§ 24. Общее представление как прием (Kunstgriff) экономии мышления
Восходящая к средневековому номинализму ошибка заключается в том, что общие понятия и имена хотят представить просто как средство экономии мышления, которое должно нам сэкономить отдельное рассмотрение и отдельное именова- 5 ние всех индивидуальных вещей.
Утверждают, что посредством понятийной функции мыслящий дух преодолевает преграды, которые ставит ему необозримое многообразие отдельных единич- ностей; благодаря экономии мышления, осуществляемой этой функцией, он опосредствованно достигает тех целей познания, к) которые непосредственным образом никогда не были бы достижимыми. Общие понятия дают нам возможность рассматривать вещи как бы связками, делать высказывания разом для целых классов, следовательно, для бесчисленного множества объектов, вместо того чтобы схватывать каждый объект и выносить о нем 15 суждения.В философии Нового времени эту мысль проводит Локк. Так выражено это, например, в заключительных словах третьей главы III книги Опытов: «...that men making abstract ideas, and settling them on their minds with names annexed to them, do thereby enable 2o themselves to consider things, and discourse of them as it were in bundles, for the easier and readier improvement and communication of their knowledge; which would advance but slowly were their words and thoughts confined only to particulars»116,117.
Это воззрение должно быть охарактеризовано как абсурд- 25 ное, если поразмыслить о том, что без общих понятий вообще нельзя осуществить никаких высказываний и что на основе лишь непосредственных единичных представлений не может быть и
речи об актах мышления, суждения, познания в логически релевантном смысле. Идеальнейшая адаптация человеческого духа к многообразию единичных вещей, действительное и без труда осуществляемое адекватное схватывание единичного не делало бы мышление излишним. Ибо достижимые таким образом результаты совсем не есть результаты мышления.
На путях созерцания не найти, например, никакого закона. Вполне возможно, что самосохранение мыслящих существ требует знания законов, что это знание с пользой регулирует образование созерцательных антиципирующих представлений, и регулирует с более ощутимой пользой, чем это делает естественная склонность к ассоциации. Однако отношение функции мышления к самосохранению мыслящих существ, в нашем случае — человека, принадлежит сфере психологической антропологии, а не критики познания. То, что дает в результате закон как идеальное единство, а именно как общее значение высказывания, логи- ч е с к и включает в себя бесчисленное множество возможных отдельных случаев, которое не может представить никакое созерцание, будь это даже божественное всевидение. Созерцать — это как раз не мыслить. Совершенство мышления заключено, конечно, в интуитивном, т. е. «подлинном» мышлении, соответственно, в познании, где интенция мышления, как бы удовлетворенная, переходит в созерцание. Однако уже в соответствии с беглым рассмотрением в прошлой главе мы должны обозначить толкование этого положения дел как в основе своей ложное, если созерцание — понятое в обычном смысле внешней или внутренней чувственности — хотят интерпретировать как собственно интеллектуальную функцию, для преодоления слишком, к сожалению, узких границ которой необходимо прибегнуть к опосредствованному, сберегающему созерцание вспомогательному средству, что является истинной задачей понятийного мышления. Конечно, логическим идеалом выступает для нас обычно всевидящий дух; однако только потому, что мы ему молчаливо приписываем вместе с всевидением также и всеобъемлющее знание, всеобъемлющее мышление и познание. Мы представляем его поэтому как дух, который осуществляет свою деятельность не просто в (лишенных мышления, даже если и адекватных) актах созерцания, но также категориально формирует и синтетически соединяет свои созерцания, и тогда, в сформированных и соединенных таким образом созерцаниях, находит определенное осуществление своей мыслительной интенции, реализуя посредством этого идеал всеобъемлющего познания. Мы должны будем поэтому сказать: не просто созерцание, но адекватное, категориально оформленное и, таким образом, соразмерное мышлению созерцание или, наоборот, мышление, черпающее из созерцания очевидность, есть
цель, есть истинное познание. Только внутри сферы мыслящего познания имеет смысл, а также свою обширную область, «экономия мышления», которая есть скорее экономия познания118.