ИЕЗУИТЫ 

В этой статье мы не будем ничего говорить от себя.

В 1521 г. Игнатий Лойола, отдавший свою молодость воинскому ремеслу и любовным утехам, посвятил себя в Монферрате, в Каталонии, служению божьей матери, а затем уединился в Манрезе, где, очевидно, сам бог внушил ему сочинение под названием "Духовные упражнения", ибо, когда Лойола писал этот труд, он еще не умел читать (см. "Краткую историю ордена Иисуса").

Удостоившись звания рыцаря Иисуса Христа и девы Марии, он принялся с усердием и успехом поучать, проповедовать и обращать людей, проявляя большое рвение и столь же- большое невежество (см. названное сочинение).

В 1538 г. к концу великого поста он собрал в Риме десять последователей, избранных для осуществления своих целей.

После обсуждения многих проектов Игнатий и его друзья решили посвятить себя наставлению детей, обращению неверующих и защите веры от еретиков. В это время португальский король Жуан ІП1, усердно пропагандировавший христианство, обратился к Игнатию с просьбой направить миссионеров в Японию и Индию, чтобы просветить жителей этих стран светом Евангелия. Игнатий предложил ему Родриге- са и Ксаверия. Последний направился в эти далекие страны, где совершил множество чудес, в которые мы верим, но в которые не верит иезуит Акоста2.

Учреждение "Общества Иисуса" встретило некоторые трудности, но после того как иезуиты обещали ради спасения души и распространения веры во всем и везде повиноваться только папе, Павел III3 задумал создать из них нечто вроде воинских организаций, распространенных по всей земле и подчиненных римской курии.

Бенедикт XIV4, отличавшийся многими добродетелями автор стольких прекрасных изречений, утрату которого мы еще долго будем оплакивать, рассматривал иезуитское воинство как янычаров святого престола. Он считал иезуитские отряды непослушными и опасными, но способными хорошо драться.

К обету повиновения папе и своему генералу, представляющему Иисуса Христа на земле, иезуиты добавили обет бедности и целомудрия5. Как соблюдали они до сих пор этот обет - общеизвестно. Со вре- мени папской буллы, утвердившей орден и давшей его членам наименование иезуитов, последним было адресовано еще девяносто две буллы, о которых все знают и которые иезуитам лучше было бы скрыть; существует, быть может, еще столько же неизвестных нам булл.

Эти буллы, именуемые "апостольскими посланиями", предоставляют иезуитам множество привилегий, начиная с привилегии монашеского состояния и кончая правом на независимость от римской курии.

Не довольствуясь этими прерогативами, они изобрели странный способ умножать их повседневно. Если тот или иной папа случайно произносил какое-либо слово, благоприятное для ордена, иезуиты тотчас же выдавали это за указ и вносили в летописи Общества, в особую главу, которую называли "Устные изречения" (vivae vocis oracula). Если какой-нибудь папа ничего не говорил, его легко было заставить говорить.

Игнатий, избранный генералом ордена, приступил к исполнению обязанностей в день пасхи 1541 г.

Должность генерала, имевшая вначале подчиненный характер, превратилась при Лайнесе и Аквавиве6 в институт неограниченного и постоянного деспотизма.

Павел III ограничил численность членов ордена до шестидесяти; через три года он аннулировал это ограничение, и ордену было предоставлено право увеличивать число членов по своему усмотрению, чем тот и воспользовался.

Те, кто считают себя знатоками их хозяйственного устройства и управления, разделяют иезуитов на шесть разрядов, которые именуются профессами, духовными коадъюторами, схоластами, светскими братьями или светскими коадъюторами, послушниками - присоединенными членами, т.е.

Помимо трех торжественных религиозных обетов, профессы, составляющие ядро общества, приносят еще обет послушания главе церкви, но только в делах, касающихся иноземных миссий.

Те, кто еще не дал обета послушания, именуются духовными коадъюторами.

Схоластами называют тех, кого оставили в ордене после двух лет послушничества; они связали себя, в частности, тремя обетами, хотя и не торжественного характера, но все же считающимися монашескими и запрещающими вступление в брак.

