АТРИБУТИВНЫЕ КАТЕГОРИИ

Состав этой группы категорий следующий: движение — изменение — развитие; пространство— время; объективное — субъективное; сознание — мышление. Нашей задачей является выяснение соотношения этих категорий.

Если категории первой группы — субстанциальные категории— были связаны с понятием предмета, субстрата, то атрибутивные категории связаны с понятием свойства. Известно, что атрибутами называются всеобщие свойства природы. Мы рассмотрим в этой главе не вообще свойства (о свойстве вообще было сказано во второй главе настоящей книги), а именно всеобщие свойства природы — атрибуты.

Атрибутом называется такое свойство, которое неотъемлемо связано с существованием того или иного предмета. Свойствами природы, материи в целом (а значит, и наиболее общими свойствами всех вещей), которые неотъемлемо связаны с существованием природы, материи, являются: движение, пространство, время и сознание (мышление).

Понятие движения в философии возникло давно, с самого начала существования этой науки, но понимание движения как атрибута материи появилось лишь в XVII в. (впервые — у английского философа Дж. Толанда). Было провозглашено, что движение — это не случайное и не частное свойство материи, а ее атрибут, иными словами, что не может быть материи без движения. Этой точки зрения придерживается и диалектический материализм. Марксистский философский материализм, так же как и весь материализм, начиная с XVII в. считает движение атрибутом материи,, но понимание марксизмом атрибутивности движения существенно отличается от понимания этой атрибутивности как Дж. Толандом, так и позднейшими представителями до- марксовского материализма. Отличие это состоит прежде всего в том, что домарксовский материализм понимал и материю и движение метафизически, ограниченно, (...) как нечто неизменное.

Диалектический материализм выработал понятие форм движения материи. Согласно этому учению, в мире существует развитие движения — от его наиболее простой, механической формы до наиболее высоких форм. Таким образом, по отношению к понятию движения марксизм применяет диалектику, учение о развитии. Диалектический материализм учит, что движение надо рассматривать как процесс, в котором происходит усложнение форм движения, переход от более простых форм движения к его более сложным формам (физической, химической, биологической и общественной). (...)

Далее надо различать категории движения, изменения и развития. В нашей литературе эти понятия иногда отождествляются, а между тем это неправильно. Это все различные понятия, хотя и близкие между собой. Непонимание данного вопроса приводит к вульгаризации, к упрощенчеству в рассмотрении многих проблем. Так, например, метафизиков ино- га изображают как людей, которые вообще отрицают движение. Но в истории не было таких метафизиков, которые отрицали бы движение и изменение и считали бы, что изменений не происходит. Отрицать изменения в природе и в обществе невозможно. Но действительно метафизики в ряде случаев отрицали развитие или, если и признавали последнее, тол-» ковали его неправильно. Следовательно, понятия движения, изменения и развития различны.

Отождествление категорий движения, изменения и развития приводит к неправильному взгляду на соотношение домарксистской и марксистской философии, метафизики и.

В процессе механического движения предмет не изменяется внутренне, изменяются только внешние условия его движения, место, в котором он находится, и время, в течение которого он движется. Значит, в процессе механического движения тоже происходит изменение, но изменение не внутреннее, а изменение внешних условий движения тела. При более высоких формах движения происходит внутреннее изменение, изменяются свойства и внутренняя структура самого вещества или тела.

Однако не всякое движение и изменение является развитием. Изменения могут происходить в разных направлениях.

Человек может постареть, похудеть, пополнеть, но это нельзя назвать развитием. Развитием называется изменение, которое имеет прогрессивный и направленный характер, определен^ ное направление: от простого к сложному, от низшего к высшему, от старого к новому. Значит, развитие — это особая форма движения или изменения, а не просто всякое движе-/ ние или изменение.

