ОБЩЕСТВЕННОЕ БЫТИЕ И ОБЩЕСТВЕННОЕ СОЗНАНИЕ

Разработка категорий диалектического и исторического материализма является важным средством и формой дальнейшего развития марксистско-ленинской философии. При этом необходимо учитывать неразрывную связь категорий исторического материализма с категориями диалектического материализма.

Другая же группа категорий истмата связана с диаматом еще теснее: их общим смыслом. Примером таких категорий являются категории» общественного бытия и общественного сознания, в которых, так сказать, продолжается и конкретизируется «диаматовский» смысл и содержание понятий бытия и сознания вообще. Поэтому анализ смысла и соотношений категории общественного бытия и общественного сознания не может быть оторван от категорий бытия и сознания в их самом общем философском смысле. Такой подход дает наглядное и конкретное подтверждение тесного единства диамата и истмата и одновременно различия этих наук. Данный подход необходим также потому, что в ряде наших философских сочинений наблюдается какая-то странная «глухота» к простому и ясному смыслу основных философских понятий, близкому к обычному (...) их смыслу, наблюдается ложное мудрствование относительно многих понятий, свидетельствующее о недостатке у авторов этих сочинений чутья к смыслу терминов, о которых они пишут.

В исследовании категорий должен быть преодолен (...) формально-логический подход, замена изучения многогранного смысла и содержания категорий, их взаимосвязи и взаимопереходов застывшими дефинициями, отрывающие одну ка- тсторию от других и от их общей связи.

Учение о бытии и сознании излагается, как известно, диалектическим материализмом, а учение об общественном бытии и об общественном сознании — историческим. Диалектический материализм есть теоретическая основа исторического материализма. Но основа чего-либо и все содержание этого явления полностью — не одной то же. Исторический материализм — это развитие и конкретизация диалектического материализма в применении последнего к области общественных явлений. А это значит, что категории диалектического материализма, как предельно общие, недостаточно конкретны для понимания явлений и закономерностей общественного развития. Категория бытия (существования вообще) конкретизируется в категории общественного бытия, приобретая здесь более богатое и более сложное содержание, и соответственно понятие сознания конкретизируется в понятии общественного сознания, являющегося формой и ступенью развития сознания вообще, но приобретающего свои особые, специфические черты сравнительно с последним.

В. И. Ленин подчеркивал неразрывную связь диалектического и исторического материализма, необходимость рассматривать категории исторического материализма на базе того понимания, какое им дает диалектический материализм. «Сознание вообще, — писал Ленин, — отражает бытие,— это общее положение всего материализма. Не видеть его прямой и неразрывной связи с положением исторического материализма: общественное сознание отражает общественное бытие — невозможно».[89] «Материализм вообще признает объективно реальное бытие (материю) независимое от сознания, от ощущения, от опыта и т. д. человечества. Материализм исторический признает общественное бытие независимым от общественного сознания человечества».[90]

Категории диалектического материализма вследствие сво-" ей предельной общности при их применении к теории общественного развития требуют конкретизации и получают наряду и в диалектическом единстве с теми чертами, которые они имеют в диалектическом материализме, новые, специфические черты и признаки, приобретают более содержательный, более богатый смысл.

Таким образом, одинаково неверно было бы как отбывать диаматовский план рассмотрения этого вопроса от истматов- ского, так и отождествлять эти два плана, аспекта. Поэтому рассмотрение проблемы общественного бытия и общественного сознания надо начать с краткого изложения категорий бытия и сознания, а затем на этой основе перейти к тому, какие более конкретные и специфические особенности и черты вносит в явления бытия и сознания общественная жизнь.

Понятие бытия — понятие очень простое, оно означает существование. «Когда мы говорим о бытии и только о бытии»,— писал Энгельс, — то единство мира «может заключаться лишь в том, что все предметы, о которых идет речь, суть, существуют».[91] В органической природе понятие бытия становится более содержательным, приобретая новое определение «жизнь». (...)

Понятие бытия употребляется философами часто в том же смысле, что и понятия «природа», «материя». Это естественно: ведь все то, что существует, и называется природой (если мы употребляем это слово в самом общем смысле, в смысле мира, вселенной). Но, во-первых, понятие природы употребляется и в более узком смысле — когда мы хотим отличить ее от общества. Во-вторых, что еще более важно, о природе мало сказать, что она только существует. Природа обладает кроме бытия еще и материальностью, т. е. является внешним миром, существует вне нашего сознания и независимо от него. Поэтому понятие «материя» является более глубоким, более содержательным, чем понятие бытия.

