5. КРАТЕТ

Некий есть город Сума посреди виноцветного моря, Город прекрасный, прегрязный, цветущий, гроша не имущий,

Нет в тот город дороги тому, кто глуп, или жаден, Или блудлив, похотлив и охоч до ляжек продажных.

Есть у него и пресловутая «Поденная запись» с таки- 86 ми стихами:

Получит драхму врач, но десять мин — повар;

Льстецу талантов — пять, но ничего — другу;

Философу — обол, зато талант — девке.

У него было прозвище Дверь-откройся за его обычай входить во всякий дом и начинать поучения 104. Ему же принадлежат такие стихи:

Все, что усвоил я доброго, мысля и слушаясь Музы, Стало моим; а иное богатство накапливать тщетно 105;

и о том, что философия его научила

Жевать бобы и не знавать забот. Известны и такие его стихи:

Чем излечиться от любви? Лишь голодом

И временем, а если нет — удавкою.

Расцвет его пришелся на 113-ю олимпиаду.              87

Антисфен в «Преемствах» говорит, будто к киниче- ской философии он обратился, когда увидел в какой-то трагедии Телефа в жалком виде и с корзиночкой в руках 106: обратив имущество в деньги (а он был из самых видных граждан), он набрал около 200 талантов и распределил их между гражданами, а сам бросился в философию с таким рвением, что даже попал в стихи Филемона, комического поэта. У того сказано:

Он, как Кратет, зимой одет во вретище,

А летом бродит, в толстый плащ закутавшись.

Диокл сообщает, что Диоген убедил Кратета все свои земли отдать под пастбища, а все свои деньги бросить в море 107.

отговорить его, но он был непоколебим и прогонял их палкой.

Деметрий Магнесийский сообщает, что свои деньги Кратет положил у менялы, договорившись так: если его дети будут, как все, тот отдаст им деньги, если же они станут философами, то раздаст деньги народу, потому что философам деньги не надобны. А Эратосфен сообщает, что от Гиппархии (о которой будет речь далее) у него был сын по имени Пасикл, и когда он стал юношей, то Кратет отвел его к блуднице и сказал: «Так и отец твой женился». Кто блудит, как в трагедиях, говорил он, тому награда — изгнание и смерть; а кто блудит, как в комедиях, с гетерами, тот от пьянства и распутства выживает из ума.

У него был брат Пасикл, ученик Евклида.

Забавную шутку его приводит Фаворин (во II книге «Записок»): Кратет, заступаясь за кого-то перед начальником гимнасия, ухватил его за ляжки, тот возмутился, а Кратет сказал: «Как? Разве это у тебя не все равно, что колени?» 108

Невозможно, говорил он, найти человека безупречного: как в гранатовом яблоке, хоть одно зернышко да будет в нем червивое.

Кифареда Никодрома он довел до того, что тот разбил ему лоб; тогда Кратет положил на рану повязку с надписью: «Никодромова работа» 109.

Блудниц он бранил неустанно, приучая этим и себя терпеть поношения. Деметрий Фалерский послал ему хлеба и вина — он стал попрекать его и воскликнул: «Ах, если бы источники текли и хлебом!» — ибо, конечно, пил он только воду. Афинские блюстители порядка наказали его за то, что он был в сидонской ткани по. «А я вам и Феофраста покажу в сидонской ткани!» — сказал Кратет; и когда те не поверили, то отвел их в цирюльню, где Феофраст стригся.

В Фивах его однажды выпорол начальник гимнасия (а иные говорят, что это в Коринфе его выпорол Евтик- рат), и, когда его уже тащили за ноги, он сказал как ни в чем не бывало:

Ринул, за ногу схватив, и низвергнул с небесного ирага 111.

Впрочем, Диокл говорит, что за ноги тащил его Менедем Эретрийский: дело в том, что Менедем был хорош собою и слыл любовником Асклепиада Флиунт- ского, и вот однажды, ухватив Менедема за ляжку,

Кратет провозгласил: «Вот где Асклепиад!» Менедем рассвирепел и поволок его прочь, а он на это произнес вышеприведенные слова.

Зенон Китийский в «Изречениях» сообщает, что к своему плащу он пришил напоказ овчину; выглядело это безобразно, и в гимнасии все над ним смеялись, а он то и дело восклицал, воздевая руки к небу: «Смелей, Кратет, и верь глазам своим и телу своему: сейчас они смеются над твоим видом, а скоро скрючатся от болезней и станут тебе завидовать, а себя ругать за свою лень!»

Заниматься философией, говорил он, нужно до тех пор, пока не поймешь, что нет никакой разницы между вождем войск и погонщиком ослов.

Почуяв смерть, он спел над собою такие стихи: Спешишь, горбун, в аидовы обители...

(потому что на старости лет он и вправду стал горбат).

Александр спросил его: «Хочешь, я восстановлю твой город? 112» — «Зачем? — сказал Кратет.— Какой- нибудь новый Александр возьмет и разрушит его опять». «Родина моя,— говорил он,— это Бесчестие и Бедность, неподвластные никакой Удаче, и земляк мой — недоступный для зависти Диоген». А Менандр в комедии «Сестры-близнецы» упоминает о нем так:

Пойдешь со мною, в грубый плащ закутана, Как некогда жена Кратета-киника, Который хвастал, будто бы и дочь свою Давал на месяц в пробное замужество.

Ученики у него были такие.