Какова же субординация этих трех понятий? Начальной категорией является понятие движения, которое лежит в основе всей этой группы категорий: движение — изменение — развитие. Понятие движения охватывает все эти три категории. Дальнейшие категории — изменение и развитие — суть различные определения движения, различные формы, стороны, ступени развития этого движения. Изменение — это одна ступень развития движения; развитие — следующая, более высокая ступень. Механическое движение лежит в основе всякого движения, изменения и развития. Энгельс писал, что механическое движение является основой всякого изменения.

Вокруг движения как атрибута материи находится целый «куст», «гнездо» категорий — это понятия изменения и развития, (...) основных и не основных форм движения и т. д. Таким образом, категория движения является центром целой группы категорий, связанных между собой, соединенных с понятием движения.

Перейдем к вопросу о пространстве и времени. Известно положение марксизма о том, что пространство и время суть формы бытия материи или формы существования материи, что одно и то же. Следовательно, пространство и время должны быть отнесены тоже к атрибутным категориям. (...) Понятие форм бытия или форм существования материи указывает на атрибутивный характер пространства и времени. Так же как материя не может существовать без движения, так материя движется в пространстве и во времени; нельзя представить себе материю вне пространства и времени. Пространство и время суть такие же неотъемлемые от существования материи свойства, как и движение. Однако вопрос о пространстве и времени не сводится только к этому, он является одним из сложнейших вопросов современного естествознания и материалистической философии, еще более сложным, чем вопрос о движении.

Имеются две основные формы неправильного понимания соотношения, субординации между материей и пространством и временем. Первая состоит в том, что пространство и время отрывают от материи, от материальных процессов и рассма-1 тривают как особые сущности, не связанные с материей. Другое неправильное понимание этих отношений — это отождествление пространства и времени с материей, понимание пространства и времени просто как определенных видов материи.

Остановимся сначала на первом. Известно, что в истории естествознания (это наиболее ясно выразилось в XVII в. в учении Ньютона) получило место представление о пространстве и времени как каких-то особых сущностях, отличных от материи и не связанных с ней.

В самом деле, в нашем обычном опыте мы не наблюдаем прямой связи между движущимся предметом и пространством и временем, в которых он движется. Движется тело или не движется — от этого пространство не изменяется. Мы можем удалить тело из данного пространства, но от этого пространство не исчезнет. Если мы выйдем из комнаты, то останется пустая комната, т. е. останется пространство, совершенно равнодушное к тому, находимся мы в комнате или нет. Создается представление, будто бы пространство есть просто вместилище, «помещение», в котором происходит движение материальных масс, но что оно совершенно безразлично к тому, движется в нем что-нибудь или нет. Время есть как бы река, которая течет с одинаковой скоростью всегда и везде, совершенно безразличная к тому, несет ли она на своих волнах что-нибудь или нет, происходят ли в ней материальные процессы или нет.

Итак, обычный опыт нам показывает, что материя, пространство и время — это различные явления, друг с другом как бы не связанные, что пространство и время не изменяются' в зависимости от движения материи, что пространство и время могут существовать как чистые сущности.

Такое представление о независимости времени и пространства от материи, которая в нем находится, и от движения, которое в нем происходит, является метафизическим. Является ли оно совершенно неправильным? Искажает ли оно действительность? Нет, так сказать нельзя. В области обычного опыта, в сфере сравнительно медленных движений, сравнительна небольших отрезков пространства и времени это представлен ниє в общем соответствует действительности. Поэтому естественно, что в прошлые века, когда в науке рассматривались сравнительно медленные движения на сравнительно небольших отрезках времени, такое представление господствовало. Но оно оказалось недостаточным, слишком грубым, а в определенных случаях и неправильным в условиях современной науки, которая рассматривает огромные скорости движения, приближающиеся к скорости света, на значительных отрезках времени и пространства.

