§ 36. Логика Гассенди
Что касается познания и критерия истины, то надо избрать средний путь между скептиками и догматиками. Именно в нас содержится двоякий критерий истины: один, посредством которого мы воспринимаем признак обт^екта, т. е. чувство; другой, посредством которого мы с помощью заключения познаем скрытую суть (Sache), т. е. дух или разум. Ибо так как мы воспринимаем нечто чувством, а нечто разумом и все по- зания разума вытекают из чувств, то разуму должен предшествовать чувственный знак, который ведет его к познанию скрытой сути (Sache). Так, например, из йота, проникающего через кожу, мы заключаем, как из чувственного знака, что она имеет поры, хотя чувства не различают и не называют их нам. Но это заключение мы делаем с помощью еще и других несомненных предложений и принципов, которые получили через индукцию из чувственных вещей и сохраняем в своей памяти, рассуждая приблизительно так: эта влага есть тело, но всякое тело проходит от одного места к другому через среду, следовательно, и эта влага должна проходить через среду кожи.
Но сама кожа есть тело, и так как ни одно тело не может проходить через место, занятое другим телом, ибо два тела одновременно не могут находиться в одном месте, то влага не могла бы проходить через кожу, если бы вся она была сплошным телом, следовательно, она должна иметь поры. Точно так же из проявлений и действий души мы заключаем не только о ее существовании, но и о ее сущности, и мы познаем ее тем совершеннее, чем больше родов действий нам известны, усматривая в этом, что она имеет много свойств. Ибо природа всякой вещи не так неделима, чтобы она не имела известного объема свойств и качеств. Но хотя чувство иногда обманывает и потому не может быть надежным признаком, однако разум, стоящий над чувством, может исправить восприятие чувства, так что он не принимает ни одного признака, не исправленного пм заранее, и лишь тогда высказывает суждение о вещи (1. е., с. 5).Всякая идея, или представление (т. е. образ предмета), возникает в уме лишь из чувства. Ибо слепорожденный не имеет представления о цвете, глухой от рождения — о звуке, так как они лишены чувств, посредством которых их только можно получить; и если бы кто-либо мог жить без всяких чувств, что, однако, невозможно, то он не имел бы никакого представления ни о чем и потому не представлял бы себе ничего. Поэтому правильны знаменитые утверждения: ничего нет в уме, чего бы не было сначала в чувстве; и ум есть tabula rasa (чистая доска), — подтверждающие правильность сказанного. Ибо люди, признающие врожденные идеи, ничем не подтверждают этого (Inst, log., р. І; De simpl. rerum imagin., can. 11).
Всякое представление или внушается уму через чувства, или образуется из таких представлений, которые возникают из чувств путем сложения и соединения нескольких или через увеличение либо уменьшение, как, например, когда я из представления человека образую представление великана или карлика, через перенос либо сравнение. Например, представление уже виденного города переносят на еще певиденный или бога, не воспринимаемого чувствами, сравнивают с достопочтенным стариком (1. е., can. III).
Все внушенные чувствами представления единичны, а дух образует общее из единичных, сходных между собой представлений, а именно или соединяя подобные в одну кучу, или же, если отдельные представления согласуются кое в чем, но имеют много различий, отвлекаясь от этих различий и извлекая лишь то, что у них общее. Более общие представления в свою очередь образуются из менее общих. Единичное представление тем совершеннее, чем больше частей или свойств вещи оно представляет; а общее тем совершеннее, чем оно полнее и чище представляет то общее, которое присуще отдельным предметам (1. е., IV, V, VIII).