6. Мнимое благодеяние. Коллизиимилосердия

Как уже говорилось, действительное

пространство милосердия

обнаруживается в практических отноше-

ниях между людьми. Здесь мы

сталкиваемся с фактом, что в реальных

отношениях возникают ситуации, в ко-

торых добро творится не столько во

имя идеала, принципиально или из

чувства долга, сколько из эгоистичес-

ких побуждений, из желания заслужить

уважение, понравиться, развлечься,

получить поддержку, установить связи

и т.п.

уместно говорить о мнимом

благодеянии. Существует мнение, что

благодеяние всегда мнимо, что оно -

результат нашего непонимания

действительных причин поведения. Так

считал, например, Гольбах, для

которого понятие "бескорыстный

поступок" было всего лишь логической

ошибкой, ибо природа человека такова,

что в каждом действии человек

преследует свой себялюбивый интерес.

Другое дело, что мы с позиций своего

собственного понимания блага не можем

понять корысть другого человека, мы

не видим никакой ценности в тех

предметах и лицах, которые составляют

его интерес и в отношении которых он

536

совершает якобы благодеяние. Гольбах,

конечно, циничен, но и трезв в

известной степени. Внимательное

наблюдение за отношениями людей

показывает, что нередко поступки,

которые совершаются как будто из

доброжелательных побуждений,

оказываются на самом деле

эгоистичными.

Можно выделить несколько типов

мнимого благодеяния.

Во-первых, это доброжелательность,

так сказать, апробативного порядка.

Она выражается в надежде на одобрение

и благодарность других. Позитивная

санкция милосердного поступка со

стороны общественного мнения является

его единственным мотивом. Но как

только оказывается, что поступок,

совершаемый ради одобрения, может

остаться незамеченным, непонятым,

непринятым, от готовности творить

добро не остается и следа.

апробационизма такова, что человек

уже не мыслит своей нормальной

успешной деятельности без постоянного

подкрепления одобрением. Тщеславное

сознание еще и экстравертно: раз меня

знают, раз меня видят, значит я

должен соответствовать - не отступать

от известного образца. Апробативное

поведение обнаруживается и в

противоположных по направленности

537

поступках, единственным мотивом

которых является намерение не

проштрафиться. Человек принимает

фундаментальную норму любого

общежития - помогать другим в

несчастье, понимая, что нарушение

этой нормы влечет осуждение; он

исполняет норму главным образом по-

тому, что не желает натолкнуться на

осуждение51. Внешне добродетельное

деяние оказывается сориентированным

не на того, кому оно по своему

видимому содержанию предназначается,

а на того, кто может его оценить.

Во-вторых, особая форма

себялюбивого благодеяния связана с

описанной выше разумно-эгоистической

позицией в нравственности. Явно

подразумевая, что совершение блага

другому является средством достижения

собственного блага, она, как правило,

____________________

51 См. об этом: Darley J.M.,

Latane B. Norms and Normative

Behavior: Field Studies of Social

Interdependence // Altruism and

Helping Behavior. N. Y.; L., 1970.

P. 83-84. В данной работе проблемы

корыстного благодеяния, или

помогающего поведения рассматри-

ваются в рамках социально-

психологической "теории подкреп-

ления".

538

обнаруживает себя в рафинированном

виде: страдание других людей вызывает

страдание в моей душе; я сострадаю

страдающим не только из симпатии к

ним, но и из антипатии к страданию,

из желания не страдать, из желания

быть счастливым. Очевидно, что в

себялюбивом сострадании объектом моей

заботы оказывается не другой, а я

сам, во всяком случае, другой лишь в

той мере, в какой это необходимо для

моего счастья.

онально отстаиваемая позиция, а не

как стихийно возникающая в нравах)

вызывает сомнение еще и потому, что

она плохо согласуется с моральной

позицией человека по существу. Только

на взгляд неискушенного наблюдателя,

человек тем более участлив к

страданиям другого, чем более тонко

он переживает свои собственные

страдания. В действительности нередко

встречаются люди, удивительно тонко

чувствующие все, что касается их

собственных интересов и одновременно

поразительно глухие в отношении

других. И это свойство нравственного

характера обусловлено не равнодушием,

не злонамеренностью, а именно

неспособностью понять и почувствовать

боль другого человека как свою

собственную боль.

539

В-третьих - гедонистически-

утилитаристское благодеяние, которое

в отличие от апробативного и разумно-

эгоистического благодеяния не

апеллирует так или иначе к чужому

интересу и однозначно эгоистично.

Главной целью таких поступков

является не благо другого человека,

но явное или скрытое удовлетворение

потребностей самого

"благотворителя"52. Как это ни абсур-

дно звучит, помощь другому

используется человеком как прикрытие

его собственного стремления к

развлечению и к благу. Гедонизм может

____________________

52 Ср.: "Счастье `ничтожнейшего

превосходства', доставляемое вся-

ческим благодеянием, умением быть

полезным, нужным,

предупредительным, служит

неисчерпаемым средством утешения,

которым по обыкновению пользуются

физиологически-замороженные

существа, допустив, что они хорошо

проинструктированы на сей счет: в

обратном случае они наносят вред

друг другу, не переставая,

разумеется, подчиняться тому же

коренному инстинкту" (Ницше Ф. К

генеалогии морали: Полемическое

сочинение // Ницше Ф. Соч. Т. 2.