Методологические, философские выводы из этого обычного представления, если эти выводы продумать до конца, будут тоже неправильные. Если считать пространство и время совершенно безразличными к происходящим в них материальным процессам, то это будет означать, что имеются три самостоятельные субстанции: одна материальная и две нематериальные. Такое так называемое «ньютоновское» представление в своей философской основе противоречит материалистическому пониманию пространства и времени как форм бытия, форм существования материи, как определенных всеобщих свойств или состояний материи. С точки зрения указанной марксистской формулы, а эта формула является обобщением также и современной науки, не может существовать особых сущностей, субстанций, отличных от материи и не зависимых от движения материальных масс. Таким образом, ньютониан- ское представление, имея своим основанием обычный опыт и уровень старой науки, отражая действительность только в области сравнительно медленных движений и коротких отрезков времени и пространства, не соответствует уровню современной науки. С другой стороны, неправильно и отождествление пространства и времени с материей, когда время и пространство рассматриваются не как формы существования материи, а как виды материи, как особые «материи», (...)

Неправильным является также понимание -пространства и времени как закономерностей движения материи. Закономерность есть необходимая (и всеобщая) связь, отношение между явлениями. Но пространство и время — это нечто гораздо большее, чем связь между явлениями. Разве прожитое время исчерпывается связью между событиями, происшедшими за это время? Разве пространство между моим домом и домом на другой стороне реки исчерпывается связью между этими домами? Эта последняя связь может отсутствовать, хотя она вообще существенна для природы пространства. -Пространство и время, не являясь особыми, отличными от материи субстанциями, предметами, все же заключают в себе момент субстанциальности, предметности. Пространство все же есть вместилище, «помещение», хотя и неосязаемое. Можно сказать, что мы в известном смысле даже видим пространство. Время все же есть подобие реки, уносящей за собой все события, хотя реки и невидимой. Мы ясно чувствуем, что время «бежит», и это не простая иллюзия. Кант был прав, считая время и пространство формами чувственного созерцания, хотя был неправ, лишая их объективности.

Пространство и время суть формы бытия материи, поэтому они не могут быть полностью лишены материальности. Они — всеобщие свойства материального, и в этой связи несут на себе момент чувственного, физического. По этим же при- чинам нельзя сводить время и пространство к движению. Движением можно измерять пространственные и временные интервалы, но это далеко не исчерпывает природы пространства и времени. Известно, что Энгельс возражал против такого сведения, указывая на тот факт, что всякое движение происходит в пространстве и во времени.2

Пространство, время и движение суть различные атрибуты материи, их нельзя смешивать. Раз движение осуществляется в пространстве и времени, то, следовательно, пространство и время — особые формы бытия в отличие от движения. Современная физика указывает, что в зависимости от той или иной скорости движения, от той или иной концентрации движущихся масс, от наличия гравитационных полей изменяется метрика пространства и времени. Таким образом, можно утверждать, что изменение одной формы бытия материи, т. е. движения, влияет на изменение других форм бытия материи (пространства — времени), но нельзя отождествлять пространство и время с движением.

Таким образом, материя есть субстрат, носитель обеих этих форм существования материи. Эти различные формы бытия материи влияют друг на друга, и обе они подчинены материи как своему субстрату и носителю. Поэтому не может быть правильным сведение пространства и времени ни к движению, ни к материи.

Вообще нельзя согласиться с тенденцией упрощать вопрос об атрибутах и иных свойствах материи как в философском, так и в физическом плане. Так, иногда пытаются все свойства материи свести к какой-нибудь одной форме, например к полю. Считается, что поле есть основа всех форм материи; понимаемых в физическом смысле. Неправильно отождествлять одни свойства материи с другими: массу и энергию, инертность и способность создавать поле тяготения. Эти свойства существуют совместно, эквивалентно, что и выражается в пропорциональности их величии, установленной физическими экспериментами. Как неправильно отождествлять одно с другим физические свойства материи, так же неправильно отождествление одних атрибутов материи с другими, т. е. движения с пространством и временем, а также сведения пространства и времени, с одной стороны, и движения — с другой, к самой материи. Диалектический материализм отнюдь не требует, чтобы из сложного делать простое, из многого одно, а, наоборот, стремится к показу многосторонности материального мира. Отмеченная неправильная тенденция коренится не в объективных основаниях, а в упрощенчестве, в лености, в негибкости мысли.

