КНИГА ДЕВЯТАЯ

1. Академики. Обычно мы различаем академических скептиков и Пиррола. Удивительным образом Диоген Лаэрций умудрился ровно ничего не сказать об академическом скепсисе.

Лаэрций не сказал. А что касается основателя позднего скептицизма — главы Новой академии Карнеада (IV 62 — 66), то о нем говорится у Диогена Лаэрция что угодно, но о скептицизме Карнеада — ни слова.

Нечего и говорить о том, что Диогену Лаэрцию и в голову не приходит обратить внимание на странное и непонятное появление скептицизма в недрах такой объективистской философии, которая проповедовалась в Академии. Что общего между платонизмом и скептицизмом? На этот вопрос ответить не так просто. Но Диогену Лаэрцию, как кажется, было бы легче ответить на него, чем нам в настоящее время, поскольку письменные материалы и устные традиции платоновской Академии, конечно, могли быть ему более известны, чем нам.

2. Пиррон и его основной принцип. В противоположность академикам Диоген Лаэрций довольно много говорит об этом Пирроне Эли деком. О нем у Диогена Лаэрция, конечно, сообщаются прежде всего разнообразные и весьма интересные биографические данные. Сообщаются разнообразные черты его личности (IX 62 — 64). Из этих сведений Диогена Лаэрция можно отметить только два интересных обстоятельства. Первое заключается в том, что Пиррон как будто встречался с индийскими гимнософистами и магами и что от них он как будто бы позаимствовал свое учение о неведении и воздержании от суждений (IX 61). Другое обстоятельство для нас еще более неожиданное. Именно, оказывается, что жители родной для Пиррона Элиды ради уважения к нему и для его почета сделали его верховным жрецом (IX 64). Правда, один из источников Диогена Лаэрция (как он говорит, единственный), Нумений, утверждал, что Пиррон не обходился без «догматов», т. е. без положительных учений (IX 68). Однако множество всякого рода скептических суждений, приписанных Диогеном Лаэрцием Пиррону, гласит о его безусловном скептицизме, об отказе от всяких суждений, и положительных, и отрицательных, о существовании для всякого «да» обязательно какого-нибудь «нет».

Конечно, для Диогена Лаэрция опять-таки не существует того острого противоречия, которое, по крайней мере с нашей теперешней точки зрения, существует между греческим скептицизмом и греческой религией, особенно культовой. Но для нас это, несомненно, такой предмет, который заставляет задумываться о природе греческого философского скептицизма.

Зато основной принцип философии Пиррона обрисован у Диогена Лаэрция достаточно ясно и хорошо (хотя и без всякой системы). Так как все течет и меняется, то, согласно учению скептиков, ни о чем вообще ничего сказать нельзя. Все говорят не о том, что действительно есть, но только о том, что им кажется, откуда и проистекает всеобщая противоречивость суждении, которая мешает признать что-нибудь за истину и что-нибудь за ложь. Об этом Диоген Лаэрций говорит довольно подробно, с постоянным повторением того же самого (IX 61, 74 — 79, 102-108).

Не лишены значении и некоторые сообщения Диогена Лаэрция. Говорится, например, что Эиесидем понимал скепсис Пиррона только чисто теоретически, а п своей практической жизни Пиррон как будто бы вовсе не был скептиком (IX 62). Приводятся примеры из его личной жизни (IX 66). Как пример необходимого для правильного скептицизма безмятежного покоя Пиррон указывал на поросенка, спокойно поедавшего свою пищу на корабле во время опасной бури, когда все пассажиры необычайно волновались и боялись катастрофы (IX 68). В одном месте Диоген Лаэрций вопреки своему обычному безразличию к излагаемым у него философам называет философию Пиррона «достойнейшей» (IX 61). При желании современный исследователь может понимать мировоззрение самого Диогена Лаэрция как скептическое. Однако для такого вывода нет никаких оснований, равно как нельзя делать никаких выводов о скептицизме Диогена Лаэрция из обширности сведений, даваемых им о Пирроне.

73. Некоторые детали. Эти детали мы не станем здесь излагать, потому что они слишком уж однообразны. Все они построены на том, что мы сейчас называем с отрицательной интонацией школьной формальной логикой: «А» и «не-А» никак, ни в чем и никогда не могут образовать из себя нечто целое, некую цельную общность, в отношении которой они были бы только отдельными элементами. На основании этого формально-логического принципа Диоген Лаэрций и излагает учение Пиррона о невозможности вообще всякого доказательства (IX

90. 91),о невозможности исходить из истинного предположения (IX
91. 93),о невозможности доверия и убедительности (IX 93—94), критерия истины (IX 94 — 95), знака (IX 96—97), причины (IX 97 — 99), движения, изучения, возникновения (IX 100) и добра и зла от природы (IX 101).

