ЧАСТЬ ПЕРВАЯ I
Наше общественное состояние является состоянием разъединения в единении, так как мы вопреки всякому общественному смыслу разделены на сословия не только различные, но и совершенно не соответствующие друг другу, на сословия, полезные сами по себе, и на сословия, искусственно насажденные, полезные исключительно ввиду безрассудства наших нравов, ввиду состояния законов, которому мы подвластны, — как сословия высшего духовенства, клириков, военных, судейских, финансистов1 и т.
д.Достаточно было владычества сильного, достаточно было признания принципа власти начальника, чтобы привести первобытно диких людей в состояние разделения. Если бы им дано было познать преимущества строя нравов (то есть состояния одинакового для всех) иным путем, чем пройдя через недостатки строя законов, у них не было бы королей, ибо зачем понадобились бы короли там, где не существовало бы ни морального неравенства, ни собственности — коренных пороков, для поддержания которых существует строй законов и которые являются истинной причиной людской порочности и нравственного зла, господствующего на земле? Короли были бы тогда противоречием.
Разделение людей на различные сословия составляет слабость людей и силу королей: оно делает из нас и из нашего достояния опору для владычества над нами же и заставляет нас взаимно принуждать друг друга жить под тиранией законов.
Людям постоянно проповедуют единение, но так как делают это, не отменяя причин и основ их разъединения и даже освящая религией эту порочную основу, каковой является нравственное неравенство и собственность, то указанная проповедь неизбежно остается безуспешной и королям совсем не приходится опасаться проповедуемой морали, которая, будучи действительно осуществлена, привела бы к их ниспровержению.
Она действительно привела бы к их ниспровержению, но каким бы это было счастьем для самих королей, для этих знатных несчастливцев, судьбе которых добрый крестьянин а напрасно стал бы завидовать.
Истинные принципы морали, проповедуемые людям, могут служить сдерживающим началом лишь для немногих.
Мораль правительств — я разумею под этим политику, непрестанно стремящуюся подчинять нас все более и более тяжкому ярму законов божественных и человеческих[51], — является постоянным препятствием к тому, чтобы принципы возымели то полное и целостное действие, от которого они столь далеки в нашем состоянии законов и которое они оказывали бы в состоянии нравов без того, чтобы необходимо было их нам проповедовать. Короли, первосвященники и их подначальные должны стать просто людьми, чтобы люди действительно стали наконец тем, чем они должны быть в обществе.II
Совет, данный во всеуслышание Маккиавелли: «divide ut regnes» 2 — вызвал немало возмущения, но если он показался возмутительным, то только потому, что основные начала управления возмущают сами по себе, как только их обнародуют. Пружины владычества должны оставаться скрытыми, они перестали бы действовать, если бы были известны людям.
Властителю для того, чтобы удержаться на престоле, иными словами, для того, чтобы сохранить могущество по отношению как к соседям, так и к собственным подданным, необходимо всяческими способами поддерживать разделение между ними, даже усугублять его, поскольку того требуют его интересы. Ибо чрезмерное согласие между соседями или между подданными представляло бы силу, способную не только противостоять его власти, но даже ее свергнуть. Надобно, чтобы его подданные все были предварительно разъединены, чтобы они были соперниками или даже врагами между собою на почве различия или неравенства их положений. Это составляет сущность нашего строя законов и открывает властителю путь к углублению разъединения между его подданными, поскольку этого требуют его интересы.
Разделение подданных властителя на различные сословия — основная точка опоры его владычества; но одной этой точки опоры, как она ни сильна, недостаточно. Необходимо, чтобы он для поддержания своей власти мог постоянно продолжать разъединять своих подданных; это разъединение, являющееся источником власти правителей и сановников, также разъединенных между собою, остается неизвестным народам и почти всегда даже знати0.
Осуждать следует не мораль властителя, раз иной у него и не может быть, а самого властителя. Но осудить его нужно лишь для того, чтобы перейти к состоянию нравов; ибо, пока существует состояние законов, мудрость повелевает почитать его и повиноваться ему. То же самое нужно сказать и относительно религии и ее моралиd.