§ 3. Неотделимость несамостоятельных содержаний
Для более точной характеристики этой возможности или невозможности представить себе определенные содержания как что-то отдельное можно, воспользовавшись проницательными, но не оцененными в достаточной мере замечаниями Штумпфа, сказать следующее187.
При рассмотрении некоторых содержаний становится очевидным, что изменение или изъятие по крайней мере одного из содержаний, которые даны вместе с ними, но не заключены в них,
м Почти дословно по Штумпфу: Stumpf С. Uber den psychologischen Ursprung der Kaumvorstellung. 1873. S. 109.
шgt; Штумпф прежде употреблял выражение lt;lt;содсржание-как-часть» (Teilinhalt), 11 последнее время он предпочитает говорить «атрибутивный момент» (attributives Moment).
|л7 Дальнейшие рассуждения взяты из моей статьи «Uber abstraktc und konkretc Inhaltc» (Nr. 1 der Psychologischen Studien zur clcmentaren Logik. Philos. Monatshcfte. 1894. Bd. XXX).
должно менять или ликвидировать и те содержания. В отношении других содержаний мы такой зависимости не наблюдаем. Мысль о том, что эти последние при любом изменении или при ликвидации сосуществующих с ними содержаний сами остаются незатронутыми, вовсе не заключает в себе какой-либо несообразности. Содержания первого рода мыслимы лишь как части более широкого целого, тогда как вторые представляются возможными даже в том случае, если бы, кроме них, не было вообще ничего, следовательно, и ничего, что могло бы с ними объединиться во что-то целое.
Отдельно гіредставима в уточненном только что смысле любая феноменальная вещь и любая часть таковой. Мы можем представить себе голову лошади «отдельно», «саму по себе», т. е. мы можем удерживать ее в нашей фантазии и в то же время произвольно изменять или вовсе убрать остальные части этой лошади и все созерцательно данное окружение. Строго говоря, феноменальная вещь или часть такой вещи (Dingstuck), т.
е. в данном контексте нечто чувственно являющееся как таковое (являющаяся пространственная форма, наполненная чувственными качествами), не будут оставаться по своему дескриптивному содержанию абсолютно тождественными, но, во всяком случае, в содержании такого «явления» не присутствует ничего, что предполагало бы с необходимой очевидностью функциональную зависимость его изменения от изменения сосуществующих явлений. Можно сказать, что это верно как в отношении явлений в смысле являющихся объектов как таковых, так и в отношении явлений как переживаний (Erlebnisse), в которых нам являются феноменальные вещи, а также и в отношении предметно «понятых» комплексов ощущений в этих переживаниях. Высказанное хорошо иллюстрируется такими явлениями, как звуки и их сочетания, запахи и другие переживания, которые легко можно представить себе вне всяких отношений с вещным бытием.§ 4. Анализ примеров по Штумпфу
Рассмотрим теперь примеры содержаний, не поддающихся обособлению. Для этой цели может послужить отношение между визуальным качеством (visuelle Qualitat) и протяженностью или отношение того и другого к ограничивающей их фигуре. В определенном смысле, конечно, верно, что эти моменты можно варьировать независимо друг от друга. Протяженность может оставаться неизменной, а цвет меняться, или же цвет может оставаться тем же самым, тогда как протяженность и фигура произвольно меняются. Но, строго говоря, такая независимая изменчивость касается лишь видов указанных моментов в пределах
их родов. В то время как момент цвета как вид остается, допустим, неизменным, протяженность и форма могут в видовом отношении произвольно меняться, и наоборот. Одно и то же (одно и то же как вид) качество и вариацию оттенков качества (qualitative Abschattung) можно «распространить», «расширить» на любой протяженности, и наоборот, неизменную протяженность можно «покрыть» любым качеством. И тем не менее здесь остается пространство для функциональных зависимостей при изменении моментов, которые — и это нужно подчеркнуть — не исчерпываются тем, что идеально охватывается видами.
Момент цвета как непосредственное частичное содержание созерцаемого конкретного [целого] уже не один и тот же для двух конкретных актов созерцания, даже если качество, предельная дифференциация (niederste Differenz) рода «цвет», остается неизменным. Важно [в этой связи] следующее высказывание Штумпфа: «Качество участвует определенным образом в изменении протяженности. Это находит свое отражение и в языке, когда мы, например, говорим: цвет убывает, становится бледнее вплоть до исчезновения. А ведь возрастание и убывание — это обозначение количественных изменений».«В самом деле, изменение в протяженности отражается на качестве, хотя, конечно, специфически присущий ему способ изменения при этом не затрагивается. Качество не становится менее зеленым или красным: оно само ведь не имеет степеней, но только виды, оно как таковое не может возрастать или уменьшаться, но может лишь меняться. Однако, когда мы, например, оставляем своеобразие качества совершенно неизменным, скажем, зеленым, оно все же испытывает на себе влияние количественных изменений. То, что это не просто фигуральный языковой оборот или вводящий в заблуждение переносный смысл, видно по такому факту, что оно в результате простого изменения количества можетуменьшаться до исчезновения, становиться в конечном итоге нулем»[115].
