§ 23. Осмысленные высказывания о внимании относятся ко всей сфере мышления, а не только к сфере созерцания
Общий смысл высказываний об актах внимания так мало 15 требует «содержаний» в психологическом смысле (как предметов, которые мы замечаем), что он выходит за пределы сферы созерцания и охватывает всю сферу мышления.
При этом безразлично, каким образом протекает мышление — функционирует ли оно созерцательно или чисто символически. Если мы 2о теоретически занимаемся культурой Ренессанса, древней философией, развитием астрономических представлений, эллиптическими функциямиу кривыми п-ного порядка, законами алгебраических операций и т. д.у то мы на все это направляем внимание. Если мы осуществляем мысль формы какое-либо А, то мы 25 направляем внимание именно на какое-либо А, а не на это наличное. Если наше суждение имеет форму все А суть 5, то наше внимание направлено на это универсальное положение дел, речь идет о всеобщности, а не о той или иной единичности. И так везде. Конечно, каждая мысль, или, по крайней мере, непротиворе- зо чивая, может стать интуитивной, когда она надстраивается определенным образом над «соответствующим» созерцанием. Однако направленность внимания, осуществляемая на его основе, на основе внутренней или внешней чувственности, не может означать направленность внимания на феноменологическое со- 35 держание этого созерцания, и так же мало — на являющийся в нем предмет. Что-либо определенное или что-либо произвольное у все или каждоеу uf илиу nef если и то и т. п. не есть нечто, обнаруживаемое в предмете фундирующего чувственного созерцания, это не есть нечто, что можно ощущать или даже внеш- 40 ним образом изображать и рисовать. Естественно, всему этому соответствуют определенные акты; слова имеют ведь свои значения, понимая их, мы осуществляем определенные формы, которые принадлежат предметной интенции. Однако не эти акты суть объективное (das Objektive), которое мы подразумеваем, 45 это ведь сами акты, подразумевающие [объективное] (акты
представления), они становятся предметными в психологической рефлексии.
Объективное, которое подразумевается в акте (Das Objektive des Meinens), есть, смотря по обстоятельствам, универсальное положение дел все А суть В, общее — A (in specie) естъ В, неопределенно сингулярное — какое-либо А есть В. Ни созерцание единичного, которое, например, сопровождает мыслительные представления, фундируя очевидность, ни типологические свойства актов, которые формируют созерцание или осуществляются интуитивно в сформированном, но мыслительные объекты, ставшие на такой основе в осуществлении актов «разумно-по- нятными», объекты и положения дел, схваченные так- то и так-то в мышлении, есть то, на что мы направляем внимание. И естественно, «абстрагирование», в котором мы постигаем мыслимое, сообразное значению, вместо того чтобы просто всматриваться в созерцаемое единичное (воспринимать его, направляя на него внимание, и т. д.), есть не что иное, как то, что живет в этом усматривающем осуществлении мыслительных, то так, то иначе сформированных актов.Объем единого понятия внимания настолько, следовательно, широк, что он, несомненно, охватывает всю область созерцательного и мыслительного полагания и, таким образом, включает в себя область актов представления в строго определенном, однако достаточно широко понятом смысле, и равным образом область актов созерцания и мышления. В конечном итоге он простирается настолько же широко, как и понятие сознания о чем-либо. {Когда мы говорим, различая, об актах внимания как об определенном предпочтении внутри сферы сознания, то это касается определенного различия, которое не зависит от вида, или типа, сознания (от модуса сознания). Мы осуществляем определенные «представления», в то время как мы «сконцентрированы» не на их предметах, но на предметах других представлений.}115
Если акт «замечать нечто» (Bemerken) представляется простым, не поддающимся дальнейшему описанию способом, каким созерцания, связанные друг с другом и протекающие в единстве сознания, осознаются как раздельные, способом, каким они пеl|S А: {Вместо «представить» мы свободно могли бы сказать «заметить» (Bemerken) — притом последнее слово следует брать, соответственно, в широком, совершенно обычном языковом, по не искусственно расширенном смысле. (Опять-таки, синоним этого слова — «сознание», весьма многозначное, конечно, слово.) Когда мы говорим о направленности внимания (Aufmcrken) как определенном предпочтении в пределах сферы актов, в которых мы нечто замечаем (Bemerken), это касается определенного различия, которое не зависит от вида, или тина, представления (от модуса представления).
Мы осуществляем определенные представления, в то время как мы «сконцентрированы» не на их предметах, но на предметах других представлений.}ред нами «выявляются» или «обнаруживаются»; если отрицают, в подобном же смысле, все различия в модусе представления и рассматривают внимание как высвечивающую и заостряющую функцию, которая господствует в этой области, то при этом чрезмерно сужают понятия, более широкое значение которых все же нельзя отменить и к которым неизбежно вновь возвращаются. Введенные в заблуждение смешением предмета и психического содержания, упускают из виду, что предметы, которые нами «осознаются», не наличествуют в сознании просто как в коробке, так, что их можно было бы там обнаружить и взять, но что они прежде всего конституируются в различных формах предметной интенции как то, что они суть и что они значат. Упускают из виду, что от обнаружения психического содержания, т. е. от его чисто имманентного созерцания, до внешнего восприятия и воображения имманентно не обнаруженных и не обнаруживаемых предметов, и отсюда до высших формообразований мышления с его многообразными категориальными формами и соразмерными им формами значений простирается сущност- н о единое понятие; что повсюду, созерцаем ли мы, воспринимая, фантазируя, вспоминая, или же мы мыслим в эмпирических или логико-математических формах, имеет место подразумевающий [предметность] акт (Vermeinen), интендирование, которое нацелено на предмет, сознание, которое есть сознание этого предмета. Простое присутствие содержания в связях психического совсем не есть его существование в качестве того, что имеется в виду (Gemeintsein). Это возникает лишь в «акте подмеча- ния», который, как устремленность к содержанию, есть именно представление. Называть простое переживание содержания его представленностью и, как следствие, именовать все пережитые содержания вообще представлениями — это наихудшая фальсификация понятий, которую только знает философия. Во всяком случае, число теоретико-познавательных и психологических ошибок, в которых она повинна, легион.
Если же мы придерживаемся понятия интенциональности представления, которое является решающим для теории познания и логики, то мы не можем более считать, что все различие между актами представления редуцируется к различиям представленных содержаний. Напротив, очевидно, что особенно в области чисто-логического (das Reinlogische) каждой первичной логической форме соответствует особый «модус с о з н а н и я », или особый «модус представления». Разумеется, в той мере, в какой любой новый модус интенционального отношения определенным образом касается также и предметов, а именно конституирует новые формы, посредством которых как раз осознается предметность, можно, пожалуй, сказать, что все отличие актапредставления заключено в представленном. Однако затем, пожалуй, следует обратить внимание, что различия представленного, различия объективного как раз двойственны: различия категориальных форм и различия «самой в е щ и » (S а с h е s е 1 b s t), которая в многообразии форм может быть осознана как тождественная. Подробно об этом — в последующих исследованиях.
Четвертая глава Абстракция и репрезентация