Ill
Евангельский рассказ сообщает нам о духовной борьбе, пережитой Иисусом в пустыне, после того как Он при крещении услыхал голос Отца, признавший Его Своим «возлюбленным Сыном», т.
е. Мессией. В видениях, о кото- рых повествуют евангелия Матфея и Луки, раскрывается нам великий нравственный смысл этой борьбы, результатом которой определяется вся последующая деятельность Христа: Он поборол искушения еврейского (ложного) мессианизма. Если бы Он, хотя бы в духе, хотя бы в видении, мог пасть перед ними и преклониться «князю мира сего», Он не был бы тем «Сыном Божиим», каким Он Себя сознал; если бы Он хотя бы в видении согласился обращать камни в хлеба, искать внешнего засвидетельствования Своего мессианического достоинства, искушая Бога, или если бы Он в пустыне прельстился фантасмагорией «всех царств мира со славой их»,— мир мог бы пойти за Ним, но в Нем не было бы «помазания свыше». Искушения, которые Он поборол, были противу-Христовы искушения, и Он поборол их навсегда. С высоты Своего Богосознания, в непорочной чистоте Своего духа Он видит эти искушения как нечто безусловно отличное от Него, противное и враждебное Ему,— как сатану. И Он противополагает им Бога, словом Которого Он живет и Которому одному Он служит и поклоняется. Эта борьба была подвигом, которым началось служение Иисуса, и крест Его был лишь концом этого подвига; начало и конец связаны между собою, и недаром в голосе Петра, который «прекословил» Его кресту, Он слышит голос «сатаны», искушавший Его в пустыне.Таков нравственный смысл сказания об искушении Христа; такое объяснение может допустить и неверующий (в качестве изображения нравственной борьбы), и верующий (признающий реальную метафизическую основу этой борьбы). Если есть Бог, то и тот нравственный опыт, который в нем переживается, не есть мнимый и служит реальным источником познания духовных начал; если есть Бог, то та воля или тот дух, который в этом нравственном опыте сознается как злой и богопротивный, есть отличный от Бога и отличный от того человека, который своею волею хочет Бога. Так может судить о нем верующий. Но во всяком случае и тот, кто не верит в Бога, должен видеть в искушениях Христа не галлюцинации безумия, а, наоборот, победу над злым безумием, одержанную в молитве и посте. Ибо если многие другие постники и отшельники подпадали прелести мечтания в самом своем уединении, если они именно в духе, именно в мысли и воображении совершали всевозможные мнимые знамения и предавались оргиям чувственности, духовной гордости и властолюбия, искушая Бога, себя самих, а потом и своих ближних, то Христос уже в пустыне победил «злого духа». «Я видел сатану, упавшего с неба, как молнию» (Лк. 10, 18),— говорит Он ученикам,— опять видение, смысл которого становится ясным после предыдущего.