Возьмем это наблюдение в свой арсенал. Правда, мы бы здесь заметили, что [в этом случае] затрагивается не собственно качество, а принадлежащий ему непосредственный момент в созерцании. Качество здесь следует, пожалуй, воспринимать уже как абстракцию (Abstraktum) второй ступени, то же самое нужно сказать и в отношении фигуры (Figur) и величины протяженности. Однако как раз по причине закономерности, которую мы сейчас обсуждаем, вышеупомянутый момент [созерцания] может быть обозначен лишь с помощью понятий, определенных через род «качество» и род «протяженность». То, что дифференциру-
ет качество до этого наличного момента качества [как момента созерцания], уже не определяется границами рода «цвет», поэтому качество, например определенный оттенок красного цвета, мы по праву называем предельной дифференциацией (niederste Differenz) внутри этого рода.
Точно так же конкретная фигура есть предельная дифференциация (letzte Differenz) для рода «фигура», тогда как соответствующий непосредственный момент созерцания допускает дальнейшую дифференциацию. Но все же связь некоторых таких предельных дифференциаций в пределах рода «фигура» и рода «цвет» определяет полностью [эти созерцательные] моменты, она закономерно определяет и то, что в каждом конкретном случае может еще быть одинаковым и неодинаковым. Таким образом, зависимость непосредственных моментов связана с определенным закономерным отношением между ними, которое определяется исключительно ближайшими вышестоящими абстракциями этих моментов.Штумпф высказывает затем следующую ценную для нас мысль:
«Отсюда [т. е. из вышеописанной функциональной зависимости между моментами „качество" и „протяженность"] следует, что тот и другой по своей природе неразрывны, что они образуют каким-то образом единое целостное с о де р ж а н и е, т. е. они суть частичные содержания этого целого. Если бы они были обычными членами некоторой суммы, то, пожалуй, можно было бы представить себе, что они просто не существуют независимо и при утрате протяженности исчезает и качество; но вот каким образом качество может постепенно убывать и исчезать в результате простого уменьшения и исчезновения количества, не меняя при этом свой тип, было бы непонятно lt;...gt; Во всяком случае, они не могут быть самостоятельными содержаниями, по своей природе они не могут существовать в нашем представлении раздельно и независимо друг от друга»[116].
Подобное же рассуждение можно провести и для отношения между интенсивностью и качеством. Скажем, интенсивность звука не есть что-то безразличное, так сказать, чуждое его качеству. Мы не можем сохранять интенсивность саму по себе, в том виде, как она есть, произвольно меняя при этом или даже полностью ликвидируя качество. С исчезновением качества неизбежно исчезает интенсивность, и наоборот, упразднение интенсивности упраздняет и качество. И это, разумеется, не просто эмпирический факт, но {априорная}[117] необходимость, коренящаяся в чистых сущностях.
И когда речь идет об изменении, а [не об упразд-нении одной из составляющих], обнаруживается аналогия с тем случаем, который обсуждался сначала: при непрерывном приближении интенсивности к нулю мы ощущаем снижение впечатления от качества, тогда как качество как таковое (как вид) остается неизменным.
Дальнейшие примеры обнаруживают в изобилии моменты единства созерцаемых содержаний, т. е. моменты, которые, будучи надстроены над первично различимыми элементами, обеспечивают их соединение — то однородное, то неоднородное— в чувственно воспринимаемое целое. Анализируя эти примеры, мы формируем первоначальные и более узкие понятия о целом, связи и т. д., а затем различающие понятия разных родов и видов внешне или внутренне ощущаемых целостностей.
Разумеется, моменты, [придающие] единство, — это не что иное, как те самые содержания, которые Эренфельс обозначил как «гештальтные качества» (Gestaltqualitaten), а я как «фигуро- образующие (figurale) моменты»; Мейнонг назвал их «фундированными содержаниями»[118]. Здесь требуется, однако, дополнительное различение между феноменологическими моментами единства, которые интегрируют сами переживания или составные части таковых (т. е. реальные (reell) феноменологические данные), и объективными моментами единства, которые принадлежат интенциональным предметам и вообще трансцендентным сфере переживаний предметам и частям предметов. Предложенный мне в этой связи Рилем термин момент единства понятен без особых пояснений, что является несомненным преимуществом и делает желательным его использование.