Разбираясь в смысле и соотношении этих трех понятий — «бытие», «природа», «материя», можно сказать так: природа (в смысле мира, вселенной) имеет два определения, два свойства: обладать бытием и обладать материальностью.

В природе (включая в нее и человека с его сознанием) различаются материальная и идеальная стороны. Материальная сторона — это вещи, тела, явления, т. е. то, что существует само по себе, вне сознания и независимо от него, это — внешний мир, внешние для сознания условия. Идеальная же сторона природы — это мысли, идеи, т. е. само сознание людей. Сознание вообще есть идеальная сторона природы. Это — первая сторона, или грань, проблемы сознания вообще. Соот ношение между этими двумя сторонами природы известно: мысли, идеи человека отражают внешний мир, представляют собой как бы копию или снимок материального мира. Отсюда вытекает, что сознание не является материальным. Ведь материальное есть как раз то, что существует вне сознания и независимо от него: тела, вещи, явления внешнего мира. Сознание же есть отражение материального.

Раньше было сказано, что сознание наряду с материей тоже обладает бытием, тоже существут. В. И. Ленин называл «сплошным вздором» утверждение о меньшей реальности сознания сравнительно с физическими явлениями.[92]; Сознание есть бытие лишь как явление природы или обладает бытием лишь в онтологическом отношении.

Таким образом, сознание есть, с одной стороны, реальное явление действительности, форма бытия, а с другой — оно не само непосредственное бытие, а его отражение, копия, снимок с действительности. В этом состоит диалектика сознания, невозможность ответить однозначно на вопрос: бытие оно или, нет. С одной стороны, сознание есть бытие, а с другой — оно отличается от него как его отражение. С первой (онтологической) стороны сознание отлично от материи, а с другой (гносеологической)— противоположно материи. В. И. Ленин (...) констатирует противопоставление материи и сознания лишь в гносеологическом отношении, т. е. в том отношении, что материя первична, а сознание вторично, производно, но возражает против включения мысли в понятие материи. Поэтому Ленин указывает, что «различие материи от духа относительно, не чрезмерно...».[94]

Вторичность сознания есть другая грань проблемы сознания вообще. (...) Абсолютное противопоставление материи и сознания «превращает» последнее в особую бестелесную субстанцию, в «душу». Ленин указывал, что во всем надо соблюдать меру, что правильная мысль становится неправильной, если мы эту меру перейдем. «Самое верное средство,— писал Ленин, — дискредитировать новую политическую (и на только политическую) идею и повредить ей состоит в том, чтобы, во имя защиты ее, довести ее до абсурда. Ибо всякую истину, если ее сделать „чрезмерной" (как говорил Дицген- отец), если ее преувеличить, если ее распространить за пределы ее действительной применимости, можно довести до абсурда, и она даже неизбежно, при указанных условиях, превращается в абсурд»/

Третья сторона, или грань, сознания вообще характеризуется тем, что оно (сознание) не является особой нематериальной, бестелесной, духовной субстанцией—материей (свойством высокоорганизованной материи).

Следующая сторона сознания вообще выражается следующей формулой: сознание есть функция или продукт деятельности мозга. Все явления сознания осуществляются в процессе материального движения в нервной системе, т. е. представляют продукт высшей нервной деятельности. Но если сознание возникает и функционирует в материальном нейродинамиче- ском процессе, то это отнюдь не значит, что оно по сущности, по природе своей материально. Нельзя не видеть разницы между процессом и его результатом, продуктом. Никто не станет отождествлять технологический процесс ткачества и продукт этого процесса — ткань.

Процесс высшей нервной деятельности есть лишь, так сказать, «технологический процесс» возникновения мыслей, сознания. Работа органов высшей нервной деятельности — это только необходимое условие для возникновения и смены той совокупности образов, мыслей и чувств, которую мы называем сознанием. Сущность, специфика сознания — в содержании самих этих мыслей и чувств, выступающих как отражение внешнего мира и реакция организма на явления этого мира. Содержание той или иной моральной, эстетической, научной или политической идеи следует отличать от физиологических процессов, происходящих при переживании этих идей. Этика, эстетика, наука и политика вправе отвлекаться (и на деле отвлекаются) от того, что происходит при переживании этих идей в наших органах. Никакие физиологические исследования не могут объяснить содержания и общественного значения возвышенных идей и благородных чувств, движущих людьми в их борьбе за мир во всем мире, за национальную независимость, за свободу, за лучшее устройство общества. (...)

