О МУЖЕСТВЕ ПЕРЕД ЛИЦОМ ПЕЧАЛИ НАШЕГО ДУХА
Я уже сказал, что печаль, испытываемая нашим духом, имеет обычно своим источником то, что считается внеш&ним злом, в противоположность благам, к которым мы страстно стремимся.
Принято говорить о несчастье и про&цветании, или преуспеянии; и можно наблюдать, что одна и та же слабость, или малодушие, характеризуют как того, кто приходит в уныние от неблагоприятных обстоятельств, так и того, кто становится заносчивым при благоприятных. Вот почему то, что следовало бы сказать здесь специально о зле, вызывающем печаль, перед лицом которой требуется мужество, должно быть понято [читателем] из того, что мы сказали о благах, вызывающих страсти и требующих в отношении себя воздержания.Здесь достаточно сказать в общем виде то, на что мы уже мимоходом обратили внимание, а именно что печаль обусловлена не природой зла, а лишь мнением о нем, вследствие чего печаль непременно испытывают все, кто полагает, что находятся в беде, потому ли, что они заранее предвидят для себя бедствия и ждут их, или потому, что эти бедствия уже приключились. Ибо как объяснить иначе тот факт, что человек, у которого убит сын, но который об этом не знает, не менее радо&стно настроен, чем если бы его сын был в живых? Это относится и к случаям, когда человек не знает о нане&сенном ему оскорблении, о краже его имущества и т. д. Разве это не обусловлено исключительно мнением? Ведь если бы печаль порождалась самой природой внешних бедствий, то чувство утраты должно было бы возникнуть в отцовском духе в самый момент смерти сына; то же самое относится к потере доброго имени и имущества.
Вот почему для того, чтобы чувство печали возникло в душе, требуется вмешательство мнения, а не природы. Чтобы не сомневаться в этом положении, тебе стоит лишь допустить случай, когда отец считает подкинутого ему ребенка своим, своего же родного сына таковым не считает.
И вот известие о смерти родного сына ни&сколько не волнует такого отца, известие же о смерти подкидыша повергает его в величайшее горе. Дело в том, что и то и другое обусловлено не природой, а исключительно мнением.Отсюда можно с достоверностью установить по крайней мере следующее: обстоятельства, причиняю&щие нам горе, на самом деле для нас не зло, ибо эти обстоятельства находятся вне нас и сами по себе нас не затрагивают; лишь наше мнение превращает их в наше внутреннее зло; вот почему мы раньше сказали, что именно разум делает жизнь приятной и блаженной, потому что он искореняет те мнения, из-за которых наш дух охватывает смятение. Именно горе есть то, что приводит в смятение дух и изгоняет из него веселость и безмятежность.
Но каким же образом может разум искоренить эти мнения? Разумеется, точно таким же путем, каким, по нашему представлению, мудрец делает себя неуязви&мым для прихотей судьбы. Ведь внешние вещи, которые мы считаем благами и утрата которых приводит к пе&чали духа, называются также благами судьбы, так как они и в самом деле от нас не зависят, а существуют или не существуют в зависимости от произвола судьбы.