поле зрения[167], и точно так же в наших структурных законах такие «Termini» функционируют как переменные (Variable), и категории, определяющие границы сферы вариабельности, суть категории терминов. Научная фиксация этих категорий — это, очевидно, одна из первых задач нашего учения о формах.Если теперь в выделенные первичные формы последовательно и опять-таки [в отношении] некоторого простого термина подставлять соединение как раз этих форм и при этом постоянно применять первичный экзистенциональный закон, то получаются новые, каким угодно сложным образом вложенные друг в друга формы, правомерность (Gultigkeit) которых дедуктивно удостоверена. Например, для конъюнктивного соединения утверждений
(MuN)uP; (MuN)u(PuQ); [(MuN)uP] uQ и т. д., точно так же для дизъюнктивного или условного соединения утверждений и для прочих способов соединения любых категорий значений. Понятно сразу же, что усложнения, если иметь возможность обозревать все комбинации, продолжаются in infinitum, что каждая новая форма остается привязанной
к той же самой категории значения как к сфере вариабельности своих терминов и что, пока [границы] этой сферы соблюдаются, все надлежащим образом формирующиеся в ней соединения значений с необходимостью существуют, т. е. должны представлять некоторый единый смысл. Видно также, что соответствую- 5 щие экзистенциальные утверждения суть само собой понятные дедуктивные следствия утверждения, относящегося к первичной форме. Мы можем, очевидно, произвольно варьируя, вместо того чтобы применять одну и ту же форму соединения, использовать в пределах, которые допускает закон, различные формы соеди- ю нения, комбинируя и конструируя, и, таким образом, мыслить бесконечность закономерно созданных усложненных форм. Когда мы осознанно формулируем {это положение вещей (diese Sachlagen)}279, мы обретаем способность усматривать априорное строение (Konstitution) области значений со is стороны всех тех форм, которые имеют в основных формах свой априорный источник.
И естественно, это усмотрение и в конечном итоге всеохватывающее усмотрение формального строения всей области значений есть единственная цель подобных исследований. Было бы 20 неразумно связывать с формулировкой типов значений и принадлежащих им экзистенциальных законов надежду на то, чтобы при этом приобрести также практически значимые правила относительно комплекса значений, соответственно, относительно грамматического комплекса выражений. Искушения отступить 25 от линии [грамматически] правильного здесь нет, следовательно, нет никакого практического интереса научно определять эту линию. Отсутствие смысла (Unsinn) настолько непосредственно бросается в глаза при любом отклонении от нормальных форм, что мы едва ли можем поддаться на такие отклонения зо в практике мышления и речи. Тем значительнее теоретический интерес, который связан с систематическим исследованием всех q возможных форм значений и первичных структур. Речь ведь идет, точнее выражаясь, об усмотрении, что все возможные значения вообще подчиняются некоторой устойчивой типике категориаль- 35 ных структур, a priori предначертанной в общей идее значения, и что в области значений господствует априорная закономерность, согласно которой все возможные формы конкретных ви дов (Gestaltungen) находятся в систематической зависимости от о небольшого числа первичных форм, установленных посредством 40 экзистенциальных законов, из которых они могут быть поэтому выведены с помощью чистого конструирования. Благодаря этой закономерности, ибо она есть априорная и
А: {эти тривиальности}.
категориальная, нами осознается научным образом основная и главная часть строения «теоретического разума».
Добавление. Выше я говорил об усложнении и модификации. В самом деле, выделяемой сфере принадлежат и закономерности модификации. То, что имеется в виду, объясняет вышерассмотренная аналогия с suppositio materialis. Другие примеры дают совсем не легко проясняемые различия в функции связности {(априорных синтаксисов)}, когда, например, имя, [функционирующее как] субъект (Subjektname), переносится на место объекта, т. е. различия, которые, многократно смешанные с эмпирическими, вливаются в падежные формы и вообще в грамматически синтаксические формы. Сюда же относится и различие между атрибутивной и предикативной функцией адъективных значений и тому подобное[168].