Только время и воля генерала могут возвести схоластов в звание професса или духовного коадъютора.

Эти звания, в особенности звание професса, требуют: двух лет по- слушничества, семи лет обучения, которое не всегда необходимо проводить в рядах ордена, семи лет регентства, третьего года послушничества и возраста не менее 33 лет - того возраста, в котором наш господь Иисус Христос был распят на кресте.

Между обязанностями, какие берет на себя орден, и теми, которые возлагаются на его членов, нет никакого соответствия. Член ордена не может выйти из Общества, но может быть изгнан генералом. Генерал совершенно самостоятельно, независимо даже от папы, может принять в орден или исключить из него любого члена.

Администрация ордена делится на ассистенции, ассистенции - на провинции, провинции - на дома.

Существует пять ассистентов. Каждый из них носит имя соответствующей страны; они называются ассистентами Италии, Испании, Германии, Франции или Португалии.

Обязанности ассистента заключаются в том, чтобы подготовить и упрочить дела и тем самым облегчить их рассмотрение генералом.

Управляющий провинцией именуется провинциалом, а глава дома - ректором.

В каждой провинции имеются дома четырех видов: дома профессов, коллегии, где обучают учеников, резиденции, в которых живут проповедники, и общежития для послушников.

Профессы не имеют духовных званий; они могут носить епископский жезл, митру или епископское облачение только с согласия генерала.

Что такое иезуит? Является ли он светским человеком или священником? Является он мирянином или духовным лицом? Обыкновенный он человек или монах? Он - и то и другое, но не подходит ни под одно определение.

Когда эти люди явились в местах, где предполагали обосноваться, и их спросили, кто они такие, они ответили: мы - это мы (tales quales).

Во все времена они хранили тайну своих уставов и не сообщали всего о себе властям.

Режим у них монархический; вся власть принадлежит одному.

Подчиняясь жесточайшему деспотизму в своем ордене, иезуиты являются самыми гнусными защитниками тирании и в государстве. Они проповедуют безграничное повиновение государям и независимость последних от закона, но призывают их слепо подчиняться воле папы; последнего они объявляют непогрешимым и обосновывают его права на всемирное господство, чтобы, властвуя над миром, властвовать над всеми.

Мы никогда не придем к концу, если будем подробно перечислять права генерала. Он может вводить новые уставы или восстанавливать старые, датируя их, как вздумается. Он вправе принимать и исключать членов ордена, строить или разрушать, одобрять или отвергать, совещаться или решать самолично, созывать или распускать собрание, обогащать или ввергать в нищету, миловать, связывать или развязывать, посылать или задерживать, признавать виновным или невиновным, обвинять в легком проступке или тяжком преступлении, расторгать или утверждать договор, признавать завещание законным или незаконным, одобрять или запрещать какую-либо книгу, давать индульгенцию или предавать анафеме, приобщать или отлучать, - короче говоря, он обладает всей полнотой власти над своими подданными, какую только можно вообразить; он является их светом, душой, волей, руководителем и совестью.

Если бы этот деспотический начальник и макиавеллист был человеком вспыльчивым, мстительным, честолюбивым, злым и если бы среди множества тех, над кем он властвует, оказался хоть один фанатик7, - какой монарх, какой простой человек мог бы спокойно сидеть на троне или у своего домашнего очага?

Провинциалы обязаны писать генералу раз в месяц; ректоры, начальники домов и начальники новициатов - каждые три месяца.

Каждый провинциал обязан входить во все подробности жизни домов, коллегий, - всего, что касается провинции; каждый ректор обязан посылать два списка: в одном он должен сообщать о возрасте, месте рождения, звании, успехах в обучении и поведении учеников; в другом - давать сведения об их уме, способностях, характере, нравах, одним словом, об их пороках и добродетелях.

В результате генерал ежегодно получает около двухсот докладов из каждого государства и из каждой провинции каждого государства. В этих докладах сообщается и о светских и о духовных делах.

Представьте, что этот генерал продался какой-нибудь иностранной державе, стал в силу своего характера или из корыстных интересов вмешиваться в политические дела, - сколько бед он может натворить!

Генерал, у которого сосредоточены все государственные и семейные тайны, даже тайны царствующих семей; человек, столь же осведомленный, как и непроницаемый, диктующий свою абсолютную волю и никому не повинующийся, исполненный опаснейших мыслей о необходимости увеличения и охраны ордена, о прерогативах духовной власти; способный вложить орудие в руки тех, к кому нельзя питать доверия, - кому только на свете не мог бы причинить зла этот генерал, если бы, поощренный негласностью и безнаказанностью, он осмелился в один прекрасный день позабыть о святости своего звания?

В важных случаях генералу пишут шифрованные письма.

По своеобразному обычаю "Общества Иисуса" члены его дают обет шпионить друг за другом и доносить один на другого.

Едва успел этот орден возникнуть, как стал богатым, многочисленным и мощным. За короткое время он обосновался в Испании, Португалии, Франции, Италии, Германии, Англии, на Севере и Юге, в Африке, Америке, Китае, Индии, Японии. Повсюду иезуиты проявляли свое честолюбие, устрашали, неистовствовали; повсюду они ставили себя выше законов, утверждали и отстаивали свою независимость; всем своим поведением они как бы давали знать, что призваны управлять миром.

Со времени учреждения ордена не проходило года без того, чтобы иезуиты не прославили себя каким-нибудь громким злодеянием.

В 1547 г. Бобадилья, один из товарищей Игнатия, был изгнан из Германии за то, что выступил в печати против аугсбургского интери- ма10.

В 1560 г. Гонзалес Сильверия был казнен в Мономотапе как шпион Португалии и ордена иезуитов.

В 1578 г. иезуиты были изгнаны из Антверпена за отказ признать Гентское умиротворение11.

В 1581 г. иезуиты Кампиан, Скервин и Бриан были осуждены на смерть за участие в заговоре против Елизаветы Английской.

В течение царствования этой великой государыни иезуиты организовали пять покушений на ее жизнь.

В 1588 г. они вдохновляли Лигу12, созданную во Франции против ГенрихаІП.

В том же году иезуит Молина опубликовал свои пагубные домыслы о совместимости божественной благодати и свободы воли.

В 1593 г. иезуит Варад вложил меч в руку Барьера для убийства лучшего из королей13.

В 1594 г. иезуиты изгнаны из Франции за соучастие в покушении на цареубийство, совершенном Жаном Шателем.

В 1595 г. иезуит Гиньяр, пойманный на подстрекательстве к убийству Генриха IV, предан казни на Гревской площади.

В 1597 г. были созваны конгрегации de anxilius для обсуждения нового иезуитского учения о благодати, и папа Климент VIII сказал им: "Сварливцы, вы сеете смуту во всей церкви".

В 1598 г. они подстрекают одного негодяя, благословляют его именем бога, вкладывают ему в руку кинжал, обещают небесный венец и посылают убить Морица Нассауского; за это преступление их изгоняют из Голландии.

В 1604 г. милосердный кардинал Фредерик Борромей изгоняет их из коллегии Бреда за преступления, которые сделали их достойными сожжения на костре.

В 1605 г. иезуиты Олдекорн и Гарнет, зачинщики "порохового заговора"14, были приговорены к смертной казни.

В 1606 г. венецианские власти были вынуждены изгнать иезуитов из своих владений за их сопротивление декретам Сената.

В 1610 г. Равальяк убивает Генриха IV. Иезуитов подозревают в подстрекательстве к убийству. Питая намерение вселять ужас в сердца монархов, иезуит Мариана в том же году публикует вместе со своим "De rege et regis institutione" (О монархе и монархии) апологию цареубийства.

В 1618 г. иезуитов изгоняют из Богемии как людей, нарушающих общественный покой, возмущающих подданных против государственной власти, отравляющих умы вредным учением о непогрешимости и всемирном господстве папы, сеющих раздоры в стране.

В 1619 г. они изгнаны из Моравии по тем же причинам.

В 1631 г. их клика вызывает беспорядки в Японии, и всю империю заливает кровь язычников и христиан.

В 1641 г. они разжигают в Европе пламя нелепой борьбы против янсенистов, нарушившей покой и разорившей столько честных ревнителей веры.

В 1643 г. власти Мальты, возмущенные развращенностью и жестокостью иезуитов, изгоняют их с острова.

В 1646 г. в Севилье они отказываются от уплаты долгов, что ввергает в нищету множество семейств. Как видите, банкротство, которое произошло в наши дни15, не первое по времени.

В 1709 г. их низкая зависть приводит к разрушению Пор-Рояля16, к вскрытию могил и выбрасыванию костей покойников, к разрушению священных стен, камни которых падают сегодня на головы самих иезуитов.

В 1713 г. они добывают из Рима папскую буллу "unigenitus"17, послужившую им поводом для множества зол, в том числе для восьмидесяти тысяч королевских указов об аресте самых честных людей в государстве.

В том же году иезуит Жуванси в написанной им истории Общества осмеливается причислить к мученикам убийц наших королей; власти отдали приказ о сожжении этого сочинения.

В 1723 г.[66] Петр Великий в целях охраны своей личности и умиротворения своего государства изгоняет из него иезуитов.

В 1728 г. иезуит Беррюйе переделал историю Моисея в роман, вложив в уста патриархов фривольные и развратные речи.

В 1730 г. иезуит Турнемин в одной из церквей города Кана в проповедях, обращенных к христианам, выражал сомнение в том, что Евангелие является священным писанием19 (...)

В 1731 г. развратителю и святотатцу иезуиту Жирару удалось с помощью подкупа и связей избежать смерти на костре.

В 1743 г. бесстыдный иезуит Бенчи создает в Италии секту мамми- ляров20.

В 1745 г. иезуит Бишоп проституирует таинства искупления и евхаристии и бросает священный хлеб собакам.

В 1755 г. иезуиты Парагвая повели на бой организованных в воинские отряды жителей этой страны против их законных государей21.

В 1757 г. на жизнь нашего монарха Людовика XV покушался человек22, живший под сенью "Общества Иисуса", — человек, которому оно покровительствовало и которого помещало в различных своих обителях; в том же году иезуиты переиздали сочинение одного из главных своих авторов, превозносившего доктрину цареубийства. То же самое они сделали в 1610 г., тотчас после убийства Генриха IV. Один и тот же прием при одних и тех же обстоятельствах.

В 1758 г. был убит португальский король23. Заговор был задуман и приведен в исполнение иезуитами Малагридой, Матосои и Александром.

В 1759 г. вся эта банда религиозных убийц была изгнана из португальских владений.

В 1761 г. один из иезуитов, взяв в свои руки торговлю на острове Мартиника, полностью разорил своих клиентов. Во Франции потребовали суда над злостным банкротом; орден был признан ответственным 'за ущерб, нанесенный людям его представителем, патером Лавалет- том.

Общество весьма неудачно для себя передавало дело из одной инстанции в другую. Суду стал известен устав Общества: было признано, что устав этот противозаконен; в результате во Франции орден был упразднен.

Вот важнейшие даты деятельности иезуитского ордена. Вся его история наполнена подобными делами.

Сколько же, кроме этого множества раскрытых преступлений, можно предположить таких, которые остались неизвестными?

Сказанное убеждает в том, что нет таких преступлений, которые не были бы совершены иезуитами за два века их существования.

Добавлю, что нет более развращенных учений, чем те, которые распространялись ими. Один только Licidarium Позы содержит больше, чем могла бы вместить сотня томов, написанных самыми заядлыми фанатиками. Между прочим, у него можно прочитать, что божья матерь - одновременно и бог-отец и бог-мать и что хотя она не была подвержена никаким естественным отправлениям, тем не менее в акте формирования организма Иисуса Христа она принимала участие в качестве и мужчины и женщины, secundum generalem tenorem exparte marizetex parte feminae[67] и тысячу других глупостей.

Учение о пробабилизме24 является измышлением иезуитов.

Учение о философском грехе - также выдумка иезуитов.

Прочтите книгу под названием "Утверждения", напечатанную в 1762 г. по постановлению парижского парламента, и вы придете в ужас от всего, что богословы этого ордена за все время его существования наговорили о симонии25, богохульстве, святотатстве, магии, неверии, астрологии, бесстыдстве, блуде, педерастии, клятвопреступлении, лжи, фальши, злонамеренности, лжесвидетельстве, вероломстве судей, краже, оккультизме, убийстве, самоубийстве, проституции и цареубийстве; совокупность взглядов, которые, как писал королевский прокурор парламента Бретани в своем втором отчете на 73-й странице, открыто оскорбляют самые священные принципы, стремятся уничтожить естественные законы, подорвать человеческую веру, разрушить основы гражданского общества нарушением законов, подавить чувство гуманности, уничтожить королевскую власть, проповедью цареубийства вызвать смуту и разорение в государстве, опрокинуть основы откровения и подменить христианство всякого рода предрассудками.

Прочтите в решении парижского парламента от 6 августа 1762 года позорный перечень приговоров, которые были вынесены иезуитам во всех судах христианского мира, и еще более позорный список определений, которые были даны иезуитам этими судами.

Здесь можно бы, пожалуй, остановиться, чтобы задать вопрос, как же укрепилось такое Общество, несмотря на все, что оно сделало для собственной гибели; как могло оно прославиться после того как всячески унижало себя; как оно приобрело доверие государей, убивая их; - покровительство духовенства, унижая его; - такое большое влияние на церковь, внося в нее раздор, извращая ее мораль и догматы?

Дело в том, что в одно и то же время в одном и том же организме уживались рядом разум и фанатизм, добродетель и порок, религия и нечестие, аскетизм и распущенность, наука и невежество, благочестие и дух происков и интриг, - короче говоря, сочетались все контрасты. Только смирение никогда не находило прибежища среди этих людей.

Среди них были поэты, историки, ораторы, философы, математики и эрудиты.

Не знаю, может быть, таланты и добродетельная жизнь некоторых членов ордена на очень короткое время снискали ему большую славу; не боясь возражений, я утверждаю, что только эти качества должны бы быть проявляемы Обществом, однако оно пренебрегало именно ими.

Отдавшись торговле, интригам, политике, занятиям, чуждым их положению и недостойным их звания, они неминуемо должны были снискать презрение к себе, которое преследовало и всегда будет преследовать религиозные организации, пренебрегающие наукой и терпящие развращенность нравов.

Нет, святые отцы! Ни золото, ни влиятельные связи не могли гарантировать существования такой небольшой организации, как орден иезуитов; только уважение, какое всегда внушают знания и добродетель, могло бы поддержать вас и парализовать деятельность ваших врагов; так бывает, когда почитаемый человек остается непоколебимым и спокойным перед лицом бушующей толпы, отделенный от нее непроходимым пространством, созданным всеобщим уважением. Вы отреклись от этих простых истин, и проклятие вашего третьего генерала, св. Франциска Борджа, тяготеет над вами. Этот добрый человек говорил вам: "Придет время, и не будет границ вашему честолюбию и вашей гордыне, вы будете заняты лишь приумножением ваших богатств и вашего кредита, вы позабудете о добродетели; и не окажется силы на земле, которая сумела бы вернуть вас к первоначальному совершенству, и если возможно будет вас уничтожить, вы будете уничтожены".

Те, кто основывал свое существование на том же фундаменте, который поддерживает существование и богатство сильных мира сего, должны были исчезнуть, как исчезали последние. Преуспеяние иезуитов было лишь сном, но более продолжительным.

Когда же рухнул этот колосс, казавшийся столь великим и крепким? В момент, когда он казался сильным и устойчивым, как никогда. Иезуиты заполняли дворцы нашего короля; дети наиболее знатных семей нашего государства обучались в их школах, церковь даровала им свое доверие, и они стали самыми близкими людьми нашего монарха, его супруги и его детей; менее покровительствуемые, чем покровители нашего духовенства, они были душой этого огромного организма. Как много они мнили о себе! Я видел, как эти горделивые дубы касались вершинами небес, но отвернулся на миг, и их не стало.

Всякое событие имеет свои причины. Каковы же причины столь быстрого и неожиданного падения этого Общества? Вот некоторые из них.

Философский дух осудил безбрачие, и иезуиты, подобно другим ре- лигиозным орденам, почувствовали, насколько монастырская жизнь утратила привлекательность.

Иезуиты поссорились с писателями именно в тот момент, когда последние собрались напасть на их непримиримых и мрачных врагов26. Что тогда последовало? Вместо того, чтобы прикрыть свою слабую сторону, иезуиты выставили ее напоказ, указав мрачным энтузиастам, которые им угрожали, самое уязвимое свое место.

Среди них не нашлось ни одного, кто отличался бы большим талантом, ни одного значительного поэта, философа, оратора, эрудита, ни одного значительного писателя, - и их стали презирать.

Уже несколько лет внутренняя анархия разделяла их; и если случайно среди них оказывался какой-нибудь хороший человек, они не могли удержать его в своих рядах.

Их признали виновниками всех наших внутренних смут, от них устали.

Их журналист, выступавший на страницах "Треву"27, неплохой, по слухам, человек, является, однако, ничтожным писателем и жалким политиком. Своей неумной книжкой он нажил ордену тысячу опасных врагов и ни одного друга.

Он возбудил против своего братства нашего Вольтера, который излил презрение и насмешки на орден и на автора, обрисовав последнего дураком, а его собратьев - порой людьми опасными и злыми, порой же - невеждами, показывающими пример и задающими тон всем нашим мелким шутам. Вольтер показал нам пример безнаказанного издевательства над иезуитами, а светских людей научил смеяться над ними без боязни последствий.

Иезуиты с давних пор были в плохих отношениях с судебными органами и не думали, что судьи в конце концов окажутся сильнее.

Они не знали разницы между полезными людьми и наглыми монахами и не понимали, что государство в случае необходимости стать на сторону тех или других с отвращением отвернется от людей, уже не внушающих доверия.

Добавьте, что когда над ними разразилась гроза, в момент, когда даже земляной червь, которого топчут ногами, находит в себе какую- то энергию, они оказались столь бедны талантами и способностями, что во всем их ордене не нашлось ни одного человека, способного сказать веское слово и заставить себя слушать. Они уже не обладали голосом. Они заранее заставили смолкнуть уста, которые могли бы высказаться в их пользу.

Их ненавидели или им завидовали.

Когда в университете росло влияние науки, в иезуитских коллежах оно падало, хотя все наполовину были уже убеждены, что для лучшего употребления времени, для развития и сохранения нравов и здоровья нельзя даже сравнивать между собой общественное и домашнее воспитание28.

Эти люди слишком вмешивались в разные дела; они чересчур верили в свой авторитет.

Их генерал до смешного был убежден, что треугольная шапка сидит на его голове, как королевская корона; он наносил оскорбления там, где надо было просить милости.

Процесс, начатый кредиторами иезуита Лавалетта, покрыл орден позором.

Иезуиты были очень неосторожны, опубликовав свои уставы. Еще неосторожнее они поступили, когда, забыв, как ненадежно их положение, поставили своих ненавистников-судей в известность о том, как управляется их орден, и дали им возможность сравнить иезуитскую систему фанатизма, произвола и макиавеллизма с законностью, которую необходимо соблюдать в государстве.

Разве возмущение парагвайских жителей не должно было привлечь внимание государей и заставить их задуматься? А два покушения на цареубийство за один год29?

Наконец, роковая минута наступила, фанатизм30 понял это и воспользовался им.

Что могло спасти орден при таком стечении обстоятельств, приведшем его на край пропасти? Быть может, лишь один человек, но такой, как Бурдалу31, если бы он нашелся среди иезуитов; надо было бы ценить его, светским людям предоставить приумножать их богатства, а самим думать о воскрешении ордена из пепла.

Не из ненависти и гнева к иезуитам пишу я эти строки; моей целью было оправдать правительство, которое покинуло их, и судей, которые осудили их; я хотел бы рассказать членам этой организации о том, как они смогут удержаться во Франции, если когда-нибудь вновь захотят вернуться сюда и получат на то разрешение.