§ 24. Чистые формальные типы целого и частей. Постулат априорной теори
Чистые формы целого и частей определяются чистой формой законов. При этом проявляется лишь формально- всеобщее в фундирующем отношении, как это выражено в определении, и априорные комплексы, которые это отношение делает возможными.
«Абстрагируясь» от особенностей соответствующих видов содержания, мы поднимаемся относительно какого- либо вида целого до его чистой формы, его категориального типа. Говоря яснее, такое формализующее «абстрагирование» — это нечто совершенно иное, чем то, что обычно понимают под словом «абстрагирование», это совсем иное действие, чем, например, действие, с помощью которого мы выявляем общий момент «красное» из конкретной визуальной данности или родовой момент «цвет» из уже абстрагированного красного. Осуществляя формализацию, мы вместо названий, обозначающих соответствующие виды содержания, употребляем такие неопределенные выражения, как определенный вид содержаний, другой опреде-ленный вид содержаний и т. д. Одновременно в сфере значений происходит соответствующая замена материального мышления на чисто категориальное[140].
Формальными, в смысле чисто категориально осуществляемых характеристик, являются различия между абстрактными 5 частями и фрагментами (Stiicke). Это ясно видно из наших вышеизложенных определений. Конечно, эти определения надо истолковывать в согласии с нашей теперешней установкой на предельную формализацию, в их основе должно лежать чистое понятие целого в смысле нашей последней дефиниции. Также и различие ю между более близкими и более удаленными частями, которое мы ранее232 разъясняли лишь дескриптивно, на примерах, можно теперь свести к простой форме определенных отношений фундирования и тем самым формализовать.
Соответствующие примеры, приведенные выше, показывают, 15 что при последовательной серии фрагментаций некоторого созерцаемого целого мы всякий раз получаем фрагменты все того же целого, причем все они равным образом близки к этому целому и могут с равным правом восприниматься как результат исходной фрагментации.
В этих примерах последовательность 20 фрагментации не предопределена сущностью целого. То, что принимается при этом в расчет, это, во-первых, положение о том, что фрагменты фрагментов целого суть опять же фрагменты этого целого — теорема, чисто формально доказанная нами (правда, в иных словах) выше233. Во-вторых, речь 25 здесь идет о фрагментах, для которых последовательность фрагментации несущественна, так как ей не соответствует последовательность ступеней фундирования. Все фрагменты постоянно стоят к целому в одном и том же отношении фундирования. Таким образом, в этом случае нет никакого различия в форме от- зо ношения к целому, все части «содержатся в целом одинаковым образом». Совсем иначе дело обстоит при разделении на фрагменты какого-либо эстетического единства, например фигуры в форме звезды, собранной опять-таки из звезд, которые уже выстроены ИЗ отрезков ЛИНИЙ И В конечном счете ИЗ точек. Точки 35 фундируют отрезки, которые фундируют в качестве новых эстетических единств отдельные звезды, а те, в свою очередь, фундируют звездную конфигурацию, представляющую в данном случае высшее единство. Точки, отрезки, звезды и, наконец, звездная
конфигурация не находятся в координации друг с другом, как, скажем, части отрезка с отрезком. Их отношения диктуются строгой последовательностью фундирований, в которой то, что фундировано на одной ступени, становится фундирующим [моментом] следующей ступени, причем так, что на каждой ступени получают определение формы нового вида, достижимые только на этой ступени. Здесь мы можем добавить [следующее] общее положение:
Фрагменты являются — если они объединены вместе с другими фрагментами посредством связующих форм в целостные [образования], которые сами снова конституируют посредством форм нового вида целое более высокого порядка — сущностно опосредствованными, или более удаленными, частями целого, фрагментами которого они являются.
Таким образом, отличие частей более близких и более удаленных относительно целого здесь сущностно коренится в различии отношений фундирования, которое может быть выражено формально.
Нечто подобное обнаруживается в сфере несамостоятельных моментов, если мы обратим внимание на сущностное формальное различие между моментами, которые могут удовлетворить свою потребность быть дополненными только в завершенном целом, и такими моментами, которым достаточно для этого уже фрагментов целого. И здесь различие сводится к способу взаимной отнесенности, к форме фундирования. Выражено это различие таким образом, что одни части, например полная протяженность созерцаемой вещи, принадлежат вещи как чему-то целому, другие же части, скажем протяженность фрагмента, относятся прямо (speziell) к этому фрагменту и лишь более отдаленно — к целому. В отличие от опосредствованности, например фрагментов второй ступени при делении отрезка, эта опосредствованность сущностная, она характеризуется формальной природой взаимоотношений. И опять-таки, явно по тем же причинам, фрагменты [состоящие из] несамостоятельных моментов, ближайшим образом связанных с целым, отстоят от этого целого дальше, чем именно эти моменты. По крайней мере, это так, если верно положение, которое мы считаем справедливым для сферы чувственного восприятия, что такие фрагменты могут быть непосредственно фундированы только в некотором фрагменте целого. Следующее положение тоже можно выразить формально: абстрактные части абстрактных частей отстоят от целого дальше, чем эти последние. Опять-таки формально можно обобщить сказанное следу-
ющим образом: если потребность каких-либо абстрактных частей быть дополненными удовлетворяется уже в пределах некоторой части, то эти абстрактные части более удалены от целого и являются сущностно опосредствованными частями. Упомянутая часть может сама быть затем или фрагментом целого, или нуждаться в дальнейшем дополнении. В последнем случае опосредствование состоит в том, что закон о дополнении, которым определяется форма фундирования, указывает относительно первично рассматриваемой абстрактной части на целое, которое в силу нового закона о дополнении есть и должно быть частью более объемного целого, т.
е. завершенного целого, содержащего первую часть лишь опосредствованно. Таким образом, мы можем сказать: абстрактные части целого, не являющиеся абстрактными частями каких-либо его фрагментов, расположены к целому ближе, чем абстрактные части фрагментов.Предлагаемые здесь рассуждения могут и должны рассматриваться как просто наметки для будущей разработки учения о целом и частях. Для действительного построения чистой теории, о которой здесь идет речь, следовало бы все понятия определить с математической точностью и вывести дедуктивно все теоремы через argumenta in forma, т. е. математически. В результате мы бы добились полной обозримости всех a priori возможных, закономерно определяемых усложнений в формах целого и частей и точного понимания всех возможных в этой сфере взаимоотношений. То, что эта цель достижима, показали уже скромные попытки чисто формального подхода в этой главе. В любом случае переход от приблизительных к математически точным понятиям и теориям является здесь, как и везде, условием, способствующим полному уяснению априорных взаимосвязей и обязательным требованием науки.