Сущность, природа сознания — в его содержании и общественном значении. Таким образом, сознание есть, с одной стороны, реальное явление действительности, т. е. форма бытия, а с другой стороны, оно — не само бытие, а его отражение в организме человека, копия, снимок с действительности. Из сказанного ясно, что сознание не «просто» объективно и не «просто» субъективно, а является единством объективного и субъективного. Это — четвертая грань проблемы сознания вообще. (...)

Объективным называется то, что находится вне нас и существует независимо от нас. Субъективное — это то, что исходит от1 субъекта, от человека, в отличие от того, что принадлежит объекту, т. е. природе. В сознании имеются как те, так и другие стороны и соответственно признаки. Объективные стороны сознания состоят в следующем. Во-первых, объективным в основном является содержание сознания, ибо оно отражает внешний мир, является его приблизительной копией, а содержание копии (если она заслуживает этого названия) не может существенно отличаться от оригинала. Во-вторых, человеческий организм, являясь носителем сознания, в то же время есть часть объективного мира. Другими словами, индивид выступает субъектом и одновременно объектом для других людей. Это касается не только организма индивида и его проявлений вообще, но и сознания, так как оно проявляется вовне в форме слов, поступков, мимики, жестов и т. д. и поэтому становится доступным другим людям. В. И. Ленин пи- сал: «...по каким признакам судить нам о реальных „помыслах и чувствах" реальных личностей? Понятно, что такой признак может быть лишь один: действия этих личностей...»[95]

Как показывает физиология, психические явления вызывают целый ряд процессов в области других органов тела, например выделения желез внутренней секреции, изменения сердечной деятельности. Благодаря имеющим вполне объективный характер внешним и внутренним проявлениям и воздействиям психических явлений они изучаются общенаучными, объективными методами, как и всякое явление природы.

Субъективные стороны сознания состоят в следующем: во- первых, процесс сознания всегда осуществляется внутри организма, относится к внутреннему миру человека; во-вторых* сознание представляет собой непосредственное переживание, которое может быть передано другим лишь опосредованно, с помощью речи и проч.; в-третьих, в образах и мыслях человека не всегда достигается вполне адекватное отражение действительности, т. е. в нем имеются элементы, привносимые человеком. Ленин указывал, что в познании человек должен избавляться от субъективности и все более приближаться к объективности.

Объективные и субъективные стороны и признаки существуют слитно и нераздельно. Сознание в целом одновременно и. объективно и субъективно. Нельзя понимать так, например, что мое сознание субъективно, а сознание остальных людей объективно, или что сознание объективно, когда оно проявляется вовне в речи и действиях, и субъективно, пока мысли и чувства никак не проявляются. Сознание всех людей, в том числе и мое, объективно по своему содержанию, так как оно отражает внешний мир, оно субъективно тем, что принадлежит к внутреннему миру человека независимо от того, проявляется оно вовне или нет. Неправильно полагать, что объективны лишь физиологические (нейродинамические) процессы, лежащие в- основе явлений сознания; а «само» сознание как совокупность идей чувств и т. д. субъективно, или что сознание как процесс высшей нервной деятельности объективно, а как продукт этого процесса — субъективно. Конечно, нейродинами- ческий процесс представляет собой объективное явление, хотя он и происходит «внутри» человека. Нельзя же все, что происходит под кожей, считать субъективным! Однако в этом процессе имеется и субъективный момент как в том смысле, что это— процесс отражательный, копийный, так и в том смысле, что он и по содержанию своему не вполне точно и полно отражает мир, значит, и процесс высшей нервной деятельности есть единство объективного и субъективного, как и его продукт— сознание. (...)

