Вместо заключения

Ненасилие - нравственная основа

социально-политической

деятельности

Проблема ненасилия, в особенности в

ее социально-практических аспектах,

на первый взгляд представляет собой

не столько уточнение и развитие идеи

морали, сколько ее иллюстрацию или

прикладную интерпретацию.

говоря, ненасилие как известная

стратегия политической борьбы, как

метод разрешения конфликтов, наконец,

как особого рода социальный опыт,

получивший беспрецедентное развитие в

особенности в нашем столетии,

вырывается за рамки предмета мо-

рально-философского исследования как

такового. Тем не менее и в

рассуждении об идее морали тему

ненасилия обойти невозможно, и именно

в данных аспектах, поскольку

принципы, учение и опыт ненасилия

представляют собой одно из

непосредственных практических

воплощений идеи морали.

Как массовый опыт ненасилие

является относительно новым явлением

583

социально-политической жиз-ни. Может

быть поэтому в теоретических

дискуссиях не-насилие довольно часто

рассматривается и истолковывается как

нечто уже знакомое по тем или иным

человеческим практикам. Так, оно

постоянно ассоциируется с идеей мира

и трактуется как умиротворение, как

деятельность, направленная на

создание условий для мира, благодаря

которому можно будет, не боясь

нищеты, тирании и угнетения, свободно

реализовать идеальные и коллективные

цели. Однако отсутствие войны еще не

исчерпывает все содержание идеи

ненасилия, если не понимать под

ненасилием именно физическое, матери-

альное подавление человека.

Буквальное понимание слова

"ненасилие" - "не-насилие",

"неприменение силы" расставляет

важные акценты: так понятая идея

ненасилия несет в себе существенное

императивное содержание - требование

или декларацию отказа от применения

силы.

актуально на фоне непрекращающихся

регионально-глобальных противостояний

и острых внутринациональных

социальных, этнических, религиозных,

конфессиональных конфликтов. И все же

миротворчество, пацифизм противостоят

не столько силе, хотя силе тоже,

584

сколько вражде, враждебности. Как

показывает и исторический, и

современный опыт, миролюбие как

неприменение военной силы вполне

может сочетаться с непримиримостью в

идеологии и политике.

При другом подходе ненасилие

рассматривается как метод активной

борьбы. Ненасилие заявило о себе

именно в социальной борьбе. Стоит

отметить, что и М.К.Ганди какое-то

время понимал ненасилие-ахимсу

главным образом как борьбу, в которой

не применяется физическая сила.

Ненасильственное сопротивление

осуществляется в форме активного

гражданского неповиновения,

несотрудничества, неучастия1.

Ненасилие выступает действительно

____________________

1 Дж.Шарп, последовательно

развивающий прагматический взгляд

на ненасилие, в первом томе своего

фундаментального исследования дает

свод исторических фактов успешного

применения методов

ненасильственного сопротивления и

борьбы против агрессии извне,

антинародных диктатур и попыток

государственных переворотов (См.:

Sharp G. Tht Politics of Nonviolent

Action. Part I. Power and Struggle.

Boston, 1973. P. 75-100).

585

только как средство борьбы, и вовсе

не призвано снять безусловное

отчуждение между противоборствующими

сторонами. Если же взять случаи

внутринациональной борьбы как

средства разрешения гражданских,

политических, религиозных конфликтов,

то, очевидно, непримиримость,

ненависть, сохранение взаимной

отчужденности не могут

рассматриваться в качестве

адекватного и действенного пути

разрешения конфликтов. Так что

ненасилие - это не просто непри-

менение силы, использование мирных,

то есть не уничтожающих людей и не

причиняющих им физических страданий

средств борьбы.

применяться чисто прагматически, как

эффективное средство для достижения

даже морально недостойных, и нелиги-

тимных целей).

Таким образом, ненасилие не

является только прагматическим

вопросом. И хотя ненасилие - борьба,

она сориентирована на компромисс и

сотрудничество. Даже с чисто

прагматической точки зрения, оно бес-

смысленно, если продолжает и

провоцирует противостояние. Одной из

целей ненасильственной борьбы в осо-

бенности при внутринациональных

конфликтах является достижение

586

понимания между противостоящими

сторонами. Но для этого ненасилие

должно быть наполнено большим, чем

неприменение силы или тактика со-

противления, содержанием. Оно должно

быть сориентированным на некоторые

высшие, идеальные цели.

Такова точка зрения тех, кто

отстаивает позицию принципиального

ненасилия2. Надо сказать, что пони-

мание ненасилия как морального

принципа чаще всего встречает скепсис

и недоверие. Против ненасилия вы-

двигаются не только социально-

политические аргументы ленинистско-

троцкистского толка3, но и нрав-

ственные и этические аргументы4.

Характерно, что при всех различиях

эти разные критики порой сходятся в

том, что толстовская трактовка

ненасилия была чревата вольным или

невольным потворствованием злу. В

свете этого применение силы

(большевики говорили о революционном

____________________

2 См.: Холмс Р. Ненасилие как

моральный принцип // Ненасилие:

философия, этика, политика.

