7. Определение рода и вида не имеет никакой ценности
Впрочем, для того чтобы ты не считал, что только среди необразованных людей можно услышать, что че&ловек — это род Платона и Сократа, а Платон и Со&крат — это виды человека, я приведу тебе свидетельст&ва поэтов, ораторов, юристов, философов, которые гово&рят точно так же.
У поэтов часто встречаются такие выражения, как «род людей» или «человеческий род». Вот, например, у Овидия: Отсюда и мы, жестокий род; или у Плавта: Юпитер, ты, который кормишь и рас&тишь человеческий род; но, с другой стороны: Тысячи видов людей, и т. д. 178Из ораторов, например, Цицерон говорит: Пока бу&дет существовать род людской; и он внес проект зако&на о моем спасении специально [как вида]17Э. Квинтил- лиан же в этой связи проводит различие между во&просом о роде и виде, потому что, имея в виду лицо, о котором говорят, можно спрашивать либо о роде лю&дей, либо об одном каком-нибудь их виде, либо об индивиде. Поэтому, например, вопрос: «нужно ли чело&веку жениться?» строго может быть назван родовым, а вопрос «нужно ли Сократу жениться?» — видовым 180.
Хочешь послушать юристов? По поводу оговорок в контрактах они повсюду называют человека «родом», а Стиха и Памфила — «видами». Ну, а разве не обраща&ются они к тому же употреблению терминов, когда, рассматривая понятие займа, они говорят, что в этом случае принимается во внимание вид, а не род? Конеч&но же, под «видом» они понимают не что иное, как, например, такую-то сумму денег в ее конкретной и единичной форме, под родом же — ее ценность вообще, вне зависимости от конкретной формы. На этом осно&вании устанавливается различие между взятым взай&мы и взятым во временное пользование, а именно: в первом случае достаточно возвратить вещь того же ро&да, тогда как во втором должна быть возвращена вещь того же вида, т. е. та самая отдельная, конкретная вещь, которая была получена во временное пользова&ние, например, та же самая лошадь, и вернуть любую лошадь вовсе не достаточно. Что же касается филосо&фов, то божественный Платон не только часто употреб&ляет выражение «человеческий род», но и совершенно отчетливо дает понять, что все представляющее собой вид обязательно есть часть той вещи, чьим видом она называется. Из этого места 181 ты поймешь, что Платон воспринимает вид не сам по себе, относя его к индиви&дуальным вещам или частям, которые он может охва&тить, но соотносит его путем необходимого сопостав&ления с родом, часть которого он составляет.
И Зенон у Диогена Лаэртского в седьмой книге говорит: Род есть объединение множества вещей, которые восприни&маются нашим сознанием и которые нельзя отделить; вид — это составная часть рода. По преимуществу ро&довое — это тоу что, будучи родом, не имеет над собой рода; наиболее же частное — то, что, будучи видом, не имеет само видов н иже себя, например Сократ Щ Но послушай, как ясно говорит об этом Сенека. Человек есть род, ведь он имеет национальные виды: греки, римляне, парфяне, а также виды по цвету: черные, бе&лые, желтые; он включает в себя также и индивиду- ільньге существа: Катон, Цицерон, Лукреций; и про&должает: Поскольку он включает многие понятия, он относится к роду, а там, где он сам подчинен чему-ли&бо, — к виду. Вот что говорит Сенека 183. Послушай те&перь Марциана Капеллу, признанного диалектика. Че&ловеческий род, говорит он, который есть форма оду&шевленного существа (ведь и вид обыкновенно назы&вают формой), для варваров и римлян есть род и мо&жет быть родом до тех пор, пока ты, деля его подчи&ненные формы, не дойдешь до какой-нибудь индивиду&альной вещи, — например если будешь делить людей на мужчин и женщин, затем мужчин — на мальчиков, юношей и стариков, затем мальчиков — на младенцев и умеющих говорить; и если бы ты захотел разделить понятие «мальчик» на Ганимеда или какого-нибудь другого определенного мальчика, то это уже не будет родом, так как на этот раз будет представлять собой уже индивидуальную вещь 184.Впрочем, что это я все время цитирую других, ког&да можно привлечь самого Аристотеля, который в третьей книге «Метафизики» делает человека по отно&шению к отдельным людям родом, а не видом, ибо, говорит он, последние роды содержатся в индивидуаль&ных вещах, например человек. Ему же принадлежит мысль, встречающаяся в той же книге: Человеческий род живет с помощью разума. А в книге «О продолжи&тельности жизни» он говорит: Человеческий род долго&вечнее рода лошадей. Но я думаю, что этого уже впол&не достаточно. Неужели же и теперь не стало очевид&но, что это уже по-детски — с такой настойчивостью следовать за определениями Порфирия, тогда как не только обыкновенные люди, но и самые знаменитые люди всех профессий, также и философы, и даже сам Аристотель говорят совсем не так, как нас учат гово&рить эти определения.
Неужели же ты не понимаешь, что я отнюдь не без основания предположил, что кро&ме рода не существует ничего в собственном смысле слова всеобщего, или, если хочешь, кроме рода не су&ществует категорий? Потому что если что-нибудь су&щественно для многих частей либо служит предикатом многих вещей, то это род; все, что есть часть рода ли- бо предикатом чего служит род, есть вид. Так что, на&пример, «белое» может быть названо существенным признаком лебедя, так как оно — предикат лебедя в со&ответствии с его окраской; и на этом основании отнюдь не лишено смысла утверждение, что лебедь принадле&жит к роду «белого». Впрочем, так как это логическое [понятие], или род, или всеобщее есть как раз то, что Платон назвал идеей, было бы удобно в этом месте обратиться к рассмотрению идей. Однако, поскольку эти идеи подвергаются критике со стороны Аристотеля главным образом в «Метафизике», имеет смысл пере&нести это рассмотрение туда, где мы будем говорить о «Метафизике».