ГЛАВА 13
рия способна также и к теплу, холод — в себе, вообще говоря, неразрушимый — через материю (без которой он никогда не существует в действительности) акци- денциально подвергается разрушению, когда под действием тепла меняется способная к теплу материя.
so Так, мне кажется, ты сказал сам. Я также понимаю, каким образом акциденции соответственно относятся к специфическим субстанциям. Существуют, например, одни, которые соответствуют субстанции как льду, другие же — как снегу, инею, граду, кристаллу или какому-либо иному твердому состоянию. На основании этих произведений природы, ясных и очевидных, я определенно нахожу, что и с более глубокими предметами обстоит именно так, как ты вкратце наметил, а именно что видовые и субстанциальные формы усматриваются интеллектом отдельно и постигаются в получивших вид и существование вещах так, как об этом говорилось выше. А от чувственных субстанций я по аналогии восхожу к умопостигаемым.
51 Николай. Вижу, что ты хорошо пояснил мое построение путем весьма подходящего примера из природы, и радуюсь, потому что благодаря такого рода рассмотрению ты можешь постигпуть все. В самом деле, то обстоятельство, что кристалл льда пе растворяется от малого количества тепла,—вследствие победы леденящего холода над текучестью замерзшей воды — ясно доказывает, что, где форма актуально определяет собой всю текучесть материи целиком (как, например, в небе), разрушение не появляется. Отсюда явствует невозможность для разумных вещей того разрушения, которое находится в чувственных вещах, поскольку они отделены от материи, которой свойственно изменяться. И так как теплота пе производит в мыслящем изменений интеллекта — то есть ие нагревает его, как она делает в чувствующем, производя изменения в ощущении,— ясно, что ум не материален и ие изменчив, потому что чувственное, собственным признаком которого является изменение, содержится в нем не чувственно, но интеллектуально. Если ты со всей отчетливостью осознаешь, что интеллект существует до ощущепия и что поэтому он недоступен никакому ощущению, то ты найдешь, что все существующее в ощущении предварительно (anterioriter) существует в интеллекте.
Я говорю «предварительно» в смысле «не- чувственно». Так, холод существует в интеллекте, и холодное — в ощущении. Холод в интеллекте существует до чувственного холода. Ведь холод не ощущается, но мыслится, в то время как само холодное ощущается. Точно так же ощущается не тепло, но теплое, и так же —не вода, но водяное. И не огонь находится в области чувственного, но огненное. Подобным же обра- 52 зом нужно сказать обо всем сложпом, потому что всякому такому сложному, относящемуся к чувственному миру, предшествует простое, принадлежащее к области умопостигаемого22. И этим различным умопостигаемым вещам предшествует неиное, простота умопостигаемого простого; поэтому неиное ни в каком случае не мыслится в себе, но простым образом — в простом и сложным образом — в сложном; все это существует, я бы сказал, как его «пеипаковости» (поп-aliata), и в отношении этого неиное, разумеется, пе есть иное. Я вижу, следовательно, каким образом ощущается что- либо, находящееся в области чувственного: ему предшествует простое, которое мыслится. И ничуть не менее того всему, что находится в области умопостигаемого, предшествует принцип, который мы именуем неиным. Ведь интеллектуальному холоду предшествует его причина, определяющая его в качестве не иного чего, как холода. Следовательно, подобно тому как интеллект посредством интеллектуального холода постигает все чувственно-холодное, сам не изменяясь и не делаясь холодным, так и иеиное через посредство самого себя, то есть посредством неиного, создает все интеллектуальное, существующее не ипаче, как именно тем, что опо есть, без собственного изменения, или ипаковости. И как чувственно-холодное не есть холод интеллектуальный, хотя этот холод никоим образом не существует как отличный от него, так и интеллектуальный холод не есть первый принцип, хотя первый принцип — а он и есть неиное — не есть в отношении к нему иное.