М., 1993. С. 28-42.

3 См.: Марксистская этика. М., 1986.

С. 149.

4 См.: Ильин И.А. О противлении злу

силою. С. 41-80.

587

насилии, в то время как Ильин говорил

о правосообразном понуждении; - и в

этом, безусловно, есть существенная

разница) оказывается нравственно

оправданным, хотя и вынужденным,

средством борьбы со злом, за

восстановление справедливости. При

всей нелепости такая критика идеи

ненасилия указывает на действительно

важную теоретическую проблему в пони-

мании морали и на реальную трудность

в моральной практике: моральные

заповеди и принципы как будто

действенны в сфере межличностных

отношений, точнее, контактных связей

людей как частных индивидов; в со-

циально же значимых акциях, когда

человек предстает как член группы или

организации, когда он

"функционирует", в действие вступают

отличные от морали законы интереса,

конкуренции, благоразумия,

прагматической целесообразности.

С социологической или политической

точек зрения, мораль в самом деле

ничего не предлагает для перевода

высоких принципов в план социального

действия.

зрения, такие возможности есть. По

логике морального мышления, и этика

ненасилия развивает эту логику,

единственным средством изменения

несправедливого мира может быть

588

изменение человеком самого себя и

воздействие (через просвещение,

убеждение, пример) на других людей

ради распространения идей, которые

признаны (по крайней мере теми, кто

их распространяет) истинными и

несущими людям благо. Старая

христианская идея о преодолении

человеком греховности в личном усилии

получает секуляризованное продолжение

в моральном учении о со-

вершенствовании людьми мира через

самосовершенствование. Свободный

человек может быть ответственным за

цели, которые он выбирает, и

средства, посредством которых он

реализует свои цели. Выбирая возвы-

шенные цели и прилагая

последовательные усилия по их

самостоятельному осуществлению,

человек воздействует на мир. Эта

абстрактная философская и моральная

идея существенным образом уточняется

в этике ненасилия, которая в своей

прикладной части может быть

представлена как теория группового

(массового) действия: мир изменяется

благодаря целенаправленной де-

ятельности (акций, кампаний,

движений) организованных и

объединенных высокой идеей людей.

Этика ненасилия представляет собой

идейную основу для приложения

589

моральных принципов к социальной

практике, для организации

нравственных усилий по преобразованию

общественной жизни, продуктивного

социального взаимодействия между

людьми, имеющими разные интересы и

придерживающимися различных взглядов.

Вместе с тем, учение о ненасилии

предлагает стратегии и техники

социальных изменений.

Как этика социального действия

ненасилие выходит за рамки

пацифистского и прагматического его

толкований, ограниченность которых

преодолевается, на мой взгляд, при

соотнесении ненасилия с доктриной

прав человека. Насилием следует

считать любое действие, нарушающее

права человека.

ненасилие в отношениях между людьми,

между гражданами и социальными

институтами выражается в таком

отношении к человеку, которое не

ущемляет его основные, так называемые

естественные, права как человека и

гражданина.

Признание примата прав человека

только на первый взгляд ограничивает

возможности борьбы. Скорее наоборот,

ненасилие, накладывая категорическое

ограничение на действия,

представляющие угрозу людям, против

дела которых эти действия направлены,

590

заставляет уделять специальное

внимание тактике борьбы не с людьми,

но с общественными явлениями. Не

случайно в этике ненасилия требование

направить все усилия на борьбу не с

противником, но с несправделивостью

сочетается с отказом от слова

"противник" и более уместным признано

слово "оппонент". Если можно говорить

о кодексе ненасилия, то в этом

кодексе значительная часть требований

касается именно отношений с

оппонентом, отношений, которые

требуют в первую очередь терпимости и

любви.

По сути дела мы вновь приходим к

заповеди любви к ближним.

Действительно, с точки зрения

индивидуальной морали эта заповедь

как будто санкционирует

попустительство к обидчику и

равнодущие к собственной судьбе. Но

это впечатление изменится, стоит

только попытаться примерить заповедь

"Любите врагов ваших" к отношениям

различных общественных групп внутри

государства. Сколь напряженными и

противоречивыми они ни были,

нетерпимость, непримиримость здесь

чреваты трагическим исходом. По этой

заповеди человеку рекомендуется и в

отношении с противником руковод-

ствоваться моральными принципами и

591

брать на себя моральную

ответственность за совершаемые

действия; одновременно она требует

рассудительности и снисходительности

к действиям других. Следует уточнить,

что заповедь любви к врагам,

непротивления злу насилием - это

заповедь, в первую очередь

относящаяся именно к общественным

действиям, цели которых ясны, но ре-

зультаты не всегда непосредственны.

Это - требование к сопротивлению

структурному насилию, субъектами ко-

торого являются не конкретные

личности, а социальные институты, и

если личности, то как представители

социальных институтов.