Теория относительности, как известно, дала критику нью- тонианскому представлению о пространстве и времени, показала, что не существует пустого пространства и пустого времени; что метрика пространственного многообразия изменяется под влиянием полей тяготения, гравитационных полей; установила, что движение, приближающееся к скорости света, изменяет длины тел и течение времени и, следовательно, утверждает относительность длин и интервалов. Достаточно перечислить эти положения, чтобы увидеть, что теория относительности в своих принципиальных основах является научной конкретизацией и подтверждением положения марксизма о пространстве и времени как формах существования материи.

Если метрика пространства и времени зависит от гравитационных полей, от распределения тяготеющих в этом пространстве масс, значит, пространство и время суть не какие- то особые, отличные от материи субстанции, а теснейшим образом связанные с материей и зависящие от нее, являющиеся ее всеобщими свойствами. Если при больших скоростях движения изменяются пространственно-временные характеристики (изменяются длины предметов, замедляется течение времени), то ясно, что пространство и время также тесным образом связаны с движением материи. Иными словами, пространство и время суть формы существования движущейся материи. (...)

Вопрос о соотношении и субординации движения, с одной стороны, и пространства-времени — с другой, является сложнейшим вопросом науки вообще и философии в частности. (...) В советской философской литературе (...) наиболее распространенным, пожалуй, является положение, согласно которому движение есть сущность пространства и времени.

Эта формула может быть правильной или неправильной в зависимости от того, как ее понимать. Если понимать ее так, что пространство-время суть внешние проявления движения, то это будет неправильно, потому что, во-первых, движение имеет столько же внешний, наглядный и чувственный характер, как и пространство-время, нельзя сказать, что движение скрыто в глубине, доступно лишь логическому анализу и получает внешнее и чувственное выражение лишь в формах пространства-времени; во-вторых, как было показано, пространство-время имеет свою собственную природу, что не соответствует соотношению сущности и проявления; в-третьих, нельзя думать, что пространство-время порождается движением, хотя, разумеется, эти атрибуты материи не существуют раздельно друг от друга; неподвижного мира не существует, природа пространства-времени неотделима от движения.

Сущность порождает свои проявления. Но для характеристики отношений движения и пространства-времени эта формула не подходит. Наоборот, пространство-время является необходимым условием существования самого движения;

наконец, сущность не только необходима, но и достаточна для своих проявлений. Между тем признаки движения недостаточны для понимания многих черт и признаков пространства- времени.

Вместе с тем формулу о движении как сущности пространства-времени можно понимать и правильно. Во-первых, пространство-время суть форма^ движущейся материи, поэтому в самой природе времени и пространства заключена необходимость движения. Это особенно ясно в отношении времени, природа которого состоит именно в его течении, в движении: неподвижное время перестало бы быть временем. Но это выражено и в природе пространства: оно не только является первым и необходимым условием движения, но его реальное существование обнаруживается в относительном движении тел, заключенных в нем. Чистое, абсолютно пустое пространство есть лишь умственная абстракция. Пространство есть переход от одной точки к другой, от тела к телу. Сосредоточенная в одной точке природа потеряла бы пространственность. Далее, как показала теория относительности, время и пространство неоднородны: временные и пространственные интервалы зависят от скоростей движения тел, структура пространства связана с полями тяготения. Наконец, в гносеологическом отношении формула о движении как сущности времени и пространства правильна без оговорок: пространство-время и их свойства познаются через изучение движения тел, частиц света и т. д. Поэтому в проблеме соотношения этих категорий движение должно быть поставлено на первое место перед категорией пространства-времени.

