§ 29. Чистая логика и идеальные значения

В самом деле, чистая логика, идет ли речь о понятиях, суждениях, выводах, имеет дело исключительно с этими идеальными единствами, которые мы называем значениями; и так как мы стараемся высвободить (herauslesen) идеальную сущность значений из психологических и грамматических связей, и так как мы нацелены, далее, на то, чтобы коренящееся в этой сущности априорное отношение адекватности прояснить в [сфере] значимой (bedeutete) предметности, мы находимся в сфере чистой логики.

Это ясно с самого начала, если мы, с одной стороны, продумаем позицию, которую логика принимает по отношению к многообразным наукам — в связи с чем она является номологи- ческой наукой, которая имеет дело с идеальной сущностью науки как таковой; если, что то же самое, она есть номологическая наука о научном мышлении вообще, и притом в соответствии с его теоретическим содержанием и связностью; и если мы, с другой стороны, обратим внимание, что теоретическое содержание науки есть не что иное, как независимое от всех случайностей судящего и ситуаций суждения содержание-значение ее теоретических высказываний, что при этом высказывания объедине- н ы в форме теории и что теория опять-таки имеет свое объективное содержание (Geltung) благодаря идеально-закономерной соразмерности своего единства как единства значения со значимой (bedeutete) (и «данной» нам в очевидном познании) предметностью. Несомненно, что то, что в этом смысле называется значением, включает в себя только идеальные единства, которые выражены в разнообразных выражениях и мыслятся в разнообразных актах переживания и все же должны быть четко отделены как от случайных выражений, так и от случайных переживаний мыслящего.

Если любое теоретическое единство есть по своей сущности единство значений и если логика есть наука о теоретическом единстве вообще, то очевидно, что логика должна быть наукой о значениях как таковых, об их сущностных видах и различиях, так

же как о непосредственно коренящихся в них (следовательно, идеальных) законах.

Это понимание логики как науки о значениях противостоит обычным рассуждениям и методам в традиционной логике, кото- ю рые оперируют психологическими терминами или такими терминами, которые могут быть психологически интерпретированы как представление, суждение, утверждение, отрицание, предположение, следование и т. п. и которые полагают, что при этом можно действительно установить простые психологические раз- 15 личия и проследить относящиеся к ним психологические закономерности. Однако после критических исследований ъ Пролегоменах такое понимание не может сбить нас с толку. Оно лишь показывает, насколько удалена еще логика от верного понимания объектов, которые составляют ее собственную сферу исследова- 2о ний, и как много она должна еще почерпнуть у объективных наук, сущность которых она притязает все же понять теоретически.

Там, где науки развивают систематические теории, там, где они, вместо того чтобы просто сообщать о субъективной стороне исследования и обоснования, представляют зрелый плод познан- 25 ной истины как объективное единство, там никогда и нигде не идет речь о суждениях и представлениях и прочих психических актах. Объективный исследователь определяет, конечно, выражения. Он говорит: под жизненной силой, под массой, под интегралом , под синусом и т. п. понимают то-то и то-то. Но он зо указывает при этом только на объективное значение сво- ^ их выражений, он маркирует (signiert) «понятия», которые у него $ перед глазами и которые относительно истин этой сферы играют ^ роль конституирующих моментов. Не акт понимания (das q: Verstehen) интересует его, но понятие, которое означает для него ^ 35 идеальное единство значения, а также истина, которая сама вы- $ страивается из понятий.

Исследователь устанавливает затем положения. Естественно, он при этом утверждает, судит. Он, однако, не стремится к тому, чтобы говорить о своих или чужих с у ж д е Н И Я X, но о соответст- 40 вующем положении дел, и если он критически отнесется к этим п о л о ж е н и я м, то он имеет в виду идеальные значения высказываний. Не суждения, но положения (Satze) называет он истинными или ложными, положения суть для него предпосылки и положения суть для него следствия. Положения выстраиваются 45 не из психических актов, актов представления или утверждения,

но в конечном счете из понятии, если опять-таки не из положений.

Сами положения суть краеугольные камни выводов. Опять- таки и здесь существует различие между актами вывода и их еди- 8 ными содержаниями, выводами, т. е. тождественными значениями определенных сложных высказываний. Отношение не- ь обходимого следствия, которое составляет форму вывода, не g есть эмгшрико-психологическая связь суждений как пережива- ^ ний, но идеальное единство возможных значений высказываний, § положений. Оно «существует» (existiert), или «наличествует» 10 о\ (besteht), и это означает: оно имеет силу (es gilt). И то, что оно имеет силу, не имеет существенного отношения к эмпирически судящему. Если естествоиспытатель из законов рычага, из закона тяготения и т. п. выводит способ действия некоторой машины, то он, конечно, переживает в себе всевозможные субъективные акты. То, что он, однако, мыслит и связывает как единое, это суть понятия и положения с их предметными отношениями. Субъективным связям мышления соответствует при этом объективное (т. е. адекватно соразмерное объективности, «данной» с очевидностью) ё единство значения, которое есть то, что оно есть, осуществляет его кто-нибудь в мышлении или нет.              И так повсюду. Если ученый не имеет повода эксплицитно отделить в исследовании языковую и сигнификативную область от объективно мыслимого и значимого (BedeutungsmaBigen), то он,

пожалуй, хорошо знает, что выражение является случайным, а 25 о мысль, идеально-тождественное значение — существенным.

В своем объективном содержании любая наука, как теория, конституируется из этого единого гомогенного материала; она есть идеальный комплекс значений. Мы можем сказать даже еще больше: это в целом столь многообразное сплетение значений, названное теоретическим единством науки, само подпадает под охватывающую все его составные части категорию, это сплетение само конституирует единство значений.

Если, таким образом, значение, а не акт придания значения, если понятие и положение, а не представление и суждение есть то существенное, что задает масштаб для науки, то тогда в науке, которая рассматривает сущность науки, это с необходимостью является предметом исследования. В самом деле, все логическое попадает в коррелятивно соотносящиеся категории значения и предмета. Если мы говорим ологических категориях во множественном числе, то речь может идти только о чистых видах, которые разделяются a priori внутри этого рода значения, или о коррелятивно соотносящихся формах категориально схваченной предметности как таковой.