С. 503-504).

540

просматриваться и в деяниях как будто

бы моральных по своему содержанию.

Другими словами, благодеяние

совершается именно как деяние блага

другому, и его единственная корысть

заключается в том моральном

удовлетворении, которое возникает

благодаря сознанию исполненного

долга, совершенного блага.

Возвышенно-гедонистическая личность

находит в исполнении заповеди

утешение и облегчение совести.

утешает себя творением добра. С

утилитарианской точки зрения,

определяющим в поведении такой

личности является именно то, что

добро творится, более того, сам факт,

что человек, совершая благодеяние,

достигает и собственного блага,

требует еще выше оценить такое

поведение. Однако по своему

характеру, по внутренней логике

моральный, так же, как эстетический

или религиозный, гедонизм не менее

эгоистичен, чем гедонизм чувственный.

Собственно говоря, как мы видели,

установка на удовольствие, пусть даже

на возвышенное, и делает человека

гедоником.

Благодеяние нередко стимулируется и

потребностями быть любимым,

находиться в центре внимания,

надеждой на помощь со стороны других.

541

Все это может вести к поступкам,

являющимся для других людей благом,

однако очевидно, что в мнимом

благодеянии благо другого оказывается

лишь дополнительной, но никак не

основной характеристикой таких

поступков. Благодеяние другому как

залог будущего благодеяния себе уже

не является благодеянием в

собственном сысле этого слова и имеет

более прозаическое название - услуга.

Простое перечисление различных

видов мнимого, "эгоистического"

благодеяния, то есть поведения, вне-

шне направленного на благо другого

человека, а по сути являющегося

средством реализации интересов самого

действующего лица, - во многом

объясняет парадоксальный факт

недоверия к открыто выражаемой доб-

рожелательности, даже неприятия

поступков, в которых она находит

выражение. Не требуется специальной

этической рефлексии, чтобы понять,

что в мнимо-добродетельном поведении

попирается добродетель, разрушается

нравственность. Ведь протест вызывает

не то, что кто-то желает

удовлетворить свой личный, пусть даже

корыстный интерес, пусть даже за счет

другого, но то, что это желание

упрятывается под маску добродетели.

542

Мораль представляет собой один из

социокультурных механизмов

установления и поддержания равенства.

Это не социальное и не

интерперсональное равенство.

как бы воспроизводит "родовую

одинаковость" людей, независимо от их

общественных и индивидуальных

различий. Но вместе с тем, в

некоторых своих проявлениях, и

благодеяние составляет одно из них,

она практически выражается в таких

действиях, которые явно или неявно

вдохновлены принципом равенства и в

его обычном, социально-

индивидуальном, понимании. Правда,

реализуется этот принцип специфически

моральным способом. Милосердие в

подлинном смысле этого слова

предполагает предпочтение другого

себе, хотя обычной справедливостью

это отнюдь не требуется. Мнимое же

благодеяние в большей или меньшей

степени всегда замешано на

пользовании; лицемерно совершая

благодеяние, человек нарушает принцип

"Никогда не предпочитай себя другому"

и тем самым подрывает нравственную

основу человеческих взаимоотношений

даже тогда, когда мнимое благодеяние

не затрагивает чьих-то социальных

интересов.

543

Психологически благодеяние нередко

воспринимается как выражение

неравенства, как проявление превос-

ходства того, кто совершает

милосердный поступок. В

психологическом плане может быть так

оно и есть: благодеяние требует

какой-то активности и,

соответственно, принятие благодеяния

предполагает некоторую пассивность от

того, кто согласился быть его

объектом. Расклад психологических

ролей определенным образом соотно-

сится и с социально-культурными

стереотипами. Различие "активность -

пассивность" совпадает или во всяком

случае аналогично противоположности

статусов: "доминирование -

подчинение", "покровительство - слу-

жение", "старший - младший". Эта

аналогичность не случайна: долгое

время в истории человечества

благодеяние рассматривалось как

первый шаг к установлению опре-

деленного рода зависимости между

дарителем и принимающим дар.

Заинтересованной в этой зависимости

могла быть как одна, так и другая

сторона; соответственно благодеяние

могло навязываться, либо вымогаться.

Понятно поэтому, что люди подчас

отказываются от помощи не просто из

недоверия, но и из гордости.

544

Самолюбивый отказ от благодеяния из

чувства гордости подкрепляется

сознанием того, что люди, к чьей

помощи я прибегаю, нуждаются во мне

меньше, чем я в них, а то и вовсе не

нуждаются, или того, что я, возможно,

провоцирую благодеяние.

стороны, и человека,

руководствующегося в своем поведении

принципами милосердия, может

беспокоить возможность обидеть или

унизить своими действиями другого,

сделать другого обязанным себе.

Так что коллизии милосердной любви

обусловлены, с одной стороны, мнимым

благодеянием как таковым, и отсюда

вытекает критика этики любви, какую,

например, мы встречаем у Ницше, а с

другой - просто нравственной

неподготовленностью человека к

встрече с милосердием.