Остановимся, наконец, на пятой стороне, или грани, сознания вообще, характеризующей его происхождение и основную функцию (назначение), а именно, что сознание есть высшее приспособление к природной и общественной среде и орудие их преобразования. Ряд наук о животных и человеке (физиология высшей нервной деятельности, антропология, психология и Др.), а также общественные науки доказывают, что органы и функции высшей нервной деятельности возникли как результат биологической эволюции, как продукт приспособления высших животных к внешней среде, а у человека дополнительно и к общественной среде. Рефлекторный и приспособительный характер высшей нервной деятельности, направленной, «настроенной» на внешний мир в самом широком смысле этого слова, в том числе и на наличные общественные отношения, после трудов И. М. Сеченова, И. П. Павлова и других советских и зарубежных физиологов несомненен. И. П. Павлов показал, что продуктом приспособления к природной среде является первая сигнальная система действительности, а приспособления к общественной среде— вторая сигнальная система как преимущественная особенность человека сравнительно с животными.

Особенности сознания человека и механизмов его высшей нервной деятельности, сравнительно с высшими животными, связаны с особенностями общественной среды, в которой живет человек. Таким образом, сознание имеет практическое назначение. Но эта основная практическая функция сознания у человека шире и богаче, чем у животного. Если последнее ограничивается приспособлением своих действий к среде, «уравновешиванием» организма со средой, то у человека наряду с этим возникает и развивается функция преобразования, переделки среды соответственно потребностям и целям общественного человека. Воздействие условий общественной жизни на сознание человека, и наоборот, сознательное воздействие человека на природу и общественную жизнь осуществляются лишь посредством физиологических механизмов. Поэтому неправильно считать, (...) что сознание животных обусловлено (детерминировано) физиологически, а сознание человека детерминировано общественно-исторически. В действительности сознание человека детерминировано одновременно и физиологически, и общественно-исторически. Но это отнюдь не какая-то «двойная» детерминация, так как природная и общественная среда суть части одной среды, объективного мира, отражаемого сознанием.

По своему содержанию (т. е. по тому, что в сознании «содержится») сознание является отражением как природы, так и общественных отношений. Так, науки о природе отражают! в основном процессы природы, а общественные науки суть отражения процессов, происходящих в обществе. По своему про- нисхождению, направлению и назначению сознание человека обусловлено трудом, производством. Но ведь из труда природа также не исключена, так как труд есть взаимодействие между человеком и природой, он состоит в видоизменении предметов и сил природы. Да и сам человек как производительная сила включается в процесс труда в качестве одной из ¦сил природы.

Труд, создавший человека, сам представляет собой органическое единство природных и общественных явлений. Труд есть процесс взаимодействия между обществом и природой. Сознание детерминировано процессом воздействия общественного человека на природу и развивалось в процессе взаимодействия с последней в условиях общественной жизни. Труд, создавший сознание человека, представляет собой единство двух процессов: природных и общественных.

Таким образом, сознание нельзя считать «чисто» общественным продуктом. Положение классиков марксизма о том, что сознание человека есть продукт общественного развития, нельзя понимать в том смысле, что при возникновении сознания влияние природы было исключено. Эта формула, во-первых, была выдвинута классиками марксизма в борьбе против натуралистического, антропологического понимания сознания, и, главное, сам процесс общественного развития, изменения производственных отношений в своей основе обусловливается процессом взаимодействия с природой. Наконец, и по своим физиологическим основам сознание представляет собой продукт единой природно-общественной детерминации. Ведь вторая сигнальная система, будучи обусловлена общественной жизнью, является лишь «надстройкой» над первой сигнальной системой, развитием и усложнением первой и может функционировать не отдельно от нее, а только на базе первой сигнальной системы и в постоянном взаимодействии с нею. Ведь вторая сигнальная система — лишь усложненная, хотя и качественно новая, сравнительно с первой сигнальной системой, форма условно-рефлекторной деятельности.

Таким образом, сознание человека во всех отношениях детерминировано окружающей человека действительностью, как природной, так и общественной. Со стороны своей материальной основы сознание детерминировано физиологически (ней- родинамически), со стороны содержания оно обусловлено тем, что именно это сознание отражает, т. е. содержанием объективных явлений природы или общества, а со стороны своей целенаправленности и порождающего фактора детерминировано в основном процессом общественного труда, представляющего, в свою очередь, единство натурального и социального.

Перейдем к вопросу об общественном бытии и общественном сознании. Понятие бытия и в обществе означает существование людей, процесс их непосредственной жизни. Осново- иоложнкки марксизма писали, что сначала надо жить, т. е. есть, пить, действовать, а потом философствовать. Различие жизни как таковой в прямом, непосредственном смысле этого слова от «жизни идей» вполне очевидно. В «Немецкой идеологии» Маркс и Энгельс писали, что бытие людей есть реальный процесс их жизни, а сознание не может быть ни-, чем иным, как сознанным бытием. (...)

