<<
>>

  14. Не больше оснований существует и для того, чтобы усматривать что-либо общее у шести последних категорий 

Я перехожу теперь к остальным категориям, кото&рым посвящено удивительно много исследований, рас&сматривающих их обычно в целом. При этом одни ут&верждают, что эти категории установлены через нечто абсолютное, другие — через нечто относительное, третьи — через нечто смешанное; точно так же неко&торые утверждают, что они образованы через внешние отношения, другие — через отношения речи, третьи — через реальные модусы и т.

д. Как будто бы, раз моду&сы представляют собой высшие и с самого начала различпые роды, они должны иметь что-то общее, кро&ме того, что они принадлежат к сущему или, по край&ней мере, представляют собою акциденции. Как будто бы так уж легко приложить эти общие определения, например, к действию и положению, точно так же как ко времени и обладанию. Как будто, если эти шесть имеют нечто общее, они не должны принадлежать к одной только категории. Ну, а если онн пе принадле&жат, то разве знаменитые четыре вида качеств201 не должны были бы в свою очередь образовать четыре спе&циальные категории? Разве для этого меньше основа&ний? Или, может быть, обладание и фигура скорее мо&гут найти какой-нибудь общий принцип, чем действие и страдание, место и время? И наконец, что это за столь искусная философия, что с ее помощью действие определяется как привходящий модус вещи, который раскрывается вне ее сущности, а страдание — как мо&дус, раскрывающийся внутри ее сущности, место — как модус, раскрывающийся около нее или где-либо, и т. д.? Но может быть, тебе объяснить, что это за мо&дус, взятый в столь общем виде? Попробуй спроси, что они понимают под такого рода модусом, и я готов про&валиться, если тебе не сыграют великолепный спек&такль! Но ты, конечно, хочешь узнать, откуда в голо&вы этих наших философов пришла мысль найти что-то рбщее у последних шести категорий. Видя, что Аристо&тель посвятил каждой из первых четырех категорий отдельную главу, они решили, что те вообще не имеют ничего общего между собой, и потому не стали обсуж&дать вопрос о том, что может быть у них общего.
Но так как они увидели, что последние шесть категорий объединены в одной-единственной (и к тому же весьма короткой) главе, они на этом основании сделали вы&вод, что у этих категорий должно быть что-то общее, присущее им по какому-то особому праву, и это по&следнее обстоятельство заставило многих ломать себе головы, так как обычно эти последние роды обознача&лись и специально назывались «шесть последних кате&горий». Или, может быть, у тебя есть наготове какое- нибудь другое основание? А это последнее объяснение разве тебе не кажется совершенно ясным? И в част&ности, какая необходимость вырывать каждую катего&рию в отдельности из общей массы? Скорее уж, по-мое&му, достойно сожаления, что люди так бессмысленно тратят свои умственные силы на столь малозначитель&ные вещи. Возьмем для примера только одну катего&рию, например «где». Что же такое, по-твоему, это «где»? Конечно же, не что иное, как наречие, или час&тица, с помощью которой мы спрашиваем, в каком мес&те находится что-либо. Следовательно, эти два вопро&са — «где» и «в каком месте» — синонимы. На такой вопрос обычно отвечают согласно отличительным приз&накам места, которые прекрасно знают и могут объяс&нить маленькие школяры. Так вот я тебя и спраши&ваю: если значение и смысл этой вопросительной час- тицы столь очевидны, то зачем же лишать ее вопро&сительного значения? Для того, чтобы нагромоздить на нее столько запутанных и трудных значений? Ведь од&ни доказывают, что «где» — это то же самое, что и «место», другпе — что это то, что присуще вещи внут&ренне п содержится в теле как страдательное начало в результате ограничения места; некоторые утверждают, что это форма, определяющая извне вещь, о которой говорится, что она находится где-нибудь, некоторые — что это пространство, которое мыслится как заполнен&ное телом, другие — что это внутренний модус, выте&кающий из природы вещи и отделенный от тела, рас&положенного там-то; этот модус в известном смысле можно назвать местоположением. С другой стороны, некоторые считают, что «где» не относится к вещам духовным, другие — что оно не относится к акциден&циям, третьи — ко многим вещам, за исключением дей&ствий, которые происходят где-то.

Однако зачем мне говорить обо всем этом? Я добав&лю только одно: даже из всех этих фраз, которыми аристотелики пользуются в разговорах о [категории] «где», становится совершенно очевидным, если посмот&реть внимательно, что «где» употребляется в значении «места».

Действительно, «иметь свое где», «находиться в своем где», «находиться возле где» и другие анало&гичные выражения означают то же самое, как если бы ты сказал «иметь свое место», «быть на своем мес&те» и т. д. Подобные формы выражения введены людь&ми невежественными и без всякого основания и необ&ходимости. Впрочем, ты сможешь увидеть это еще в больших масштабах, если подобно тому как субстанция служит предикатом ко всем субстанциям, качество — ко всем качествам, действие — ко всем действиям, ты захочешь также, чтобы где служило сказуемым ко всем где. Кто в конце концов сможет вытерпеть это и понять, если кто-нибудь начнет говорить, что «быть.на форуме» — это где, «быть дома» — это где и т. д. Од&нако довольно об этом.

 

<< | >>
Источник: Пьер ГАССЕНДИ. СОЧИНЕНИЯ В ДВУХ ТОМАХ. Том 2. «Мысль» Москва - 1968. 1968

Еще по теме   14. Не больше оснований существует и для того, чтобы усматривать что-либо общее у шести последних категорий :