4. Книги «Топики» и «Опровержений»
Скажи на милость, разве так поступает любитель истины, или это скорее действия насмешника и бес&стыдного софиста? Я не останавливаюсь здесь на том, что в восьмой книге Аристотель утверждает, будто до&казательство следует рассматривать раньше, чем под&лежащий обсуждению вопрос. Как будто бы не следует сначала уяснить себе вопрос, а потом уж искать сред&ство для убеждения противника? Не останавливаюсь я и на том, что он учил при общении с толпой пользо&ваться не силлогизмами, а индукцией, а с диалектика&ми — не индукцией, а силлогизмами. Как будто бы, с одной стороны, плебей не чувствует силы силлогиз&ма, а диалектик, с другой стороны, не может быть при&жат к стенке соответствующей индукцией или пере&числением частей? Я не останавливаюсь, далее, на том, что он называет неправильным то рассуждение, которое © своем заключении что-то прибавляет или убавляет. Как будто бы энтимема есть порочный вид доказательства? Ведь этим доказательством пользуют&ся гораздо чаще, чем полной формой силлогизма.
Что касается «Опровержений», я хотел бы отме&тить только одно: Аристотель в копце этой книги счи&тает своей большой заслугой то обстоятельство, что он изобрел искусство умозаключения или составления силлогизмов, которым не обладали более древние мыс&лители. Во-первых, сравнивая древних мыслителей, предложивших много силлогизмов, с человеком, кото&рый, предлагая самые разнообразные виды обуви, не учит, однако, искусству изготовления обуви, Аристо&тель тем самым, очевидно, доказывает, что древние мыслители владели искусством составления силлогиз&мов, раз они могли представить их в таком большом количестве.
Да и сам Аристотель, по-видимому, недву&смысленно (хотя и необдуманно) подтверждает это, говоря о древних следующее: Говорящими со знанием дела считались те, которые преподносили не искусство, а результаты искусства, и т. д. Этими словами Ари&стотель ведь указывает, что хотя древние и не пере&дали нам этого искусства, однако они владели им и при его помощи изложили и сообщили нам свои мыс&ли; так что Аристотель, очевидно, не должен был хва&стать, будто он здесь первый изобретатель. Я уж не говорю о том, насколько неправдоподобным представ&ляется нам, чтобы столько выдающихся философов, живших до Аристотеля, не владели совершенно искус&ством умозаключения и чтобы учителя не передавали этого искусства своим ученикам. Несомненно, более справедливо называть творцом диалектики знаменито&го элеата Зенона, чем Аристотеля. Ведь именно Зенон, как свидетельствует Платон в «Пармениде» 152, научил Сократа искусству рассуждения и умозаключения (а чем же может быть это искусство, как не искус&ством составлять силлогизмы? Ведь avXXoy l&iv зна&чит «умозаключать»).