В заключение этого раздела следует сказать, что проблема пространства-времени отнюдь не является проблемой чисто физической, естественнонаучной, математической (как представляют себе некоторые физики), она является также и философской проблемой. В пространстве и времени совершаются все процессы, в том числе и процессы общественного развития и мышления. Эта проблема является общенаучной. Следует отличать свойства пространства и времени вообще, т. е. их природу, от тех их свойств, которые доступны физическому эксперименту и математическим методам. Природа пространства-времени настолько наглядна и всепроникающа, что в разгадке ее тайн большую роль играет, как показывает история науки, и философское умозрение. (...)

Рассмотренные атрибуты — движение, а также пространство и время — являются объективными формами существования материи. Они не заключают в себе ничего субъективного. Конечно, наши понятия о движении, пространстве и времени исторически изменяются и, следовательно, заключают в себе субъективные моменты. Сами же по себе, как свойства природы, движение, пространство и время ничего субъективного в себе не содержат. Но вот такой атрибут материи, как сознание (и его составная часть мышление), не является чисто объективным. Сознание, мышление являются принадлежностью мыслящего существа и представляют собой единство объективного и субъективного. Поэтому прежде чем перейти к ка-1 тегориям сознания и мышления, мы должны рассмотреть вопрос об объективном и субъективном и об их отношении. Объективное и субъективное следует рассмотреть в группе атрибутивных категорий, потому что они относятся также к наиболее общим свойствам материи.

Ленин писал, что «единственное „свойство" материи, с признанием которого связан философский материализм, есть свойство быть объективной реальностью, существовать- вне нашего сознания»[77]. Объективность есть всеобщее свойство материи. Свойство быть субъектом присуще высокоорганизованной материи. Объективным мы называем, как известно, то, что существует вне нас, независимо от нашего сознания,, а субъективным — то, что зависит от нас, от нашего сознания.

Раньше было указано, что имеются различные стороны и оттенки понятий объективного и субъективного, что эти понятия неоднозначны. Однако все эти стороны и оттенки заключены в границы указанного общего смысла понятия объективного и субъективного. Смысловой характер каждой категории не «точечный», а имеет некоторый объем, известную «область».

Объективность есть всеобщее свойство природы, субъективность же есть свойство только определенной части природы, т. е. мыслящих существ. Следовательно, субъективность подчинена объективности как определенный, частный случай всеобщего. Этим начинается субординация между объективным и субъективным. Субъективное подчинено, субординировано объективному, во-первых, потому, что субъективность присуща не всей природе, а только мыслящим существам, а во-вторых, потому, что субъективное есть отражение объективного, т. е. что в нашем сознании, в наших мыслях не может быть ничего такого, чего не имеется в природе. Даже продукты фантазии суть отражения действительности. Например, представление о русалке — это комбинация женщины и рыбьего хвоста; представление о драконе — это образ громадного ящера с крыльями и т. д. Элементы, из которых составлены данные представления, имеются в природе, а эти образы суть комбинации того, что мы наблюдаем в природе. Представить себе такое существо, которое вообще ни на что не похоже, невозможно. Данная идея была выражена еще материалистами XVII в.: нет ничего в разуме, чего не было бы раньше в чувствах. Мысль может лишь комбинировать разнообразие

действительности, НО не В СОСТОЯНИИ создать чего-либо ИЗ НИп чего, из самой себя.