Общественное бытие есть тоже, конечно, бытие, непосредственная жизнь общества в отличие от мыслей об этой жизни. Мысль, как было показано, — это часть или форма жизни, но такая часть или форма, которая может быть противопоставлена и постоянно противопоставляется непосредственной жизни. Мысль есть жизнь опосредованная, рефлектированная, осознанная. Жизнь вообще есть деятельность организмов. Общественная жизнь — это единство двух сторон: совокупной практической деятельности людей (общественное бытие) и духовной, идейной деятельности (общественное сознание). Общественное сознание, в отличие от общественного бытия, есть совокупность мыслей, идей об этой практической, непосредственной, «действительной» жизни.

В работах советских философов (...) имело и имеет место упрощенное, слишком узкое понимание категории общественного бытия. Общественное бытие отождествлялось с экономикой, с материальными общественными отношениями, со способом производства.

Такой подход страдает, во-первых, тем, что понятия экономики, материальных отношений людей (материальной жизни общества) и способа производства отождествляются, берутся в одном и том же смысле. (...)

Но разве непосредственная практическая жизнь людей ограничивается производством? Общественное бытие есть все то, что отражается общественным сознанием, и тем определяет содержание и направление развития последнего. Но разве в общественном сознании, например в литературе, отражается только экономика? В основе общественного бытия действительно лежит производственная, экономическая деятельность. Чтобы жить и действовать, люди должны питаться, одеваться и т. д. Однако это только основа, а отнюдь не все общественное бытие, не вся общественная практическая жизнь людей. К общественному бытию относятся и многие другие формы или области практической общественной жизни, такие, как классовые, национальные, политические, семейные и прочие отношения. Классовая и национальная борьба есть область общественного бытия, занимающая огромную роль в истории человечества. Дружба между классами и нациями в условиях социалистического общества — это не просто лозунг или идея, а огромная .практическая работа, движущая сила развития социалистического общества. Государство и политические партии занимаются отнюдь не только идеями и теориями, а ведут такую практическую работу, без которой невозможно существование данного общества. Борьба народов за мир, против войны — это также борьба, практическая деятельность. (...)

Итак, понятие общественного бытия значительно шире понятий, относящихся к сфере общественной экономики. Под общественным бытием следует понимать всю реальную практическую жизнь и деятельность людей. При этом нельзя считать, что национальные, классовые, партийные и государственные отношения относятся полностью только к области общественного бытия. Каждая из этих форм общественных отношений облекается в соответственные идейные «одежды». Солдаты Кромвеля шли в бой с пением библейских гимнов. На знаменах французской революционной буржуазии конца XVIII в. были начертаны лозунги свободы, равенства и братства. Каждая партия имеет свою программу, т. е. совокупность идей, вокруг которых объединяются политические единомышленники— члены этой партии. Государственная деятельность является реализацией идей той или иной партии или блока партий. Она имеет свою правовую, моральную и иную идеологию. Даже гитлеровский фашизм, эта наиболее открытая и циничная форма диктатуры империалистической буржуазии, пыталась использовать для теоретического обоснования своей политики грабежа, насилия над народами и массового истребления людей идеи Ницше, (...) концепции так называемой геополитики и т. д. (...)

Таким образом, каждое из указанных надстроечных общественных отношений своей практической стороной относится к общественному бытию, а идеологической — к общественному сознанию. Так, например, практическая деятельность КПСС является областью общественного бытия, а идеология КПСС— это область общественного сознания.

Перейдем теперь к вопросу об общественном сознании. Животное совершает действия, целесообразные для сохранения его жизни и для сохранения вида. Но животное не сознает полезности и целесообразности этих действий. Другими словами, животное действует сообразно инстинктам, влечениям, а не соответственно мыслям, целям. Для человека же характерна деятельность сознательная, целевая, совершаемая на основании определенных мыслей. Прежде чем совершить определенное действие или работу, человек представляет себе результат этого действия или работы, представляет этот результат сначала идеально, в мысли, а затем действует соответственно поставленной этим цели. В этом суть различия между бессознательной (инстинктивной) и сознательной деятельностью вообще.