При этом мы должны, однако, заметить, что сам-то Диоген Лаэрций не имеет никакого представления о том, что весь излагаемый им скептицизм Пиррона вырастает на школьной формально-логической основе и лишен малейших черт диалектического мышления. Это уже наше теперешнее заключение, сам же Диоген Лаэрций излагает весь этот скептицизм с поразительным спокойствием и вполне детской наивностью.

4. Скептические тропы.
   У античных скептиков их аргументы против всякой «догматической» философии обычно делились на так называемые «тропы», т. е. на некоторые самые общие способы опровержения всякого догматизма. Число этих тронов в разных источниках называется разное. Что же касается Диогена Лаэрция, то сначала он указывает десять основных скептических тропов (IX 79 — 88), к которым он тут же прибавляет пять тропов последователей некоего скептика Агриппы (он упоминается только однажды, и никаких сведений о нем не сообщается IX 88—89).

Десять скептических тропов изложены у Диогена Лаэрция беспорядочно и без всякого анализа. Тем не менее более критический подход к этим тропам заставляет признать, что при их конструировании у скептиков действовала некоторого рода логическая система.

Первый троп доказывает невозможность суждения и необходимость воздерживаться от него на основании того чувственно-познавательного разнобоя, который существует у животных вообще (IX 79-80).

Этому можно противопоставить и тропы, которые, по Диогену Лаэрцию, относятся специально к человеку; о человеческой природе и личных особенностях человека — троп 2 (IX 80—81); о различии каналов в наших органах чувств — троп З (IX 81); о предрасположениях и общих переменах в человеческой жизни — троп 4 (IX 82); о воспитании, законах, вере в предания, народных обычаях и ученых предубеждениях — трон 5 (IX 83—84).

Третья группа тронов уже не относится специально ни к человеку, ни к животным вообще, а скорее к общим особенностям материальной действительности: о расстояниях, положениях, местах и занимающих их предметах — троп 7 (IX 85—86); о количествах и качествах вещей—троп 8 (IX 86); о постоянстве, необычности, редкости явлений — троп 9 (IX 87).

И наконец, четвертая группа из этих десяти тронов отличается скорее логическим характером: о непознаваемости отдельных вещей ввиду их постоянных соединений и взаимодействий — троп 6 (IX 84 — 85); и та же самая невозможность, но на основе общей соотносительности вещей — трои 10 (IX 87—88).

Пять тронов из школы Агриниы доказывают невозможность знания: ввиду разнобоя мнений, из-за необходимости для разыскания причин ухода в бесконечность, ввиду невозможности мыслить отдельную вещь без ее связей с другими вещами, ввиду разнобоя допускаемых исходных моментов доказательства и, наконец, вследствие необходимости доказывать какой-нибудь тезис на основании другого тезиса, который сам зависит от первого тезиса (IX 88 — 89).

5. Заключение.

А. Ф. Лосев

1. Такому наказанию подвергались состязатели, уличенные в плутовстве.— 333.
2. По фантастической легенде, этот Гермодор стал потом советником при римских законодателях-децемвирах: статуя его стояла на римском форуме (Плиний XXXIV 21).— 333.
3. ПА VII 127.- 334.
4. См. выше, II 22.— 336.
5. ПА VII 128 (пер. Л. Блуменау).- 337.
6. ПА IX 540.- 337.
7. ПА VII 80 (пер. Л. Блуменау).- 337.
8. Лакуна, дополненная по Дильсу.— 338.
9. Ошибка: имеется в виду Анаксимен.— 338.
10. Знаменитое изречение, приписывавшееся многим мудрецам, вплоть до баснописца Эзопа,— 338.
11. Ср. выше, II 13.- 338.
12. Пер. С. Трубецкого.- 339.
13. Ср. выше, VIII 14.- 340.
14. Известная апория об Ахиллесе и черепахе, разработанная далее Зеноном.— 340.
15. Ср. ниже, IX 15. Рассказ о том. как абдериты сочли Демокрита сумасшедшим и пригласили Гиппократа, чтобы его лечить, а Гиппократ, побеседовав с ним, объявил абдеритам, что Демокрит не только здоров, но и мудр, был широко известен в древности, однако не упоминается у Диогена в разделе о Демокрите.— 340.
16. Во время восстания Самоса против Афин в 441 г. до н. э.; как Мелисс был в этой войне избран флотоводцем за свои успехи в философии, так со стороны афинян Софокл — за свои успехи в трагедии.—
17. Платон. Парменид 127 Ь; Софист 216 а; Федр 261 d. Паламед — один из греческих героев под Троей, соперник Одиссея в уме и изобретательности.— 340.
18. Ср. выше, VIII 57.- 340.
19. Диодор, писавший по источникам IV в. до и. э., уже передает эту легенду как общеизвестную (X, 18).— 341.
20. Перенос на Зенона легенды об Анаксархе (см. ниже, IX, 59).—