Знаменательно, что М.К.Ганди, придя

к пониманию необходимости именно

ненасильственной борьбы, не сразу

смог найти нужные слова для

обозначения это типа борьбы, и даже

обратившись к джайнистскому термину

"ахимса", был внутренне им не

удовлетворен.

силы не гарантировало участников

борьбы от гордыни, от патернализма в

отношении оппонента. На основании

тщательного обдумывания и обсуждений

с соратниками он выбрал особое слово

для выражения внутреннего существа

ненасильственного сопротивления

несправделивости - "сатьяграха", что

592

означает "силу правды". Ненасилие, по

Ганди, выражается не просто в том,

что люди активно сопротивляются не-

справедливости и не прибегают к силе,

но в том, что их борьба вдохновлена

любовью к справедливости и при-

верженностью правде. Ключевой

императив ненасильственной борьбы

поэтому может быть сформулирован так:

"В борьбе с несправедливостью

последовательно избегай насилия и

руководствуйся правдой".

Ненасильственная деятельность,

сколь решительно ни были настроены ее

сторонники по отношению к го-

сударственным институтам, которые на

их взгляд олицетворяют собой

несправделивость, ориентируя сторон-

ников ненасилия на соблюдение

основных прав человека, налагает на

них тем самым обязательство не на-

рушать этих прав, кому бы они ни

принадлежали. Борьба за

справедливость может быть праведной

лишь тогда, когда она утверждает

справедливость самим характером своих

средств. Так что справедливость - это

не только цель ненасилия, но и его

путь.

Смысл различия миролюбия и

ненасилия заключается в том, что

ненасилие ориентируется на

сотрудничество. Ненасильственные

593

акции носят позитивный характер, его

участники таким образом не только

заявляют протест, но и определенным

образом берут на себя ответственность

за то, что происходит в обществе, за

судьбы других людей. Ненасилие уже

потому конструктивно. Надо учитывать,

что и при ненасилии утопично уповать

на гармоничное разрешение

действительно острых социальных

конфликтов, ибо в любом случае

приходится иметь дело с групповыми

эгоизмами, которые с необходимостью

должны быть ущемлены. Поэтому этика

ненасилия требует взаимодействия,

взаимного самоограничения, взаимного

учета интересов и прав и, стало быть,

согласия. Ненасилие как средство

сопротивления инициировано протестом,

открытым несогласием с существующим

порядком вещей, возмущением

несправедливостью. Но необходимость

помнить об общественном благе, быть

готовым к компромиссу и со-

трудничеству повелевает освободиться

от страстности возмущения в протесте

и последовательно проводить тактику

взаимных уступок.

В ненасильственной деятельности как

специфической социально-нравственной

активности человек вдохновляется не

просто целью, образцом желаемого

будущего. Ненасильственная

594

деятельность может сочетать в себе

высокий нравственный пафос с

целесообразностью политической

борьбы, ибо она, стремясь к

соблюдению прав человека и

восстановлению справедливости, ориен-

тируется на совершенство, на

моральный идеал. Поэтому глубоко

закономерно, что ненасильственные

движения возникали как правило на

базе религиозных мировоззрений: ведь

именно религиозные доктрины с на-

ибольшей определенностью задают образ

совершенства и соответствующее ему

практическое учение, указывающее на

путь воплощения этого совершенства в

жизни. В христианстве, например,

такова заповедь деятельной любви,

которая как раз указывает на то, что

благое деяние, направленное на

другого человека, должно быть осенено

высшим принципом - любовью к Богу.

Добро творится ради человека, но во

имя осуществления идеала - таков, как

мы видели, смысл этой заповеди.

Из сказанного становится очевидным,

сколь заблуждаются те, кто думает,

что ненасилие легко осуществимо,

поскольку не предполагает

использования технических,

вооруженных средств. С

определенностью можно скзать, что

ненасильственная борьба многократно

595

сложнее, ибо ненасилие требует

дисциплины и творческой

организованности в процессе самой

борьбы. В вооруженной борьбе

организованность и слаженность

действий выражается в первую очередь

в подчиненности единой внешней воле и

в эффективном взаимодействии

индивидов как частей единого целого.

Психологическая же трудность

ненасильственных акций обусловлена

тем, что каждый их участник, по

определению, присоединяется к ним

добровольно, а присоединившись,

сохраняет автономию. Он

самостоятельно принял решение вклю-

читься в борьбу ради высоких целей

справедливости, но он также волен

покинуть движение тогда, когда сочтет

участие в нем неуместным, либо

противоречащим его убеждениям. Это

делает саму организацию групп нена-

сильственного действия довольно

аморфной, однако гибкость и

целеустремленность таких групп

обеспечиваются именно тем, что в их

деятельности проявляется

синергетический эффект сложения

различных, но объединенных высокой

идеей общественного блага индиви-

дуальных воль.

Именно широкое объединение

отдельных личных усилий в достижении

596

морально оправданными средствами

высоких общих целей позволяет

осуществить в жизни общества тот

гуманистический прорыв, основу

которого составляет реальное

воплощение в социальной практие

принципов универсальной и абсолютной

нравственности.

597