Общественное сознание, указывал В. И. Ленин, есть отра- жепие общественных отношений и никаких иных. В этом состоит основное отличие общественного сознания от сознания вообще. Но это еще не все. Мысли людей об обществе, об общественных отношениях и соответственные им цели бывают различными. Значительная часть мыслей и целей человека относится к сфере удовлетворения личных, будничных интересов его самого и его близких. Эти мысли обычно не идут дальше отражения ближайших, частных, местных и т. п. отношений. В этом смысле человек всегда и везде действует вполне сознательно. Сознание как орудие целевой деятельности, в отличие от инстинктивной деятельности животных, вплетается (...) в ход обыденной жизни, участвует во всех актах человеческой деятельности, в том числе и в области экономической, материальной деятельности. При этом уровне со-1 знания люди еще недалеко выходят за границы «сознания вообще», хотя эти мысли отражают и общественные отношения. Маркс назвал такое сознание обыденным сознанием.[96]Торговец вполне сознательно стремится продать свой товар дороже, а покупатель купить его возможно дешевле.

Обыденное сознание есть общественное сознание по предмету отражения (т. е. что оно отражает именно общественные отношения) и потому, что оно, это сознание, является продуктом общественных отношений. Но для мыслей подобного рода об общественных отношениях не требуется понимания целей и задач общества в целом или определенного класса в нем. Купля-продажа, хотя это и общественный акт и вполне сознательный в указанном смысле, отнюдь не является следствием общественной сознательности. (...) «Каждый отдельный производитель в мировом хозяйстве, — писал Ленин,— сознает, что он вносит такое-то изменение в технику производства, каждый хозяин сознает, что он обменивает такие-то продукты на другие, но эти производители и эти хозяева не сознают, что они изменяют этим общественное бытие».[97] (...)

«Из того, — писал Ленин, — что люди, вступая в общение, вступают в него, как сознательные существа, никоим образом не следует, чтобы общественное сознание было тождественно общественному бытию. Вступая в общение, люди во всех сколько-нибудь сложных общественных формациях — и особенно в капиталистической общественной формации — не сознают того, какие общественные отношения при этом складываются, по каким законам они развиваются и т. д. Например, крестьянин, продавая хлеб, вступает в «общение» с мировыми производителями хлеба на всемирном рынке, но он не сознает этого, не сознает и того, какие общественные отношения складываются из обмена».[98] (...)

В приведенных выдержках Ленин прямо различает сознание в смысле свойства каждого разумного существа и сознание как понимание сущности общественных отношений, в которых он живет и действует? В первом смысле человек всегда действует сознательно, во втором — может действовать бессознательно, стихийно.

Обратимся еще к одному примеру из Ленина. Он различал, как известно, стихийную (т. е. бессознательную) и сознательную борьбу рабочего класса. К первой Ленин относил экономическую борьбу, где рабочие выступают как продавцы своего «товара» — рабочей силы, и стремятся, как и всякий продавец, продать этот «товар» елико возможно дороже, т. е. борются за сохранение или прибавку зарплаты или вообще за лучшие условия труда. Ленин указывал, что в экономической борьбе можно усмотреть лишь зачатки сознательности, а именно сознание того, что в одиночку за эти цели бороться невозможно, необходимо объединение рабочих, совместные ДЄЙСТamp; вия против хозяина.

Политическую же борьбу рабочего класса Ленин считал сознательной, так как она освещена пониманием целей и задач рабочего класса в целом, т. е. пониманием не только личных или групповых задач рабочих, но и пониманием общественных отношений в целом. Итак, экономическая борьба является вполне сознательной — в смысле понимания рабочимц своих групповых материальных целей, и стихийной, бессознательной— в смысле общественной, классовой сознательности.

Общественное сознание, указывал Ленин, является отражением общественных отношений. Однако он не останавливался на этой бесспорной истине, а отчетливо различал и подчеркивал два указанных уровня, две ступени сознания у лю,-. дей в обществе. «Никогда этого не было, — писал Ленин,— да и теперь этого нет, чтобы члены общества представляли себе совокупность тех общественных отношений, при которых они живут, как нечто определенное, целостное, проникнутое1 таким-то началом; напротив, масса прилаживается бессознательно к этим отношениям и до такой степени не имеет представления о них, как об особых исторических общественных отношениях, что, например, объяснение отношений обмена, при которых люди жили многие столетия,, было дано лишь в самое последнее время».[99] Таким образом, в общественном сознании следует различать всякие мысли об общественных отношениях и идеи о совокупности общественных отношений, требующих их целостного понимания.

