Конец РАЗЫСКАНИЕ ИСТИНЫ ПОСРЕДСТВОМ ЕСТЕСТВЕННОГО СВЕТА,
Добропорядочный человек не обязан перелистать все книги или тщательно усвоить все то, что преподают в шко&лах; более того, если бы он потратил чересчур много вре&мени на изучение книг, это образовало бы некий пробел в его воспитании.
В течение жизни ему необходимо совер&шить много иных дел, и его жизненный досуг должен быть распределен настолько верно, чтобы большая часть этого досуга отводилась на свершение добрых дел, понятие о ко&торых бывает ему внушено его разумом, даже если он иных наставлений не получает. Однако в этот мир он приходит невежественным, и, поскольку ранние его познания осно&вываются лишь на неразвитом чувственном восприятии и на авторитете его наставников, почти невозможно, чтобы воображение его не оказалось в плену бесчисленных лож&ных мыслей до того, как его разум примет на себя руково&дящую роль, и в дальнейшем ему нужны большая сила ха&рактера или же наставления какого-либо мудреца — как затем, чтобы избавиться от занимающих его ум ложных теорий, так и для того, чтобы заложить первоосновы проч&ного знания и открыть себе все пути, идя которыми он может поднять свои знания на высшую доступную ему сту&пень.Об этих-то вещах я и решил написать в данном труде, дабы пролить свет на истинные богатства наших душ и ука&зать каждому человеку средства для отыскания в самом себе, без заимствований у других, всего того знания, какое необходимо ему для правильного жизненного поведения и для последующего достижения — с помощью самостоя&тельных занятий — всех тех самых интересных знаний, ка&кими может располагать человеческий разум.
Но, опасаясь, как бы величие моего замысла не преис&полнило ваши умы таким изумлением, кое сразу же исклю- чило бы доверие, я хочу предупредить вас, что предприя&тие мое не столь непосильно, как это могло бы показаться: ведь все знания, не превышающие возможности человечес&кого ума, связаны между собой столь чудесной цепочкой и могут быть выведены одно из другого с помощью столь необходимых умозаключений, что для этого вовсе не тре&буется особого искусства и восприимчивости, если только, начав с самых простых умозаключений, мы сумеем, сту&пенька за ступенькой, подняться к самым возвышенным, Я постараюсь показать вам это здесь с помощью ряда столь ясных и доступных доводов, что всякий поймет: было бы ошибкой не видеть впереди правильного пути и задержи&ваться мыслью на уже высказанных мной соображениях, если он <не) сумел заметить то же, что и я; ведь я за&служиваю славу открытия этих вещей не более, чем про&хожий, в силу счастливого случая наткнувшийся на некий богатый клад, который многие долгое время до этого усердно, но бесполезно искали.
Право, я изумлен, что среди стольких незаурядных умов, кои могли бы выполнить эту задачу гораздо лучше меня, не нашлось ни одного, у кого хватило бы терпения разрешить эти вопросы: почти все они напоминали пут&ников, покинувших столбовую дорогу ради боковой тропки и заблудившихся среди терновника и обрывов.
Однако я вовсе не стремлюсь исследовать, что знали другие или чего они не знали; мне довольно заметить, что, если бы даже вся наука, какой только можно желать, со&держалась в написанных книгах, все равно то хорошее, что в них есть, перемешано с таким количеством бесполезных вещей и беспорядочно раскидано в такой куче огромных томов, что для прочтения всего этого потребовалось бы больше времени, нежели нам отпущено в этой жизни, а для выборки полезных истин — больше ума, нежели требуется для самостоятельного их открытия.
Это позволяет мне надеяться, что вы охотно усмотрите здесь более легкий путь и истины, кои я изложу, будут хорошо вами приняты, хотя я и не заимствовал их ни у Аристотеля, ни у Платона; полагаю, что они получат рас&пространение в мире, подобно монете, коя не менее ценна, когда она извлекается из сумки крестьянина, чем тогда, когда ее выдает банкир. Итак, я попытался сделать их оди&наково полезными для всех людей; для достижения этого я счел наиболее удобной манерой стиль учтивой беседы, в ходе которой каждый из собеседников дружелюбно рас&крывает перед своими друзьями лучшее, что у него есть на уме; пользуясь именами Евдокса, Полиандра и Эпистемо- на, я рисую, как человек посредственного ума, суждение которого, однако, не извращено никакими предубеждения&ми и чей разум сохраняет всю свою первозданную чистоту, принимает в своем сельском доме, где он живет, двух не&заурядно умных и наиболее любознательных людей своего века, один из которых никогда не учился, а другой, наобо&рот, педантично знает все, что можно усвоить в школах; там среди других разговоров, кои я предоставляю вам дорисо&вать в своем воображении, точно так же как вид местности и все ее детали, служащие, по моему замыслу, для при&меров, помогающих им изъяснить свое мировоззрение, они намечают тему своей последующей беседы, протекающей на протяжении этих двух книг вплоть до самого их конца.