Итак, субъективное подчинено объективному в том смысле, что в мысли, в субъекте не может быть ничего такого, чего нет в действительности. Понятие о боге, религиозное представление также взято из действительности. Что такое бог? — писал Л. Фейербах. Бог — это совершенный человек. Человек создал бога по своему образу и подобию. Человек много может сделать, но многого и не может. Он создал в своем воображении существо, которое все может, т. е. наделил его способностью всемогущества. Человек много знает, но много и не знает. Он создал в своем представлении существо, которое все знает, т. е. обладает свойством всеведения и т. д. Бог — это идеальный человек, это отвлечение человеческих свойств и доведение, «раздувание» данных свойств до абсолюта, до бесконечных размеров. Хотя Фейербах и не видел социально-исторических корней религиозных представлений, но он правильно подметил психологические и гносеологические (если можно так сказать) стороны представления о боге.

Итак, даже образы религии взяты в конечном счете из действительности. Наш разум может искажать действительность, различным образом комбинировать ее. Но все-таки как бы мы ни искажали действительность, все же это будет ее отражение. Самые искаженные образы суть все-таки образы действительности в указанном смысле. Это доказывает подчиненность субъективного, имеющегося в сознании, объективной действительности. В связи с этим возникает вопрос о природе сознания и мышления.

Сознание и мышление диалектический материализм рассматривает как свойство высокоорганизованной материи, f. е. по всей материи, а лишь ее части, высшей ступени развития материи, высших животных и человека. Можем ли мы говорить в таком случае об атрибутивности мышления, т. е. рассматривать сознание и мышление как свойство всей материи, как всеобщее свойство материи? На этот вопрос следует дать положительный ответ. (...) Как уже указывалось, Энгельс считал сознание атрибутом материи. Ленин также признал атрибутивность сознания. (...)

121

6 В. П. Тугаринов

В чем же отличие сознания от других атрибутов? Движение, пространство и время суть атрибуты, не зависящие ни о г каких условий. Не может быть таких условий, при которых исчезнет пространство и время. (...) Движение, пространство и время осуществляются при всяких условиях. Что касается такого атрибута, как сознание, то оно может осуществляться только в определенных условиях, когда имеется организм и при этом не всякий, а высший — это основное условие, при котором может существовать сознание. Итак, в отличие от других атрибутов материи возникновение

и развитие сознания требует наличия высшей нервной деятельности как условия, при котором оно возникает и развивается. Это первая разница объективных и субъективных атрибутов материи.

Разница заключается также и в том, что в неорганической природе нет сознания в собственном смысле слова. В ней имеется лишь общая для всей материи способность отражения, результатом развития которой и является сознание и мышление. Мы говорим не «мертвая природа», а «неживая природа». Между этими двумя понятиями есть большое различие. (...) Мертвое породить живое не может. Мертвая мать не может породить живое дитя. Когда мы говорим «неживая природа», то имеется в виду, что если жизнь обозначить термином А, то неорганическая природа не А, или, как обозначает символическая логика, А (отрицание А), т.е. мы отрицаем свойство жизни у неорганической природы. Мы ее не можем назвать живой природой, но и мертвой назвать также не можем. Но когда мы говорим «мертвая природа», мы приписываем ей уже особое свойство Б. Эту тонкость нужно понимать. Простое отрицание свойства не есть приписывание предмету другого, положительного свойства. Если я говорю, что этот человек не красавец, то это не значит, что некрасив. Отсутствие счастья это еще не несчастье. Точка зрения марксизма в отношении неживой или неорганической природы заключается в том, что она находится в таком состоянии, которое нельзя назвать ни живым, ни мертвым. При наличии такого состояния возможно при определенных условиях возникновение жизни и сознания. Вся природа активна, она обладает способностью к деятельности, хотя и бессознательной. (...)

