5. Книги «Лекций по физике»...
Однако в «Лекциях по физике» есть еще много ложных обвинений против древних мыслителей. Разве не так? Разве не напрасно Аристотель в первой книге обвиняет Парменида и Мелисса? 153 Во ©торой главе он нападает на них за то, что они будто бы при&знают единое неподвижное начало, а потом он пори&цает их уже по поводу сущего, а не начала за то, что они будто бы утверждали, что все есть единое не&подвижное сущее. Но они говорили это в теологиче&ском смысле, имея, очевидно, в виду единого бога или единую первопричину, как это можно заключить хотя бы из их фрагментов, которые дошли до нас. Мало то&го, сам Аристотель не мог не признать этого в пятой главе первой книги «Метафизики», указывая, что под своим Единым Парменид понимал бога. Во всяком слу&чае Симплиций, которого аристотелики немало ценят, откровенно признает, что Парменид, безусловно, вы&ступает здесь как поборник веры. Поэтому и сам Ари&стотель в начале второй и в конце третьей главы пер&вой книги «Физики» противопоставляет этих двух фи&лософов физикам (это противопоставление содержится также в первой книге «О небе»), показывая тем са&мым, что они говорили не в физическом, а в теологи&ческом смысле. II вот я спрашиваю: почему Аристо&тель истолковывает в физическом смысле [учение] фи&лософов, которые не были физиками и говорили не как физики, п извращает их, придавая их высказываниям другой смысл только для того, чтобы было кого чер&нить? Затем он незаслуженно нападает на Анаксагора, прежде всего порицая его гомеомерию (6|дою(явріа ) между тем как он сам, по-видимому, включает ее в свою систему в двенадцатой главе четвертой книги «О небесных явлениях». Да и судя по другим местам, Анаксагор, по-видимому, говорил, что все заключается во всем не актуально, а в потенции, т. е. утверждал то, что, несомненно, должен признать и перипатетик, так как по мнению перипатетиков материя везде суще&ствует и в потенции содержит все формы. И почему бы перипатетику и не говорить этого? Ведь сам Ари&стотель в третьей главе первой книги «О небесных явлениях» говорит следующее: Итак, мы утверждаем, что огонь, воздух, вода, земля взаимно переходят одно в другое и любое из этих веществ в потенции содер&жится в любом ином. К тому же Аристотель явно не&правильно умалчивает о другом принципе Анаксаго&ра—о столь прославляемом им Уме, который он же сам позже признает (может быть, по забывчивости) в четвертой главе и яснее — в восьмой главе второй книги, не говоря уж о том, что будет сказано позже по поводу «Метафизики». В третьей главе третьей кни&ги Аристотель опять незаслуженно возводит напрасли&ну на Анаксагора, нападая на его положение о том, что бесконечное само себя укрепляет и потому непо&движно. Ведь Анаксагор говорил это об Уме, или боге, которого сам Аристотель объявляет в восьмой и две&надцатой книгах «Метафизики» неподвижным и бес&конечным. Кроме того, в первой главе восьмой книги Аристотель в высшей степени нечестиво выдвигает против Анаксагора абсурдное возражение, что если бы движение и, следовательно, мир не существовали из&вечно, а имели некогда свое начало, то в этом случае Ум очень долго должен был бы находиться в полном бездействии. Именно так нечестивцы обычно возра&жают верующим,—что бог до сотворения мира пре&бывал бы в бездействии, если бы мир не был извечен. Но в этой книге можно заметить и бесчисленные дру&гие ложные обвинения. Ведь в первой главе четвертой книги он незаслуженно упрекает всех остальных фи&лософов в том, что до него никто не изложил ни своих взглядов, ни своих сомнений по вопросу о месте. Но ведь он сам потом пытается опровергнуть взгляды Платона, Зенона и других цо вопросу о месте,— в ча- стности Зенона, чьи сомнения, изложенные в первой главе, Аристотель пытается наконец разрешить в кон&це третьей главы. Точно так же в восьмой главе он несправедливо нападает на тех, кто утверждает, что есть отдельно существующая пустота внутри этого мира, между тем как эти философы на самом деле помещали ее вне этого мира, как это можно видеть хотя бы из шестой главы предыдущей книги.
Еще по теме 5. Книги «Лекций по физике»...
: