дух может мыслить только при посредстве проникающих в него образов
Трудность заключается лишь в вопросе, каким обра&зом дух побуждается к тому, чтобы что-нибудь мы&слить? Но так как ясно, что вещи мыслятся духом та&ким же образом, как они видятся зрением, то ясно, что, подобно зрению, размышление должно совершаться пу&тем проникновения [в разум] образов.
Дело в том, что кроме образов, которые проникают в глаз и благодаря приспособленности к его ткани вследствие своей несколько большей толщины вызы&вают в нем акт зрения, по воздуху должны носиться бесчисленные другие, значительно более тонкие образы, как было сказано несколько выше, либо отделившиеся от тел, либо образовавшиеся в самом воздухе.
Они про&никают через тело и, приспособленные к ткани духа, вызывают в нем там, где они его достигают, акт мыш&ления.Следовательно, подобно тому как мы видим, напри&мер, льва в силу того, что образ его проникает в глаз, точно так же мы мыслим льва потому, что образ его проникает в разум. Что же касается того, что мы мы&слим иногда кентавров, сцилл и подобные же существа, которые не существуют и никогда не существовали, то это может происходить не столько потому, что такие образы возникают сами собой, сколько потому, что, на&пример, образы человека и лошади, встречаясь, легко вследствие своей тонкости соединяются (подобно пау&тине или золотой мишуре) и сливаются затем в единый образ, который приписывается кентавру 104.
Следует, впрочем, принять во внимание, что когда мы иногда бодрствуя или во сне упорно мыслим об од&ном и том же, то это происходит не потому, что мы пользуемся одним каким-нибудь образом одной и той же вещи, а потому, что мы пользуемся непрерывным пото&ком многих следующих друг за другом образов, причем если все они возникают [в нашем уме] в одном и том же положении, то мыслимый нами предмет представляется нам неподвижным; если же они возникают в различ&ных положениях, то предмет представляется нам под&вижным. Вот почему нам преимущественно во сне пред&ставляются образы105, которые движутся и в такт же&стикулируют руками и другими членами.
Однако как объяснить, что наш разум немедленно мыслит все, что бы нам ни заблагорассудилось? Дело в том, что, несмотря на имеющиеся повсюду наготове раз&нообразные образы, большая часть их минует нашу мысль, и лишь те из них воздействуют на разум, на ко&торые он обратил внимание и которые он пожелал заме&тить, приготовившись мыслить.
Разве мы не наблюдаем, как, например напрягаются и приготавливаются глаза, собираясь рассмотреть что-нибудь маленькое, и, пока они это внимательно рассматривают, все остальные предметы для них как бы не существуют, хотя они вос&принимают также и их образы?Далее, если разуму требуется некоторое внимание для того, чтобы отчетливо воспринять вещи, то тем большее внимание требуется ему, чтобы составить себе о них простое мнение или вынести о них утвердитель&ное либо отрицательное суждение; однако самое силь&ное внимание требуется разуму для того, чтобы выве&сти умозаключение о тех же вещах: ведь преимущест&венная его забота — это не допускать бессмыслицы.
Однако мы эти вопросы уже обсуждали, когда гово&рили о критериях 105, и с точки зрения исследования при&роды вещей здесь достаточно прибавить следующее. То, что природа делает очевидным, человеческий разум сначала наблюдает, а затем исследует, делая дополни&тельные открытия, иными словами, постигает причины вещей, но причины одних вещей — раньше, других — позже; иногда он одолевает эту задачу в более продол&жительное время, иногда — в менее продолжительное, но в конце концов достигает совершенного познания.