Не всякая мысль об общественных связях есть идея. Мысли о том, что сегодня на рынке тот или иной товар подешевел или подорожал, что надо «устроиться» на работу или «сделать карьеру» и т. п., едва ли кто назовет идеями, хотя это, несомненно, мысли об общественных отношениях. На мысли о борьбе за мир, о мирном сосуществовании различных социальных систем и т. п. — это идеи, качественно отличающиеся от мыслей первого рода. В нашей философской: литературе обращается недостаточно внимания на качественное различие двух указанных уровней, ступеней общественного сознания. Тем не менее это различие чрезвычайно важно. (...) Оно является теоретической основой борьбы за воспитание идейности, коммунистической сознательности. (...) Игнорировать важнейшие положения классиков марксизма-ленинизма о различии указанных ступеней общественного сознания, останавливаться лишь на той бесспорной мысли, что общественное сознание есть отражение общественных отношений,— значит отрывать теорию от практики, отставать от потребностей нашей практической и идеологической жизни. (...)

Высшей формой общественного сознания является совокупность идей, выражающих понимание целей и задач общества в целом или определенного класса в нем, а не просто мыслей о личных или узкогрупповых целях, выражающих понимание лишь отдельных общественных отношений и приспособление к ним. Общественное сознание (...) доходит у основных общественных классов, поскольку он становится «классом для себя»,, до понимания совокупности общественных отношений как чего-то целостного. (...)

Остановимся еще на одном вопросе. В нашей философской и иной литературе по общественным наукам широко распространено отождествление сознания вообще и общественного' сознания. (...) Это неверно, во-первых, потому, что у людей есть много мыслей о природе, которые нельзя отнести к общественному сознанию согласно определению последнего как отражения общественных отношений. К сознанию вообще относятся всякие мысли об окружающем, а не только об обществе. Но это отождествление имеет и другое вредное следст- ствие.

Конечно, у каждого человека есть мысли о тех общественных отношениях, при которых он живет. Крестьянин знает, что надо продать хлеб, чтобы получить деньги; рабочий и служащий знают, что надо поступить на работу, чтобы заработать на жизнь. (...) Мысль о том, что человек в своем сознании отражает общественную жизнь, была известна людям с древних времен, да и вообще это не «открытие» для человека любого времени. Исторический материализм обосновывает гораздо более глубокую мысль: о независимости общественного бытия от общественного сознания, о первичности общественного бытия и вторичности относительно общественного бытия именно общественного сознания. Сознание вообще вторично в отношении бытия вообще, так как оно зависит от наличия материальных аппаратов высшей нервной дея- телы-ости и отражает окружающую действительность.

Сознание вообще вплетается во все акты жизни: без него немыслимо любое человеческое действие (кроме инстинктивных, импульсных действий). Но в историческом материализме речь идет (...) о том, что вначале возникают «сами по себе», стихийно, определенные общественные отношения, а лишь затем они отражаются в общественном сознании. Что это значит «сами по себе»? Это вовсе не означает, что общественные отношения складываются без участия человеческого сознания в указанном смысле сознания вообще. Этого быть не может, ибо люди суть существа, одаренные сознанием. Но это значит, что массы людей, прилаживаясь к общественным отношениям, бессознательно, стихийно строят эти общественные отношения, бессознательно в том смысле, что у них нет еще представления об общественной сущности и значении этих отношений,, данные представления появляются позднее.

В. И. Ленин, указывая на объективный характер, «объективную логику» изменений общественного бытия, замечает, что это логика «объективная не в том смысле, чтобы общество сознательных существ, людей, могло существовать и развиваться независимо от существования сознательных существ (только эти пустяки и подчеркивает своей „теорией'' Богданов), а в том смысле, что общественное бытие независимо от общественного сознания людей. Из того, что вы живете и хозяйничаете, рожаете детей и производите продукты, обмениваете их, складывается объективно необходимая цепь событий, цепь развития, независимая от вашего общественного сознания, не охватываемая им полностью никогда».[100] Непонимание различий между сознанием вообще и общественным сознанием «снимает» основной и важнейший вопрос исторического материализма, произведший переворот во взглядах на общество, и сводит дело к упомянутым богдановским «пустякам».