Природа обладает свойством, из которого в дальнейшем развитии возникает ощущение и сознание, т. е. свойством отражения. Это свойство присуще всей природе, начиная с самых низших ее форм. (...) Если бы природа была мертвой, следовательно, неспособной к активности, к деятельности, то она не могла бы породить живые существа. Это не всегда разъясняется. Имеется, конечно, качественный скачок от не А к Б, от неживой природы к живой, но данный скачок не следует понимать как скачок от царства смерти к царству жизни. Это означает, что сознание есть атрибут материи в том смысле, что вся природа обладает такой способностью, которая в определенных условиях порождает'сознание. В этой связи Энгельс писал, что если даже на Земле мыслящий дух погибнет, то он возродится в определенных условиях обязательно в другом месте и в другое время, потому что это вытекает из самой природы материи.4

Порождение жизни и материи необходимо при определениях условиях. В отличие от некоторых старых материалистов, которые полагали, что вся природа обладает мышлением, вся природа мыслит, мы, марксисты, на основе данных современного естествознания более точно говорим, что вся природа^ ис мыслит, но она обладает способностью, которая неизбежно порождает мышление на определенной ступени развития, при определенных условиях. Таким образом, на основании вышесказанного можно констатировать атрибутивность сознания, мышления. Вместе с тем данная точка зрения отличается от гилозоизма и панпсихизма, согласно которым вся материя мыслит. Это — грубая недиалектическая и явно неисторическая точка зрения.

Сознание есть единство объективного и субъективного. Как ото положение понимать? Что объективно в нашем сознании? Во-первых, объективен источник всего того, что имеется в сознании. Наше сознание объективно в том смысле, что оно отражает внешний мир, что объективно само содержание сознания. Во-вторых, объективен аппарат, обеспечивающий сознание, т. е. аппарат высшей нервной деятельности. Далее объективны проявления нашего сознания, ибо наши мысли и чувства проявляются в словах, в действиях, в мимике, в жестах и т. д. Вот то, что объективно в нашем сознании. А что в нашем сознании субъективно? То, что сознание есть продукт внутреннего мира, что оно принадлежит, следовательно, этому внутреннему миру. Хотя сознание проявляется и вовне, носам процесс происходит внутри нашего организма. Во-вторых, сознание субъективно тем, что оно есть отражение — в отличие от отражаемого, это копия — в отличие от оригинала. Наконец, в нашем сознании имеются такие продукты, которые не соответствуют действительности, т. е. исходят из самого человека, от неправильного координирования в отражении внешнего мира. Таким образом, сознание является единством объективного и субъективного. Поэтому категория сознания, относясь к группе атрибутивных категорий, занимает особое место в ней в том отношении, что данная категория выражает не. просто объективное явление действительности, но имеет две указанные стороны.

Различные науки изучают разные стороны сознания. Физиология занимается нейродинамическим аппаратом сознания, се интересует не содержание чувств и мыслей, которые полумаются в результате процесса высшей нервной деятельности, ;i сам этот процесс. Точка зрения психологии другая. Она изучает продукт сознания, т. е. то, что получается в результате процесса высшей нервной деятельности. Она исследует человеческие мысли, чувства, побуждения, интересы, одним словом, наш внутренний мир, правда, не с точки зрения конкретного содержания мыслей и- чувств, а с точки зрения форм сознания. В этом отличие психологии от физиологии, причем решительное отличие. (...)

Физиолог интересуется «механизмом» сознания, т. е. работой аппарата высшей нервной деятельности, а психолог исследует именно продукт этой нервной деятельности: чувства мысли, переживания и проч. Конечно, психолог должен знать, как осуществляется тот или иной психический процесс, почему возникает печаль или радость, как возникает та или иная мысль, (...) но не это его главная задача. (...)

Как же, в отличие от психологов, подходят к вопросу о сознании представители общественных наук: политической экономии, истории, этики, эстетики и т. д.? Психология изучает сознание вообще, а представители общественных наук исследуют общественное сознание. Психология изучает то, что присуще каждому человеку как разумному существу, учитывая при этом, что внутренний мир первобытного человека беднее, чем у развитого человека, что в разные времена духовный мир людей имеет серьезные различия. Общественные же науки исследуют общественное сознание, являющееся отражением общественных отношений. Общественное сознание есть совокупность идей о реальной жизни (бытии) людей в обществе. (...)