21. ПА VII 129.- 341.
22. Ср. выше, IX 23.- 341.
23. См. выше, VII 35.- 342.
24. Лакуна, частично восполненная Дильсом.— 343.
25. Геродот упоминает о пребывании Ксеркса в Абдере в VII 109 и VIII 120.- 343.
26. 11 се в до-Платон. Соперники 136а. Пятиборьем в греческом спорте назывались борьба, бег, прыжок и метание копья и диска.— 344.
27. PhaiUasiai— «продукты фантазии» (Лурье); в данном случае — прежде всего привидения.— 344.
28. Перенос на Демокрита рассказа о мнимом старческом безумии Софокла.— 345.
29. Дата взятия Трои (см. I, прим. 4) в эпоху Демокрита была еще не общепринята, поэтому даты жизни Демокрита сомнительны: наряду с Аполлодоровой датировкой — ок. 460—366 гг. до н. э.— многие исследователи (в том числе Лурье) принимают Фрасиллову — ок. 470-366 гг. до н. э.- 345.
30. Трехдневный праздник в конце сентября в честь Деметры и Персефоны.— 346.
31. Цифра преувеличена (ср. 104 года у псевдо-Лукиана, II 46 е. «Долгожители», 18, и выше, IX 39). Вариант легенды у Афи- нен — что Демокрит питался испарениями меда,— 346.
32. ПА VII 57 (пер. С. Лурье с небольшими изменениями).—

346.

3,3 Видности (eidola) — неожиданный здесь эпикурейский термин.— 346.

34. Текст заглавия испорчен, все восстановления одинаково темны.- 348.
35. Платон. ГІротагор, 316 а.- 348.
36. Платон. Феэтет, 152 а и далее. — 348.
37. Платон. Евфидем, 286 е.— 349.
38. Легенда, подробно рассказанная у Геллня (V 3), говорит, что

Демокрит был поражен, увидев дровоноса, складывавшего дрова в вязанку наилучшим геометрическим образом, и узнав, что он дошел до этого сознательно и самостоятельно; этим дровоносом оказался Протагор.— 349.

39. См. выше, IX 51.- 349.
40. ПА VII 130.- 350.
41. Анахронизм, по-видимому, опять из-за путаницы имен Анаксимена и Анаксагора.— 350.
42. Ср. легенду о Зеноне (выше, IX 26—27).— 351.
43. ПА VII 133.- 351.
44. Гомер. Ил. V 340. Ср. выше, VIII, прнм. 29.- 351.
45. Плутарх. Александр, 28.— 351.

4* Еврипид. Орест, 271.- 351.

47. Не совсем ясная фраза — Дильс предполагает здесь лакуну.—

352.

48. Из нескольких известных фракийских царей, носивших имя Нотиса, ни один при Пирроне не правил. По-видимому, Диоген Лаэрций спутал Пиррона с Пифоном из фракийского Эноса, учеником Платона.— 353.
49. Гомер. Ил. VI 146 и далее XXI 106-107.- 353.
50. Пер. В. В. Вересаева.— 355.
51. Еврипид. Умоляющие, 734 — 736.— 355.
52. Тимей, 40 d.- 355.
53. Из несохранившейся трагедии Еврипида «Полнид».— 355.
54. Гомер. Ил. XX 248-250.- 356.
55. Дальнейшее изложение — по Сексту Эмпирику, «Пирроновы положения», I 188 — 205.— 356.
56. Т. е. скептики (по-видимому, выражение источника, использованного Диогеном).— 357.
57. Знаменитые десять «Энесидемовых тропов», сформулированных Энесидемом в I в. до н. э. и пересказанных в «Пирроновых положениях» (I 41 — 146). Первые пять тропов рассматривают ненадежность всего видимого со стороны субъекта, последние пять — со стороны объекта.— 357.
58. Мифические существа — саламандры позднейшей демонологии.- 358.
59. Секст Эмпирик. Пирроновы положения, I 164—177.— 360.
60. Там же. II 134-192.- 360.
61. Там же, II 85-96.- 361.
62. Там же, II 22-79, 97-103.- 362.
63. Там же, III 13-29.- 362.
64. Там же, III 63-81 и далее, 253-258, 109-114, 179-187.-

363.

65. Наш, т. е. скептический (по-видимому, опять выражение источника, ср. прим. 56).— 366.

6Ь Скептическое отношение к успехам александрийской филологии, не полагавшейся на рукописные тексты, а пытавшейся восстановить более древние чтения.— 367.

6' Темная пословица.— 367.

68 Т. е. врач «эмпирической» школы (державшейся опытных данных в отличие от «догматической», вносившей в медицину философские концепции).— 368.